Весна Византии - Дороти Даннет

— А ты видел, как она зыркает на Николаса? Ее не так просто обвести вокруг пальца. Матушка Строцци наверняка уже жалеет, что пустила нас под свой кров. — Он перебросил полотенце через плечо.

— Чепуха, — презрительно хмыкнул Тоби. — Я лечу ее бесплатно, а ты даешь ей юридические советы. Кроме того, мы лучшие друзья ее сына Лоренцо, который остался в Брюгге. Так что из всей нашей компании ей не по душе один лишь Николас. Кто был слугой, навсегда слугой и останется… Сиди смирно! Я лишь цитирую ее слова… Она пока не спрашивала тебя, почему ты до сих пор не женат? Еще спросит: ведь Флоренции нужна свежая кровь.

— Какое отношение это имеет к женитьбе? — удивился Юлиус. — Боже правый, тогда ей не следовало бы сбрасывать Николаса со счетов. Он ведь знатный фламандский жеребец! Если он даст себе волю, то Флоренции вскоре придется расширять крепостные стены. Хотя впрочем…

— Это все сплетни, — осудил приятеля Тоби. — Но ты прав. После женитьбы он стал образцовым семьянином. Впрочем, ведь Вдова дает ему средства на жизнь…

— До той поры, пока он не найдет себе кого-нибудь получше, — предположил Юлиус. На протяжении двух лет, что он служил в компании Шаретти, стряпчий неустанно пытался заниматься воспитанием Николаса, и его больше всех потрясла весть о женитьбе бывшего подмастерья.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался лекарь.

Нотариус повернул голову и даже не заметил, когда ножницы кольнули его в шею.

— Или кого-нибудь похуже… Вот ты, например, в девятнадцать лет мог обойтись без женщин?

Тоби задумчиво хмыкнул. Эту тему они между собой еще не обсуждали. Лекарь был знаком с Юлиусом уже несколько месяцев, но еще многого о нем не знал.

— Может, он молится, — предположил он.

Юлиус нахмурился и заворчал, после чего внезапно выдал:

— Скорее бы приехал Годскалк!

— Кто знает, дождемся ли мы его? — пожал плечами Тоби. — Не удивлюсь, если отряд откажется присоединиться к Николасу. Он у нас, прямо скажем, не Александр Македонский. До вчерашнего дня еще падал с лошади!..

— Я думал… — начал было Юлиус, затем внезапно охнул и заговорил вновь: — А что, солдатам Асторре придется сражаться? Я думал, мы берем их с собой только для защиты.

— Именно это наш юный друг и должен узнать у францисканцев. Надеюсь, он уже выяснил, стоит ли нам ввязываться в столь рискованное предприятие. Дальше все будет зависеть только от великолепного Козимо де Медичи… А вот, должно быть, и сам Николас!

Юлиус вскочил, полотенце упало на пол, и срезанные пряди каштановых волос рассыпались по выложенному плиткой полу. Аккуратно подстриженный, скуластый, с резким профилем и слегка раскосыми глазами, — его портрет украсил бы собой любую монету… Тоби, давно уже облысевший, с завистью покосился на него. Стряпчий, выглянув наружу через окно, подтвердил.

— Господи Иисусе, верно. И игрушка у него при себе. Штаны заляпаны грязью до колен, а волосы явно нуждаются в стрижке. И этот человек представляет компанию Шаретти!..

— Тогда скорее открывай сундуки! — грубовато велел Тоби. — Ты найдешь чистую одежду, а я вымою ему уши и подстригу лохмы. Затем, когда доберемся в палаццо Медичи, ты будешь говорить его голосом, а я усажу его к себе на колени, и буду двигать руки вверх и вниз, как у марионетки. В чем проблема?

— Проблема прямо перед тобой, — Юлиус не позволил сбить себя с толку. — И я не уверен, хочу ли я ее решать. Я мечтаю вести спокойную жизнь, заверять завещания, составлять брачные контракты и все такое прочее… Думаю, я уволюсь.

— Дождись, пока вернется Годскалк, — предложил лекарь. — Тогда мы уволимся все вместе, а Николас пусть помогает увеличивать население Флоренции. Впрочем, не знаю… возможно, я останусь и помогу ему.

— Ну и пожалуйста, — заявил стряпчий. — Знаешь, что сделает монна Алессандра? Она оскопит вас обоих.

— Лично? — осведомился Тоби.

— Нет, конечно, она же не так глупа. Она наймет для этой работы тебя самого, а затем присвоит гонорар, потому что ты будешь слишком слаб и не сможешь его вытребовать. О, боже правый!..

Дверь распахнулась.

— Богохульствуете? — надменным тоном осведомилась хозяйка дома Алессандра Мачиньи нельи Строцци. Ее высокий лоб с выщипанными бровями был испещрен тонкими морщинами. — Давно пора уже прибыть вашему священнику. Либо вы завтра же исповедуетесь, либо — прочь из моего дома! Похоже, ваш приятель Никколо вернулся?

Юлиус, имевший давнюю привычку общаться со вдовами, остался невозмутим.

— Мы ждем его, монна Алессандра. Его светлость, мессер Козимо, послал за нами.

— Вот, стало быть, почему вы решили постричься? Рада, что хоть обстоятельства заставили вас привести себя в порядок. Вы что, и впрямь собираетесь допустить этого вашего Никколо в палаццо Медичи в таком виде?

Она невозмутимо докончила фразу, несмотря даже на то, что в этот самый момент Николас вошел в комнату. Тоби пристально взглянул на него, пытаясь быть объективным, и это ему почти удалось. Главой компании Шаретти был рослый, хорошо сложенный юноша с широким скуластым лицо и обманчиво невинным взглядом широко расставленных глаз. На щеке красовался свежий шрам, происхождения которого Николас никому не объяснял. Если верить сплетням, отметину оставил ему на память отец или дружок какой-то соблазненной девицы, и если уж сам Николас не пытался оспаривать эти слухи, то и те, кто знал правду, также предпочитали помалкивать. Русые волосы были слегка влажными после быстрой ходьбы и завивались на концах, как шерсть спаниеля. Через плечо он перекинул заляпанную грязью куртку, а в другой руке держал какой-то небольшой предмет.

— Это еще что такое? — заинтересовалась монна Алессандра.

Николас окинул ее любящим взглядом, затем с широкой улыбкой обернулся к Юлиусу и Тоби, лишь ненадолго задержавшись взором на капельках крови, выступивших на мочке уха стряпчего. Тот, заметив это, недовольно нахмурился. Вновь повернувшись к хозяйке дома, Николас протянул ей раскрытую ладонь. Предмет оказался совсем небольшим, едва ли два дюйма в диаметре, и был похож на два гриба, соединенных между собой ножками.

— Это игрушка, — заявил он. — Я сам ее сделал. Я покажу ее мессеру Козимо, а потом и вам, если захотите.

Лекарь со стряпчим уставились на него, однако первой нашлась монна Алессандра.

— Ты глупец. — С этими словами она сделала шаг вперед, выхватила у него из рук деревянную игрушку, а затем швырнула ее прямо в горящий камин. Пламя вспыхнуло еще жарче. — Игры — это для детей, а ты уже не младенец. У тебя есть обязанности перед своей супругой, перед компанией, перед друзьями. Если они не желают тебе этого сказать, то послушай меня. Ступай, приведи себя в порядок, переоденься и делай все, как говорят старшие, иначе опозоришь нас всех в палаццо. Или ты думаешь, мне будет приятно, если в городе узнают, что я дала приют в своем доме каким-то болванам?

Юлиус, как зачарованный, уставился на женщину, но Тоби предпочел понаблюдать за Николасом. Тот едва уловимо дернулся, но в остальном остался невозмутим. Бывший подмастерье так и остался стоять, глядя, как сгорает в огне его поделка. Наверняка, изготовить ее было не так-то просто. Он сам вырезал ее из дерева, придавал форму, полировал и отлаживал все то время, пока вел переговоры с францисканцами в монастыре на вершине холма. Братья его за это не осудили. Конечно, он шутил, когда заявил, что покажет игрушку Медичи. Просто в Брюгге он любил всевозможные забавы и головоломки…

— Где ты был? — спросил его тем временем Юлиус. — Мессер Козимо послал за нами. Ты выглядишь просто отвратительно.

— Знаю, — согласился Николас. — Но я только что выяснил, что скоро мы все разбогатеем. Скажи, что я великолепен!..

Монна Алессандра, нахмурившись, уставилась на него.

— Ты великолепен, — торопливо подтвердил Тоби.

— Просто восхитителен, — также согласился стряпчий. — О чем речь? Почему ты решил, что мы скоро разбогатеем?

— Потому что мессер Козимо де Медичи не может остаться равнодушен к нашей честности и деловой сметке. Кроме того, мы заранее завоевали его доверие тем, что сама монна Алессандра пустила нас под свой кров. Мадонна, вы совершенно правы. Я переоденусь, буду вести себя как взрослый и прислушиваться к советам старших… Кстати, вы не забыли постричь Тоби?

— Если ты найдешь у него волосы, я с удовольствием этим займусь, — промолвил Юлиус. — А ведь та потрясающая женщина говорила, что нас ждет успех. Теперь ты ей веришь?

— Какая еще женщина? — неожиданно резким тоном осведомилась монна Алессандра.

Юлиус тут же посерьезнел и, похоже, наконец опомнился.

— Да так, одна дама с Востока… Николас и его супруга познакомились с ней в Брюгге… Разумеется, ее внимание было лестным для всех нас, но едва ли мы когда-нибудь увидимся вновь.