Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель - Сэм Гэссон

Бруно произнес слово следом за ней.

Мать Бруно пыталась вовлечь в разговор и Дина, но мальчик продолжал ковырять еду вилкой, хоть Хелен и просила его не делать этого. Затем женщина завела разговор о футболе и рыбалке, хотя сама плохо в них разбиралась: это были любимые темы гостя. Дин отбивался от ее вопросов, сохраняя мрачное, угрюмое выражение лица.

– Через сад только что пробежал незнакомый человек, – сказал Бруно, вставая.

Он был единственным, кто сидел лицом к окну.

– Он выскочил из-за сарая и вышел через задние ворота.

– Я никого не вижу, – сказала Хелен, с неохотой присоединяясь к сыну, стоящему у окна. – Ты можешь провести расследование после ужина, пока я буду на горячей линии. – Хелен села обратно за стол, скорчив мину нахмурившемуся мужу: их сын уже не впервые делал такие заявления. – Но сначала, пожалуйста, доешь овощи.

В великолепных лучах закатного солнца усталый отец и ликующий сын исследовали место преступления.

Бруно предполагал, что нарушитель проник в сад через задние ворота и быстро прошел по лужайке, направляясь к сараю, за которым можно было спрятаться.

– Что-то пропало? – поинтересовался мальчик, успевший захватить с собой «чрезвычайный детективный набор».

Дин, надев кепку охотника на оленей и самое хмурое выражение лица, наблюдал за происходящим, сидя у пруда.

Отец и сын осмотрели место за сараем. Судя по рассыпанной земле, Бруно предположил, что разбитый цветочный горшок поднимали и перемещали; Джим признался, что возможным виновником может быть он сам. Кто знает, может быть, он выкопал засохший рододендрон пару недель назад, или это было в прошлом году, он не помнил.

В блокноте Бруно нарисовал отпечаток ноги, обнаруженный возле горшка.

– Мы будем снимать отпечатки пальцев?

– Нет необходимости.

– Лучше проявить дотошность, – сказал Бруно. – Многие дела разваливаются в суде из-за непрофессиональной работы полицейских.

– Взгляни на круги, оставленные на земле, – предложил Джим, заразившийся энтузиазмом сына, решившим во что бы то ни стало раскрыть преступление, совершенное на заднем дворе. – Вот, смотри, цветочный горшок перемещали несколько раз.

Мужчина поднял горшок и указал на сантиметровый промежуток между дном горшка и плиткой. Чувствуя восхищение сына, Джим сказал, что это место похоже на тайник.

– Тайник для чего? – спросил Бруно, пританцовывая на месте от нетерпения.

– Не знаю, – ответил Джим таким тоном, что воображение мальчика разыгралось еще сильнее.

В этот момент Милдред решила присоединиться к детективам. Она прошла между ног Джима и направилась к цветочному горшку. Слегка театральным движением Джим вырвал что-то из кошачьего рта и теперь держал это в руках.

– Кошачья мята! – воскликнул Бруно, узнав траву.

– Совершенно верно!

– Зачем кому-то бросать в наш сад кошачью мяту?

– Хороший вопрос, – протянул Джим, задумавшись: не попал ли он в ловушку, тщательно продуманную Бруно.

– Кто-то хочет навредить Милдред! – вскричал мальчик, внезапно запаниковав. – Я так и знал!

В течение часа Бруно поставил палатку и занес в нее бинокль, ноутбук, лупу, порошок для дактилоскопии, компас и мерную ложку.

– Что это ты затеял? – громко поинтересовался Джим из окна кухни.

– Мы станем лагерем и проведем ночь в саду.

– Нет! – твердо ответил Джим. – Не зли меня, Коломбо! Настоящий детектив никогда не подвергнет свою жизнь опасности.

Пока не зашло солнце, Бруно снимал отпечатки пальцев. Он набросал эскиз портрета подозреваемого. Рисунок был своеобразным коллажем из лиц преступников, которых Бруно когда-либо видел в документальных передачах и о которых читал в художественной литературе. В результате получилась смуглая, зловеще ухмыляющаяся физиономия, способная сразить наповал даже самую крепкую бабулю. Но под нажимом отца Бруно вынужден был признать, что человек, пробежавший через сад, был одет в черную куртку с капюшоном, и отдать бесполезный рисунок Джиму.

Этим вечером Хелен не ожидала увидеть Поппи на горячей линии, но та все-таки пришла. Она сидела на своем обычном месте, закутанная в пурпурную шаль, и говорила по телефону. Хелен помахала соседке, указывая на синяк под глазом.

Поппи улыбнулась в ответ и сделала смущенное лицо: «Нам есть о чем поговорить».

Первой Хелен дозвонилась обезумевшая мать-одиночка, которую избила дочь после того, как женщина попросила ее прибраться в комнате. Хелен придерживалась правил и просто слушала, в отличие от Поппи, которая всегда старалась доминировать в разговоре.

Звонившие обращались с самыми разными бедами, начиная от суицида и банкротства и заканчивая сексуальными проблемами. Поппи обычно поворачивала разговор так, чтобы речь шла о ней. Хелен слышала, как та забрасывает дозвонившегося подробностями жизни со своим строптивым супругом.

– Мой муж негодяй! – доверительно рассказывала Поппи в микрофон, словно беседовала с давним другом. – Он спрятал мою кредитку, чтобы я не сбежала!

Хелен постаралась не слушать соседку и сосредоточиться на собственном попавшем в передрягу собеседнике.

– Нам нужно поговорить! – прошептала Поппи одними губами, когда ее звонок наконец завершился.

Но Хелен все еще слушала собеседника.

– Не уходи, пока мы не поговорим, – попросила Поппи, и ее телефон снова зазвонил. – Это действительно важно.

Очередной дозвонившийся спросил у Хелен, какого цвета у нее нижнее белье. Женщина прикусила губу и повесила трубку. Следующий ничего не говорил. Хелен слышала раздававшееся в трубке дыхание, раздумывая о том, чем занимается этот человек: мастурбирует или просто что-то ищет. Затем связь оборвалась.

После этого чрезвычайно взволнованный мужчина попросил к телефону Поппи. Хелен отказала, объяснив, что это против правил – приглашать к телефону конкретного волонтера. И добавила, что мужчина может говорить с ней сколько нужно, но переводить звонок она не будет. Мужчина, чей голос показался ей немного знакомым, зашипел и бросил трубку.

Наконец воцарилась тишина. Поппи и Хелен сели на продавленную софу, открыли пачку печенья в шоколаде, и каждая взяла по одной штучке.

– Я влипла, – призналась Поппи, взяв второе печенье, несмотря на то что первое лежало нетронутым у нее на колене.

Синяк под глазом был плохо загримирован; возможно, это было сделано преднамеренно.

– Думаю, ты уже обо всем догадалась, но я все равно хочу рассказать… Пожалуйста, не суди меня строго. И, с другой стороны, не оправдывай меня. Мне просто нужно выговориться.

Хелен ободряюще кивнула.

– Я завела любовника, – продолжала Поппи. – Продавца из Уэртинга.

Хелен пропустила мимо ушей ложный пафос ее слов и сочувственно сжала руку соседки.

– Конечно, это был эгоистичный поступок. Проще было бы соблюдать целибат.

Поппи подробнее рассказала о своих любовных похождениях.

– Сегодня днем я во всем призналась Терри. Ты, конечно, знаешь, какова была его реакция. Терри сказал, что убьет меня, если я попытаюсь забрать Дина.

– Ты можешь как-то решить эту проблему?

– Я была готова уйти от мужа. Йен все приготовил и ждал меня в фургоне. Мы собирались начать новую жизнь. Это положило бы конец браку с этим ужасным человеком…

Хелен спросила о Дине. Поппи рассказала, что хотела забрать его, а затем подать документы на совместную опеку.

– А теперь что ты собираешься делать?

– Останусь жить с мужем. Может, у нас получится все исправить? Отец нужен Дину больше, чем мне любовник. Я порвала с Йеном. У него разбито сердце! Сегодня я обидела двух мужчин…

Затем выражение лица Поппи изменилось: казалось, ей не дает покоя какая-то мысль.

– Возможно, есть еще кое-что, что я хотела бы с тобой обсудить, – продолжала она; в ее голосе уже не было раскаяния. – Хоть это и противоречит политике конфиденциальности нашей организации…

Хелен сделала вид, будто не понимает, о чем речь, хотя догадалась обо всем еще несколько месяцев назад. Поппи всегда старалась говорить тише, когда беседовала с одним человеком. Хелен даже слышала, как ее соседка договаривалась о свидании, думая, что ее напарница чем-то занята.

Политика организации обязывала Хелен тут же обо всем доложить, но втайне она надеялась, что новое знакомство спасет Поппи от деспота-мужа, как бы наивно это ни звучало.

– Да, конечно, говори, – ответила Хелен.

– Я все еще не решаюсь…

Тут зазвонил телефон.

– Не обращай внимания, – сказала Хелен. – Что случилось?

– Ты знаешь, я не имею права не отвечать на звонок. А вдруг это что-то срочное?

Поппи с неохотой прервала разговор.

Поток звонков не прекратился, даже когда смена Хелен закончилась. Она задержалась до четверти десятого вечера, ожидая на софе, но телефон Поппи не замолкал. Хелен оставалась так долго, как только могла. Талончик на парковку был лишь до девяти вечера, а в Брайтоне за простой дерут бешеные деньги.