Вектор Пути. - Степан Мазур

«Дорогое, наверное», — подумал Скорпион и зарядил патрон, второй.

— Руку подними, — обронил он охотнику с проломленной челюстью.

— Чего? — слабо проблеял тот.

— РУКУ!!! — Гаркнул Сергей так, что стрелок без вопросов, скуля, поднял руку.

Дуло уткнулось в ладонь. Палец ногтём подцепил один из курков. Скорпион ещё раз оглядел всех троих: разбитый нос, выбитые зубы, сломанные рёбра. Побелели, как лабораторные мыши. Ни капли сопротивления.

«Мягкий я какой-то стал. Ведь вернутся же… Хоть купол ближе и не пустит. Заплутают».

Ружьё опустилось. Вытащив патроны, взял ружьё за дуло и со всей дури треснул о броню вездехода. Двустволка, сухо скрипнув, переломилось.

— Значит так, поднимаемся и шагаем по следам своей консервной банки домой. Сколько там километров до трассы, мне всё равно. Попытаетесь вернуться… — сделал паузу, глаза недобро блеснули, — …закопаю рядом с этими трофеями.

Охотники завозились, больше мешая друг другу, чем помогая. Краем глаза отметил движение в кустах. И, похоже знал, чем прибавить им скорости. Обронил через плечо:

— Марта, выходи. Дяди хотят с тобой поздороваться.

Мужики замерли, глядя, как из кустов появилась рыжая мохнатая голова с чёрными полосками. Тигрица осторожно осмотрела незваных гостей большими карими, с проблеском жёлтого, глазами. Больше времени уделила броневику, зрением дополняя картину обоняния, чутья. Ведь они говорили ей больше, чем глаза. Поглядывая на Скорпиона, тигрица вышла из кустов и встала напротив вездехода.

Чернявый спаситель — единственный человек, кому доверяла тигрица — присел на корточки рядом, обхватив пушистую голову, и склонился к уху. Обронил тихо, но так, чтобы услышали и охотники:

— Марта, ты чуешь тушу медведя? Твой пир, наешься до отвала. Погреби его достойно… А если проголодаешься раньше, чем закончится мясо, то эти трое с радостью поделятся с тобой какой-нибудь частью тела… Как с ними поделился наш Бурый медведь.

Марта, словно понимая каждое слово, с интересом посмотрела в глаза каждому из трёх. В её трехлетнем возрасте ещё присутствовало любопытство к миру, ко всему новому. И витающий в воздухе страх трёх здоровых мужиком был интересен так же, как какие-то слова своего Спасителя. Своего старшего Брата.

— Идите, мужики. Идите. Не быстро, правда. Резкие движения чреваты. Напугаете мне малыша и бед не оберётесь. А потом я бы посоветовал прибавить скорость. У Марты давно не было достойной охоты. Истощала. Понятия не имею, насколько ей хватит мяса медведя. Медведь же тоже молодой был, да и жира ещё не нагулял. А так, идите, мужики. Ступайте.

Скорпион говорил спокойно. Гнев ушёл. Но на белые лица и трясущиеся губы смотрел с удовольствием. Может, отобьёт у мужиков охоту развлечения ради ходить на охоту?

На негнущихся ногах мужики поднялись и лилипутскими шажками, во все глаза глядя на тигрицу, двинулись по проложенной махиной трассе в направлении дома. Марта, словно издеваясь, зевнула, обнажая большие белые клыки. Скорость передвижения охотников увеличилась сама собой.

Скорпион пригладил хохолок Марты, задумчиво глядя вслед улепётывающим во все пятки мужикам. Ноги тигрицы напряглись, сделала попытку к рывку. Бегающие существа вызывают интерес гораздо больший, чем мертвый медведь. Но спаситель сидит рядом спокойный, не бросается за ними. Так зачем и ей бежать?

— Нет, киска, эти люди тебе ни к чему. Ты же не пробовала человеческой крови. Мяса от мишки тебе теперь на две недели. Ступай, пируй. А то мелочь растащит самые лакомые куски. — И Скорпион отдал волевой посыл за людьми не ходить. Жить захотят — сами дорогу найдут.

Тигрица, лизнув тёплым языком руку, скользнула обратно в кусты. Не любила открытых пространств. Скорпион, вскоре потеряв из виду и кончик хвостика, вернулся к трофеям. Те на солнце начинали отдавать душком. Нарвал в мешок травы, переложил вместе с лапами, рогами, копытами и шкурами. Рысь знает, что с ними делать. Тысячи рецептов в голове от деда остались. Куда там китайцам с их многотысячелетней медициной.

Но брат бы никогда не собирал эти трофеи с живых особей.

Взвалив мешок на плечо, Обнажённый защитник леса повернулся к осиротевшему вездеходу.

— Ё-моё, с тобой мне-то что делать? Рысь не одобрит, если вернусь домой на танке. Все огороды же ему перетопчу. — Подошёл, постучал по броне. Крепкий. — Хотя… как ещё успеть к завтраку? Солнце родное уже заждалось.

Запрыгнул на бронник, положил мешок и нырнул в люк. Управление не сложное. В голове ещё остались уроки управления не только автомобилей и мотоциклов, но и БТРов, танков, отчасти самолётов. Но за штурвалы самолётов и в вертолёт не сел бы так сразу. Детали забываются в связи с отсутствием лётной практики, а ошибаться нельзя — гравитация не простит. А на броннике посреди леса ошибайся — не хочу. Кто заметит? Разве что покореженный лес.

«По-крайней мере, на танке будет оправдание за оставленную у водопада рубаху с кроссовками», — ухмыльнулся Сергей, включая мотор. Рвать девственную землю гусеницами у водопада совсем не хотелось. Рубаху заберёт потом.

«И надеюсь ГЛОНАСС нет дела до вездехода в глуши тайги… На крайний случай, под деревьями не заметят. А потом купол не даст заметить. Поехали! Не каждый день лес собирает, а не отдаёт трофеи».

Глава 2 — Дела давно минувших дней —

Гром разрывал небо. Молнии пугали всё живое. Стихия лютовала над городом, заставляя носиться толпы жителей в страхе пред неизведанным. Воспитанные на постоянных примерах ежемесячных Концов Света, люди бросались в панику, насилие и мародерство. Синдром толпы уносил жизней больше, чем разрушения. Разум отступал перед общим мнением. Страхи вырывались наружу и сметали всё подобно торнадо.

Лера упала на колени, хватая Леопарда за штаны. Секира с чмоканьем отвалилась от пронзённой груди и звякнула о мрамор. Просто острый кусок железа, напитый кровью, удовлетворённый боем. Железо, созданное неизвестным кузнецом с одной лишь целью — убивать, забирать жизнь.

Прекрасное лицо словно очнувшейся от долгого сна Валерии с немногочисленными веснушками исказилось непониманием. По губам потекли алые капли. В освобождённых глазах мелькнула человеческая искра. Та самая, которую так тщетно пытался разглядеть Скорпион перед прыжком в окно. Мелькнула и погасла, незамеченная жёлтыми глазами Леопарда. Мелькнула и погасла, утонув во мраке страха и боли. Обоюдном страхе. Сёмы и Леры. Страхе совершённого.

Леопард отступил. Сёма больше не смотрел на ту, которая под ногами. Взгляд шёл над Лерой, в окно. На опаленные небоскрёбы, на чёрные клубни туч и ослепляющие вспышки молний. Стихия разрывала мир, гоняла по небу бесов. Бестии кружили над людьми, играя с их страхами.