Черный ветер - Клайв Касслер

Носовые батареи умолкли. Дистанция сократилась настолько, что угол наклона орудий больше не позволял вести эффективный обстрел противника. Сражение превратилось в гонку. С одной стороны прущий в лоб на таран миноносец, с другой — стремительно уходящая под воду субмарина. Американцам на мгновение показалось, что японцам все же удастся уйти от столкновения. Киль «Теодора Найта» проскользнул в футе над погрузившейся палубой подлодки, но уже в следующую секунду прошелся по одному из «Сейранов», превратив летательный аппарат в груду металлолома. Укрывшийся в его кабине пилот-самоубийца едва ли успел пожалеть о своем опрометчивом поступке, смятый в кровавую лепешку сокрушительным тычком железного кулака.

Корпусу И-403 ничто уже не угрожало, но торчавшая посреди палубы высоченная громада рубки успела лишь наполовину уйти под воду. Стальной форштевень эсминца с ходу вонзился в нее и развалил надвое с такой же легкостью, с какой тяжелый колун раскалывает пополам деревянный чурбак. Находившиеся на командном посту офицеры во главе с Огавой погибли мгновенно. Продолжая продвигаться вперед, почти не снижая скорости, «Теодор Найт» практически полностью снес не выдержавшую таранного удара надстройку, в результате чего в хребтине подлодки образовалась огромная зияющая дыра, в которую хлынули потоки морской воды. Шум водопада и зубовный скрежет рвущегося металла ударили по ушам обреченных членов экипажа. Смерть их была мучительной, но быстрой. Отсеки И-403 в считаные секунды наполнились водой, она резко накренилась на нос и камнем пошла ко дну. Несколько воздушных пузырей да медленно расплывающееся маслянистое пятно — вот и все, что появилось на поверхности над ее могилой.

А на борту «Теодора Найта» шумно ликовали матросы и офицеры, усматривая в этих молчаливых свидетельствах гибели чужого корабля лишь дополнительное подтверждение одержанной победы. И у каждого в голове вертелось одно: как же им всем повезло уничтожить вражескую субмарину у родных берегов, да еще не потеряв при этом ни одного человека! Пускай они победили без особых усилий, но ведь все могло повернуться иначе, окажись противник чуть более удачливым. Так что они имели полное право считать себя настоящими героями, которым будет чем похвастаться по возвращении в порт перед сослуживцами и о чем рассказывать внукам на старости лет. Но ни один из них не мог даже представить, от какого неописуемого кошмара уберегли они миллионы своих соотечественников и какая чудовищная опасность угрожала стране, если бы миссия потопленной И-403 увенчалась успехом. Не догадывались они и о том, что их решительные действия лишь отсрочили катастрофу, сама же угроза по-прежнему сохранилась, затаившись на время в морских глубинах среди останков затонувшего подводного корабля.

Часть первая

ДУНОВЕНИЕ СМЕРТИ

22 мая 2007

Алеутские острова, Аляска

1

Легкий береговой бриз шаловливо стучался в окна и стены сборного металлического домика, притулившегося на вершине небольшого утеса, с которого открывался прекрасный вид на море. Убогая жестянка, выкрашенная давно потускневшей и облупившейся желтой краской. Редкие снежинки лениво кружились над крышей, прежде чем опуститься на землю и тихо истаять в пробивающейся траве. Развалившись у порога и не обращая внимания на назойливое тарахтение работающего дизельного генератора, беззастенчиво дрыхла на солнышке мохнатая сибирская лайка-хаски. Белая полярная крачка сделала круг над хижиной и опустилась на крышу. С любопытством окинув глазом торчащие по соседству антенны, радиомаяки, спутниковые тарелки и прочую электронную дребедень, птичка разочарованно вспорхнула и, подхваченная порывом ветра, унеслась прочь в поисках чего-нибудь более съедобного.

Метеостанция Береговой охраны на острове Юнаска по праву считалась самой тихой и отдаленной среди себе подобных. Затесавшийся в середину Алеутской гряды островок имел вулканическое происхождение ничем не отличаясь в этом плане от дюжин своих собратьев, растянувшихся изогнутым щупальцем осьминога от южной оконечности полуострова Аляска до Берингова моря. Семнадцати миль в поперечнике, Юнаска не мог похвастать никакими достопримечательностями, кроме двух бездействующих вулканов, расположенных в противоположных концах острова. Обе вершины разделяла однообразная холмистая местность, поросшая блеклой тундровой травой. Но в конце весны и начале лета благодаря отсутствию деревьев и кустарников даже эта чахлая растительность выделялась пятном изумрудной зелени на фоне холодных свинцово-серых океанских вод.

Лежащий на пути сразу нескольких течений северного Тихоокеанского региона, Юнаска был идеальным местом для отслеживания морских и атмосферных кондиций, приводящих в дальнейшем к образованию полномасштабных погодных фронтов, перемещающихся, в свою очередь, к берегам Северной Америки. Помимо сбора чисто метеорологической информации, станция на острове также использовалась Береговой охраной как одно из звеньев Службы спасения и раннего предупреждения. В здешних водах, богатых рыбой и другими морепродуктами, нередко случалось, что незадачливые рыбаки попадали в критическую ситуацию.

Условия жизни персонала метеостанции, состоявшего из двух человек, едва ли можно было назвать райскими. До ближайшей деревни девяносто миль морем, а до главной базы в Анкоридже — вся тысяча, если не больше. Изолированные от цивилизации островитяне были предоставлены самим себе и варились в собственном соку. По истечении трех недель срок вахты заканчивался, и на смену им вертолетом доставляли другую пару наблюдателей. Пять месяцев в году станция не обслуживалась и работала в автоматическом режиме, но с мая по ноябрь Юнаска снова становился обитаемым.

Впрочем, трехнедельное добровольное заключение вполне устраивало пребывающих на острове в настоящий момент метеоролога Эда Стимсона и техника Майка Барнса. Влюбленный в свою профессию, Стимсон был рад любой возможности попрактиковаться в полевых условиях, а Варне заранее предвкушал, как проведет положенный по окончании смены отпуск. Он планировал побродить с рюкзаком за плечами по Аляске в надежде наткнуться на пропущенную предшественниками-золотоискателями россыпь.

— Еще раз повторяю, Эд: на следующую вахту ищи себе другого партнера! В прошлый раз я нашел в Чугакских горах такой офигенный выход кварца, что чуть из носков не выскочил. И что-то мне подсказывает, что прямо под ним тянется толстенькая, сочненькая и желтенькая такая жилочка…

— Ага, ты, помнится, уже утверждал однажды нечто подобное, только речь тогда шла о реке МакКинли, — насмешливо хмыкнул Стимсон; умудренного возрастом и жизненным опытом метеоролога изрядно забавлял наивный щенячий оптимизм молодого напарника.

— Посмотрим, что ты запоешь, когда увидишь меня рассекающим по Анкориджу на новеньком «хаммере»! — надулся Майк.

— Посмотрим, — покладисто согласился Эд. — А покамест будь любезен прогуляться ножками и проверить анемометр.[4] Самописец опять барахлит.

— Только посмей оформить заявку на мою золотую жилу, пока я буду ковыряться на крыше! — шутливо пригрозил техник, натягивая теплую куртку.

— Можешь не беспокоиться, дружище. Можешь не беспокоиться.

В двух милях к востоку Сара Мэтсон проклинала себя за рассеянность: она забыла в палатке перчатки. Хотя температура воздуха приближалась к пятидесяти,[5] свежий береговой бриз создавал ощущение чуть ли не январского холода. Руки ее промокли от лазанья по омываемым волнами прибрежным скалам, и кончики пальцев быстро теряли чувствительность. Пробираясь вдоль узкой расщелины, она старалась не вспоминать о коченеющих кистях и думать только о том, как подобраться поближе к объекту ее исследований. Бесшумно ступая по усеянной валунами тропинке, Сара добралась, наконец, до своего главного наблюдательного пункта, скрытого за нагромождением базальтовых обломков.

В каких-нибудь тридцати футах от нее нежилась у кромки прибоя колония северных морских львов. Около дюжины усатых толстяков лежали рядком, тесно прижимаясь друг к другу — точь-в-точь как туристы на пляже в Рио в разгар сезона. Еще пяток особей увлеченно ныряли и резвились в волнах неподалеку от берега. Два молодых самца злобно переругивались между собой, явно стремясь добиться расположения одинокой самки, не проявляющей ни малейших признаков интереса ни к одному из соискателей. Несколько детенышей безмятежно дремали под сенью необъятного брюха дородной мамаши.

Вытянув из кармана куртки небольшой блокнот, Сара принялась за подробное описание своих подопечных, скрупулезно отмечая все основные параметры каждого из наблюдаемых животных: пол, возраст, вес, размеры, общее состояние. Особое внимание она уделяла выявлению таких тревожных признаков, как мышечные спазмы, чрезмерно обильные носовые и глазные выделения, чихание и кашель. Час спустя, закончив наблюдения, она убрала блокнот, горячо надеясь, что сумеет потом разобрать собственные каракули, накорябанные онемевшими пальцами.