Жизненное пространство. Радиоактивный ветер. Паутина вероятности - Алексей Колентьев

Ответ пришел сразу: «Здесь Серый. Здорово, Антон. Я от Поповича. Схема такая: на твоем ПДА высветится точный маршрут — сплошная белая линия, иди по ней до забора. Не бойся отклониться: как только отступишь, линия раздвоится и отклонение покажется красным цветом. А там… ну, думаю, понятно, что будет. В конце маршрута, в заборе, увидишь отогнутый кусок сетки — и добро пожаловать к нам, в Зону».

ПДА? Что такое ПДА? А-а, понятно: это, видимо, местное название наладонника, который я по незнанию зову, как обычно, КПК. Отстучал Серому, что понял, и тут же на карте появился маршрут. Чуть левее того места, где я укрылся.

Мин не встретилось, маршрут оказался надежным, спокойно пройти получилось метров пятнадцать, когда от леса послышались звуки перестрелки. Звук шел сзади и справа: преследователи каким-то образом встали на верный след и, по моим прикидкам, примерно через полчаса должны были появиться у точки прохода в Зону. Это очень хреново. Тот, кто их «мотает», долго не продержится, расклад не в его пользу, да и кто бы это мог быть? Останавливаться нельзя, ускоряться тоже нежелательно, тут шаг в неверном направлении — и привет. Знакомая ситуевина: в лучшем случае убьет сразу, в худшем покалечит, и тогда дело однозначно — труба.

Серый, когда мы с ним встретились, забеспокоился, потянулся к рации в петле разгрузки. Я его остановил:

— Не надо, брат. У них широкополосные сканеры — скажешь что-нибудь, даже на закодированной частоте, и бандосы однозначно возьмут пеленг. Давай без выступлений в эфире обойдемся. Ты просто там постой, лады?

Старатель резон в моих словах уловил и рацию тревожить не стал. Я снова двинулся, осторожно ступая по опасной земле. Ясное дело: если меня заметят на открытом месте, просто расстреляют издали, как в тире. Но выхода нет, путь пройден до половины.

Вдруг до меня дошло: бой идет какой-то странный, с одной стороны я слышу семь натовских стволов, а отвечает им только один, наш, родной АКСУ. Вот замолк один иностранец, второй поперхнулся, может, заклинило машинку. Следом бумкнула граната — похоже по звуку, наступательная. По мне, в лесу они — как взрывпакет, толку немного, шуму больше… Снова заговорил АКСУ, и еще пара «натовцев» замолкла на полуслове. Очереди резко оборвались, даже почудилось, что кто-то вскрикнул. В любом случае этих стрелков явно приложили насовсем, на технический захлеб не похоже.

Неожиданно все стихло: не иначе, оставшиеся преследователи повернули назад или просто перегруппировываются, пытаясь обойти стрелка с АКСУ по флангам. Но я уже был у сетчатого забора, отогнул надрезанный край и, чуть присев, оказался по другую сторону. Добрался…

Что-то в поведении Серого меня удивило: он с явным благоговением смотрел на опушку леса за моей спиной. Я тоже оглянулся, стараясь угадать направление его взгляда. Там, на самом краю зарослей кустарника, стоял тот самый парень, от которого я получил повторные гарантии. Он, видимо, ждал, когда я тоже посмотрю в его сторону, и отсалютовал мне своим автоматом, подняв ствол в вытянутой руке над головой. Потом фигура в черном комбинезоне снова растворилась в сумерках, как и в прошлый раз. Меня прикрыли.

Теплое чувство, почти забытое, снова было со мной: неожиданно для себя я понял, что не зря шел в Зону отчуждения. Мое место точно здесь. Я спросил своего проводника:

— Кто этот парень?

Такой вопрос Серому задавали, видимо, не в первый раз, но увиденное настолько его потрясло, что я удостоился развернутого ответа:

— Это Рэд Шахов, один из первых старателей. Пропал много лет назад в центре Зоны. Живым его никто уже лет двадцать не видел. Только вот… так. Потом он стал появляться, предупреждать о ловушках, выводить заблудившихся старателей из опасных мест. Наказывать мародеров, тех, кто дал слово и нарушил обещание и вообще паскудничал сверх всяких пределов. Это призрак Зоны, все зовут его Черный Старатель. Ну, как Черный Альпинист у скалолазов, только тот точно сказка, а наш вот он. Шахов редко вмешивается в наши человечьи дела, еще реже говорит с кем-то. А тебя он ПРИКРЫЛ. — В голосе Серого сквозило неподдельное удивление. — Это вообще случай небывалый: Шахов не выходит за периметр, и вообще — странно все… Короче, не понимаю я того, что вижу… Пошли к барыге, Поп уже, наверно, себе все ногти на ногах от нетерпения обгрыз.

Сказанное меня не удивило, я своими глазами видел, что парень способен таять в воздухе и его не берут пули. Кроме того, ТАК угадывать мысли не мог даже Равиль по прозвищу Шило, мой знакомый мелкий уголовник, живший в моем подъезде этажом ниже и державший подпольный ломбард. Этот жулик угадывал цену, которую можно дать за тот или иной залог и при этом не попасть под статью о скупке краденого…

Пройдя метров сто, мы вышли на окраину заброшенной деревни. Небольшое селение, в семь дворов; целых домов практически не осталось, стекол в окнах нет, крыши просели, стены местами обвалились. Серый остановился.

— Ну, — с явным облегчения проговорил он, — мне налево, свою работу я выполнил. А тебе прямо и направо: в склоне холма увидишь дверь, спускайся вниз. Там владения Поповича и наш местный «отель». — Старатель улыбнулся. — Иди. Барыга ждет. Потом, как устроишься, приходи в лагерь, найти просто: увидишь огонь в бочке, между двух средних хат, услышишь, как местные «барды» мучают гитару, и иди на голос, не промахнешься. Бывай.

И он пошел, закинув автомат на плечо, стволом вниз, чуть ссутулившись. Такое состояние мне знакомо, хоть в мирной сытой жизни уже стало покрываться пылью забвения. Вот так, бывало, ждешь боя, но по какой-то прихоти богов войны кровь врагу пустил кто-то другой, а тебе так и не удалось испытать свою судьбу. Адреналин все еще ходит в крови, руки мелко подрагивают. Бывало… Наконец-то все снова возвращается на круги своя — и форма, и содержание. Ник-Ник, доброй охоты тебе в полях, богатых дичью, двуличный ты сукин сын, спасибо за все!

Я кивнул, показывая, что понял, и побрел на встречу с местным олигархом, благо тут все было рядом.

Вход в резиденцию Поповича никто не охранял, и это действительно оказалась дверь прямо в склоне холма. Больше всего помещение напоминало вход в канализационный коллектор: железная двустворчатая сварная дверь, распахнутая настежь, и скупо освещенный коридор. Вниз вели два пролета ступеней, заканчивающиеся тесным тамбуром и явно стащенной с какого-то судна массивной овальной дверью с высоким комингсом. В правом верхнем углу предбанника висела видеокамера, ее сервомоторчик зажужжал, давая понять, что меня изучают. Какое-то время ничего не происходило. Потом механизм двери зажужжал неожиданно мягко для такой махины, и она открылась мне навстречу. Вполне возможно, что эту дверь стащили из оружейного погреба какого-то крейсера, никак не меньше.