Господин Лянми Часть вторая - Владлен Подымов

Пыль взлетела столбом, и тележка перевернулась. Она упала набок, беспомощно вращая колесами. Глаза главы Средней ветви разгорелись.

- Еще.

- Что, мой господин?

- Еще бей! Пусть Гаки-о-Моро насытятся!

Последовало еще два удара - в камере густела гранитная пыль, она взвивалась вверх потоками, оседая на стекле.

- Еще! Еще сильнее! - вскричал Син-ханза, упиваясь зрелищем разрушения.

- Господин, это опасно. Это очень опас-сно! - возразил Мурамаса

- Что-о-о?! - взревел Гомпати. Он оттолкнул искусника от управления и резко развернул шар. Дергая за рычаги, он еще несколько раз ударил шаром по гранитной плите и тележки. Каменная и металлическая пыль висела камере. Набравший массу шар Гаки-о-Моро остановился, вздрогнул и расплылся на мгновение тускло-белым пятном.

В сером тумане, заполняющем камеру, возникли два сгустка тумана.

Гудение вычислителей усилилось и сгустки превратились в шары. Оба помощника Мурамасы бросились к вычислителям. Новый Гаки-о-Моро немедленно надо взять под контроль! Им удалось переключить вычислители в максимальный режим и захватить управление над новорожденным шаром. Медленно они отвели один из шаров в сторону и подвесили справа под потолком.

Пусть висит. Когда господин уйдет - они поместят его в древний сосуд.

- Кэра! Они не только растут, но их становится больше, - расхохотался Гомпати, нацеливаясь шаром на обломки тележки.

- Гос-с-сподин Гомпати! Нельз-з-ся! Нам нельз-ся так делать!

- Прочь, глупец! Я могу делать все, что захочу! - разъяренный Син-ханза повернулся к искуснику.

- У нас не хватит вычис-с-с-слителей, чтобы управлять многими Гаки-о-Моро!

- Молчи и не мешай мне! Я столько лет ждал их - тебе не понять меня! - и Гомпати отшвырнул от себя искусника. Тот упал.

Син- ханза жал на все кнопки подряд и дергал рычаги, управляя шаром. В его руках Сила! И Сила эта покорна его воле!

После нажатия одной из кнопок в стене вновь открылась щель и в камеру влетела птица. Это был ястреб, один из тех, кто живет и охотится в горных лесах над Кинто. Щель мгновенно закрылась, а птица беспомощно заметалась по камере.

Где небо? Где свобода?! Нет, только серый туман, от которого слезятся глаза и воздух застревает в горле!

Под потолком замигала ярко-алая панель. Ширай Гомпати не обращал на нее внимание. Перед ним разыгрывалась старая как мир сцена охоты и смерти. И он был охотником! Крутанув вправо руль, он заставил бело-серый сгусток описать по камере круг. Дернув рычаг, Син-ханза добавил скорости и нацелился летящим шаром на птицу.

Ястреб в ужасе метался по камере. Он дробился на тысячи отражений в стеклянных пластинках - сотни крыльев, глаз и клювов метались по большой замкнутой коробке. Но не долго ему оставалось жить. Белесая пленка Гаки-о-Моро уже покрывала его перья, один глаз лопнул и капли крови разлетелись по камере. Мельчайшие частицы перьев сглатывались жадной пылью известкового цвета.

Ястреб рухнул на пол. Он не понимал, почему крылья вдруг перестали держать? Почему он видит одним глазом, а другой затягивает мутная пелена? Как больно! Птица в ужасе билась, подпрыгивала, падала и металась по камере.

Син- ханза никак не мог попасть клубящимся шаром Гаки-о-Моро в птицу. Белесый шар управлялся плохо. Подлетая к стенам камеры, он вдруг отпрыгивал назад в непредсказуемых направлениях. Разозленный Син-ханза яростно дергал рычаги и рычал.

Грязно выругавшись, он дернул на себя рычаг, побуждая шар вернуться к центру камеры. Шар неохотно пополз обратно. Ширай Гомпати в бешенстве дергал и дергал рычаг. С его губ разлеталась слюна. В этот миг он не был похож на главу могущественного ханзаку.

Безумец - таково было его имя.

Мурамаса повернулся к помощникам и резко указал на дверь. Те поспешно выбежали. Когда Син-ханза придет в себя, он может захотеть, чтобы их завтра нашли в заливе. Они были в ненужном месте в ненужное время.

Они осмелились видеть недостойное поведение главы Средней ветви.

Искусник не увидел, как от нестерпимой боли птица высоко подскочила, и шар, управляемый Син-ханзой задел ястреба. Не долетев до пола, птица исчезла во вскипевшей вокруг нее белой смертельной пыли. Во все стороны брызнула кровь. Белесая пыль яростно бурлила и жадно рвалась за теплыми каплями. Шар вспух, на мгновение увеличившись втрое - затем медленно сжался до первоначального размера.

Почти до первоначального. Он медленно увеличивался, пока маленькие голодные демоны заживо пожирали птицу и превращали плоть ястреба в такие же как они, мельчайшие, вечно голодные пасти.

Шар все рос. Мурамаса встревожился. Если шар вырастет еще немного, то он разделится на два. Почему это происходило - искусник не знал. Насколько он понимал - так не должно было быть. Но управление Гаки-о-Моро еще так несовершенно!

Ему нужно больше времени на изучение этой древней вещи.

Шар рос. Тревога закралась в сердце искусника - он не сможет управлять сразу двумя шарами! Мощности его вычислителей недостаточны. Мурамаса отступил от стеклянной стены к своему столу. Если произойдет худшее…

Но шар прекратил свой рост. Он медленно крутился рядом с полом. По размытой фигуре пробегали волны, рябь иногда вдруг возникала или пропадала - но шар больше не рос. Мурамаса вытер пот со лба.

В этот миг неподвижно стоявший и пожиравший взглядом кровавую трапезу Ширай Гомпати очнулся. Он отпустил рычаги и медленно повернулся к Мурамасе. Темный искусник похолодел. Даже он устрашился - Син-ханза смотрел на него мертвыми глазами, в которых не виделось ни единой мысли. Что если… что если он прикажет теперь Мурамасе войти в камеру?

Безумная мысль. Но не такая уж ошибочная, если имеешь дело с Син-ханза.

Зрачки Син-ханзы дрогнули, расширились, затем сузились, и в глазах постепенно появилось нечто, что говорило - приступ безумия отступил. Он не ушел, - нет! - он затаился на время. Но сейчас - сейчас он молчит.

Рука главы ханзаку поднялась к лицу. Медленно и неуверенно. Утерев слюну со рта, Ширай Гомпати несколько минут ледянил Мурамасу пустым взглядом. Затем запрокинул голову и расхохотался.

- Это было красиво! Кипящая кровь и пыль костей!

Он холодно усмехнулся. Затем достал из кармана желтый платок и провел им по рту и подбородку, стирая последние липкие следы недавнего безумия.

- Да, гос-сподин, я рад, что вам понравилось, - поклонился Мурамаса. - Это все, что мы могли вам показать. Увы, но мои ис-с-следования пока не продвинулись дальше, чем это.

Он отвернулся к вычислителю, подключил специальную программу и осторожно направил шар к горловине древнего сосуда.

В этот миг шар в камере разделился на два.

Искусник медленно и осторожно вел шар - малейшая ошибка, и он серьезно повредит стенку камеры. Какие расходы! И надолго прервутся интересные эксперименты.

Син- ханза похлопал его по плечу. Мурамаса стиснул зубы и прошипел:

- Мой господин, сейчас идет важное и опас-сное дело. Подождите минуту.

В ответ он услышал ледяной голос ханзы, который подошел к стеклянной плите, отделяющей лабораторию от камеры смерти:

- Посмотрите в камеру. Там появилось еще одно очень важное дело.

Мурамаса выпрямился и взглянул в камеру. О, Кокумы, демоны ночи! Еще один Гаки-о-Моро!

Син- ханза увидел его побелевшее лицо и впервые почувствовал беспокойство.

- Что-то неправильное с ним? Так усыпите его, Мурамаса!

- Мой гос-сподин, - прошептал бледный искусник, - мы еще не знаем, какова команда на усыпление Гаки-о-Моро!

Син- ханза медленно отступил от стекла. Не сводя глаз с подрагивающего в камере шара, он прошептал:

- Вы не знаете, как усыпить? Так чем же вы занимались все это время!

- Нам надо включить з-запасной вычис-слитель. Или спрятать один из шаров в сосуд. Тогда мощности вычислителей освободится, и они возьмут под контроль ос-с-ставшиеся два шара, - так же тихо ответил Мурамаса, разглядывая третий Гаки-о-Моро.

Шар дернулся и медленно поплыл в сторону стекла, отделяющего его от людей.

Искусник, осторожно и тихо двигаясь, запустил программу на вычислителе, пытаясь управлять и третьим шаром. Мурамасе казалось, что шар разглядывает его тысячами и миллионами глаз, прицеливаясь, с чего удобнее начать пожирать искусника. Дьявольский голод и дьявольская радость чудились ему. Нажав несколько клавиш, искусник перевел вычислители в запредельный режим. Гудение охладителей стало нестерпимым.

Серая сфера неуверенно заколебалась в воздухе. Попытки вычислителя взять его под контроль мешали окончательно выбрать себе цель. Но Гаки-о-Моро хотели есть.

О, как они хотели есть! Кто пролежит три тысячи лет в тесной стеклянной скорлупе, без свежего воздуха, без солнечного света… Без пищи! Голод Гаки-о-Моро яростно вопил и рвал его вперед, но иная сила, родственная той, что некогда управляла им, тянула назад.