Баланс семилетней метаполитической борьбы - Пьер Кребс

Человек — это придающий миру смысл и господин форм

У жизни нет никакого другого смысла, кроме как совершенствовать саму себя; в мире нет более высокой ценности. Это человек своим выбором ценностей придает миру его смысл и помещает его в форму. Представленная нами интерпретация существования основывается (в противоположность толкованию эгалитарного мировоззрения) на добросовестном наблюдении за жизнью: ее движущие силы требуют, чтобы мы не только сохраняли наше существование, а, сверх того, увеличивали, возвышали жизнь в мире, каким он есть, признавая его законы и изобретая, возможно, новые «применимые» директивы (например, технику). «Мы» означает народ и традицию, которые достались нам как миссия, другими словами: европейский мир и, пока что, наша общность.[16]

Наша Новая Школа представляет культурное своеобразие Европы против произвола американских и советских блоков, о которых удачно выразился Хайдеггер: «Россия и Америка — оба, при метафизическом рассмотрении, одно и то же: злополучное безумство разнузданной техники и лишенной корней организации человека нормы». Герман фон Кайзерлинг обращался к этой однородности Америки и большевистской России уже в 1930 году. По его мнению, представляющий только один общественный орган «коллективный» человек отличается от американца, который посвящает себя социальной работе, лишь в том, что та же идея выражается на разных языках.

Наша Новая Школа хочет связать воспоминание о нашем самом дальнем прошлом с видом будущего, чтобы остаться верной тем трагическим жизненным законам, из которых всегда вырастала Европа. Она снова хочет связать акт жизни с действием, жизненный смысл с риском действия, чтобы остаться верной этическим законам, из которых Европа всегда выводила свое право на существование и свою свободу. Она одновременно работает над сооружением науки, которая является фаустовской, и мифологии, которая больше не забудет своих истоков.

«Ошибка Маркса была в том, что он вместе с Гегелем верил, что начиная с определенного момента можно достичь такой ступени исторического становления, где прекращается история, где синтез невозможно остановить, где можно многообразное сократить до единственного. Соответственно этому он сформулировал диалектику, как христиане формулируют историю, а именно, чтобы довести ее к своему концу. Однако, для нас история всегда многозначна и многомерна. Она — лишь снова и снова примененная сумма сил, которые развивают люди и народы, чтобы управлять ими в или поворачивать их в бесчисленных направлениях, которые соответствуют их воле и их проектам» (Ален де Бенуа на вышеупомянутом коллоквиуме GRECE). Сегодня как никогда человек должен снова стать тем, кем быть он никогда не прекращал: придающим миру смысл и господином форм.

Метаполитика как военная школа идей

Активность наших идей хоть и включает непоколебимую верность ценностям и принципам, которые характеризуют наше мировоззрение, но одновременно предполагает методическую последовательность и деятельную ответственность. Метод или стратегия, настоящая военная школа культурного наступления, называется метаполитикой. Мы снова и снова подчеркиваем, что наши усилия по созданию и распространению идей и ценностей нужно приравнивать скорее к исторической борьбе метаполитической сущности (чему-то вроде культурной и идеологической войны), нежели к чистой передаче знаний. Мы действительно хотим вернуть в историю подлинно европейские ценности и мировоззрение. Они в значительной мере были вытеснены эквивалентами, которые, на наш взгляд, ответственны за нынешний европейский декаданс.

Мишель Вайофф объяснил во время упомянутого коллоквиума: «Мы осознаем значение культурной силы и согласны в этом с Грамши. Речь идет не о том, чтобы подготовить захват власти политической партией, а о том, чтобы изменить образ мыслей, содействовать новой системе ценностей, за политическую реализацию которой мы, однако, ни в коем случае не отвечаем».

Но кем же был этот Грамши? Антонио Грамши, итальянец, родившийся в 1891 году на Сардинии, в 1911 году стал членом Социалистической партии, несколько позже перешел в Коммунистическую партию, получил в 1922 году членство в Исполнительном комитете Коминтерна, в 1924 году стал депутатом и в 1926 генеральным секретарем итальянской компартии. Запрет партии привел к интернированию Грамши на острове Утика, где он написал тридцать три так называемые «Тюремные тетради», постепенное распространение которых произошло уже после его смерти (25 апреля 1937 года). Однако большое влияние на стратегию левых и левоэкстремистских групп в Италии и не только их они получили только после 1945 года. «Тюремные тетради» — это результат мыслей Грамши о причинах неудачи левых партий в Италии двадцатых годов. Он поставил в них два принципиальных вопроса:

1. Почему сознание людей не соответствует их классовому самосознанию?

2. Почему верхние классы (меньшинство) могут господствовать над нижними классами (большинство)?

Из этих вопросов Грамши получает новое определение понятия идеологии, которое представляет собой исходный пункт того различия, который он делает между политическим и гражданским обществами. Под понятием «гражданское общество» Грамши охватывает как культуру, религию и мораль, так и их юридическое, корпоративное и организационное воплощение. Для него государство не ограничено политическим аппаратом. Государство правит благодаря своему авторитарному политическому силовому полю, однако, одновременно оно опирается на интеллектуальные, этические, традиционные ценности, которые одобряет, и с которыми согласно большинство граждан. Это Грамши обозначает как культурную власть государства. В противоположность Марксу, который ограничивает гражданское общество чисто экономическим базисом, в пределах которого борются друг с другом владельцы предприятий и рабочие, Грамши видит в гражданском обществе объединенные культурные, умственные и душевные основы, на которых основывается общее согласие (consensus social).

Большая трансформация коммунистов в Италии исходила из правильной констатации, что захват политической власти никогда не может удаться, если не захватить заранее культурные основы. Политическая революция всегда готовится в духе, путем продолжительного идеологического развития в рамках гражданского общества. Чтобы новое политическое послание смогло прочно обосноваться (деятельность партии), сначала нужно оказать влияние на образ мыслей и поведение внутри гражданского общества (метаполитическая или культурная деятельность). Политическое большинство опирается сначала на культурное, т. е. на идеологическое большинство. Для Грамши роль органически думающих интеллектуалов (в отличие от застывших интеллектуалов системы) состоит в настойчивом усилии завоевать то идеологическое большинство, которое сможет произвести захват политического большинства. Грамши предлагает образование так называемого авангарда духа, как основы для будущего авангарда политической партии. Органически думающие интеллектуалы преследуют цель вызвать переворот господствующих ценностей, чтобы получить возможность реализовать свои собственные воззрения. Следовательно, эти усилия должны завоевать обширное влияние, т. е. происходить на всех культурных уровнях, в поэзии, театре, народной музыке, кино, изобразительном искусстве, прессе и других областях.

Как уже неоднократно подчеркивалось[17], метаполитическая стратегия основывается на ясном понимании того, что профессиональная политика стала бесполезной, а именно по трем причинам, которые хорошо известны политологам и социологам. Во-первых, так как понимаемая в обычном смысле политика стала неприятным театром, причем усердная болтовня исполнителей давно потеряла свою убедительную силу; во-вторых, так как управляющие обществом решения сегодня в большинстве случаев имеют техно-экономическую и административную природу; в-третьих, так как мы ставим своей целью то, чтобы распространить такую систему ценностей, которая будет действовать длительное время, возможно, охватит несколько конкурирующих друг с другом идеологий и — если она созреет — будет, вероятно, делать это в таком мире, где современные политические учреждения (государство в современном смысле слова) больше не будут управляющими инстанциями.

И это означает ничто иное, что наши идеи и ценности нужно будет находить в конце метаполитической борьбы у власти, т. е. во всех социальных функциях. Они тогда образуют основу — возможно, конкурирующих — идеологий и отдельных позиций перед жизнью. Из истории западных обществ нужно вынести следующий урок: решающая власть не на спусковых крючках винтовок, она не профессионально-политической природы; она — власть духовного или культурного вида.