Тайные поклонники Рины (СИ) - Муравская Ирина

— В шкафу? — насмешливо уточняет Вадик.

— Лайфхак журналистов. Ну так что? Или вы не готовы сейчас отвечать? Устали, наверное? А… Тогда я зайду позже, — шустренько, но плавно пячусь задним ходом в сторону выхода.

— Осторож… — предупредительно вскрикивает Чернышевский, но поздно. Разворачиваюсь на пятках и врезаюсь лбом в одну из распахнутых дверок. Ауч. Прям слышу как птички зачирикали, вырисовывая восьмёрки вокруг лица.

— Без паники. У меня голова пуленепробиваемая, её так просто не возьмёшь, — шикаю через боль я, потирая ноющее место и уже чуть не со всех ног сконфуженно ретируюсь из раздевалки под дружный мальчишеский хохот.

— Чё они там гогочут? — озадачилась Рита едва меня заметив.

— Анекдот понравился, — отмахиваюсь я. — Валим пока они не вышли просить добавки, я других шуток не знаю, — беру подругу под локоть и торопливо увожу нас обеих к выходу. Главный коридор пуст как никогда. Кроме охранника ни души, даже как-то неуютно. Забираем одиноко висящие на вешалках куртки, прощаемся с Виктором Петровичем на вахте и выходим на улицу.

— Ну так как? Надыбала что-нибудь? — спрашивают меня, попутно заказывая через приложение такси.

— Да нифига. Только идиоткой себя выставила, — что особо сильно меня не заботит. Ну повеселила народ, чем плохо? А вот то, что ничего не разнюхала — это реально косяк. — Попробовать что ль в понедельник ещё раз?

— В понедельник у нас йога.

— А, ну да… Тогда в среду. Только пораньше, чтоб времени больше было.

— Слушай, ты б не заигрывалась. Не дай бог у них что пропадёт, на тебя первую все пальцем тыкать начнут.

— Не будь пессимисткой. Я ж невинный аленький цветочек, кто на меня подумает? Если что, я умею плакать и вызывать жалость, — застёгиваю молнию до самого горла. Апрель месяц, а продувает как февраль. — Ну что, вечеринка? Тынц-тынц?

— Да чёрта с два! Знаешь, что предки удумали??? Брата пригнали мне в няньки! Велели караулить, блин. Из дома теперь только до крыльца и получится выйти.

Ой. Это нехорошо. У меня с отцом в таких делах всё проще: клубы, вечеринки, ночёвки — это не запрещается. Главное, раз в два часа отзваниваться информируя, что доча ещё жива и более-менее соображает. Ну и перегаром наутро не вонять, но тут вообще проблем нет. Я всё равно не пью. И пока не разу не накосячила, чтоб оказанный мне лимит доверия дал трещину.

У Риты с родителями отношения напряжённее. Вернее сказать — натянуты как леопардовые лосины размера М на дамочке с формами XXL. Отец у подруги крутой бизнесмен с мёртвой хваткой, всех держит в ежовых рукавицах. И крупную стройкомпанию, и семью. Миллион ограничений и правил, включая категоричные запреты на любые пьянки, гулянки после отбоя и мальчиков в какое бы то ни было время суток.

Ритку-то даже ко мне с ночёвкой долгое время отпускали с неохотой, но я давно уже подговорила папу и он нас нет-нет, да периодически прикрывал. Если вдруг какая тусовка у ребят знакомых намечалась. Нельзя ж такое пропускать. А вчера её родители укатили куда-то по делам фирмы в командировку на целую неделю. Мы уж было обрадовались, что вот она, лафа, долгожданный глоток свободы, да не тут-то было. Не успели моргнуть, как новая проблема нарисовалась.

Ну и да ладно. Как нарисовалась, так и сотрём.

— Не дрейфь, — успокаиваю Риту с таким видом, будто проблема уже решена. — Помнишь, как в песенке пелось? Там где прямо не пролезем, мы пройдем бочком. Андрюху беру на себя.

Андрей — её старший брат. Вреднючка и тролляка. Вечно гонял нас мелкими и воспитывал, хотя сам-то немногим старше, но в наши четырнадцать всё равно казался слишком взрослым. Потом окончил школу и поступил в универ. Сейчас на третьем курсе вроде. Живёт где-то неподалеку от него, в общаге. Навскидку не вспомню когда последний раз его видела. По-моему, когда Ритка ещё в нашем районе жила.

— Ха, — саркастично ухмыляется подруга. — Ты давно с ним не общалась. Он стал ещё упёртей и противней.

— Нормалёк. И не таким зубы заговаривали, — моей уверенностью из вулканического пепла снежки лепить можно, чесслово. Однако всё за дело. Сказала" сделаем", значит сделаем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На том и порешили, переключаясь на чисто девичьи темы по поводу того, что сегодня оденем когда, а не если поедем кутить. Пока обсуждали подъехало вызванное такси, куда мы шумно и со смехом загрузились, укатывая в усадьбу четы Долгоруких. Не прям усадьбу, конечно, но хоромы реально знатные они себе отгрохали. В современном скандинавском стиле с домиком в три этажа, украшенным панорамными окнами. И обалденным садом с летней кухней и подвесными качелями. Я бы с таких не слезала.

А дома, так-то, нас уже ждали.

— Привет, девчата, — встречает нас на объединённой с гостиной-тире-столовой кухне высокий темноволосый парень с пронзительно голубыми васильками в глазах, отплясывающими лихой насмешливый танец. Встречает в одних штанах. Без футболки.

Блин. Ритка явно забыла упомянуть одну маленькую, но крайне значительную деталь. Андрей за прошедшие месяцы стал не только противней, но… и привлекательней. Чертовски привлекательней.

— Прикрой срамоту, бесстыдник. У нас гости, — шикает на брата Рита, пинком бедра отодвигая его от огромного четырёхкамерного холодильника. Нам, чтобы поставить такой у себя на кухне, пришлось бы выносить стол. И стулья. И часть кухонного гарнитура. В общем, проще съехать и поселить такой холодос в одной из комнат как нового жильца.

— Сорян, я фрак как раз в химчистку сдал. В следующий раз непременно буду встречать вас при параде, — усмехается Андрей, отпивая воду из стакана, что всё это время держит в руке.

— Ты чё, всё схрюнячил? — недовольно морщится подруга, суя нос в пластиковый контейнер.

— А нечего клювом щёлкать.

— Там оставалось порции четыре!

— Что? — лишь разводит руками тот, игнорируя грозный сестринский взор. — Я был голодный. И я тебе оставил.

Подруга демонстративно наклоняет бокс так, чтоб можно было рассмотреть скромные остатки. Раза два на вилку наколоть.

— С тебя яичница. С колбасой.

— С чего это вдруг?

— С того, что растущий детский организм ничего не ел с обеда и требует дозаправку!

— Там щи оставались, — брата смеряют таким взглядом, что эти самые щи должны сейчас в кастрюле покрываться корочкой отчаяния и плесени. — Ладно, ладно. Понял. — Ты тоже будешь? — а вот это уже обращаются ко мне.

— Чё? А, д-да… — стыдно признаться, но всё это время я в разговор особо не вникала, затерявшись среди кубиков мужского пресса. Таких прям, явных-явных. Не календарь секси-пожарных, конечно, но всё равно привлекательных. Никому не кажется, что на меня свалилось слишком много запрещённой обнажёнки за один день?

— Потрогай, если хочется, — усмехается Андрей. Омг, кажись моё внимание не остаётся незамеченным. — Не укусят.

— Хвастун, — снова отпихивает его, но уже плечом Рита, чтобы убрать препятствие с дороги.

— А что я такого сказал? — смеётся тот, гремя сковородкой. — Всего-то подсобить хотел.

— Кашеварь, помощничек. Тогда и подсобишь. Я передумала. Не хочу с колбасой. С сосисками хочу. И принеси всё наверх. Мы будем у себя, — меня утягивают за руку к лестнице на второй этаж. — Ты чего его эго чешешь? Оно у него и так ни одним башенным краном не поднимется.

— Да я чё-то чутка посыпалась. Он когда таким красавчиком-то стал?

Я лично помню долговязого парня в очках. Да, Андрей и раньше не был страшилищем, но разница всё-таки колоссальная. Сейчас прям вот мужчина-мужчина. Молодой. Сформировавшийся. Есть на что залипнуть.

— Тоже мне нашла красавчика.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты предвзята. Говорю как максимально незаинтересованное лицо.

— Ты-то? Непредвзятое? — хмыкает подруга, косо поглядывая на меня пока мы поднимаемся по ступеням. — Слюну подотри, пол закапаешь.

— Пардоньте, — демонстративно вытираю подбородок, хотя, понятное дело, это лишь оборот речи. Но от правды далеко не убежало. Губёшки закатать всё-таки реально стоит.