Хадур - Андрей Арсеньев

Через год Пашина мама забеременела и очень этого испугалась, она думала, что в ее возрасте рожать слишком поздно и роды пройдут сложно и болезненно. Она боялась, что может умереть во время родов, но еще больше боялась потерять ребеночка. Но беременность, не смотря на ее страхи, протекала спокойно. Масса тела постепенно увеличилась, изжога то приходила, то покидала. Возможно, эти болячки и учащенное мочеиспускание не радовали старородящую женщину и доставляли неудобства, но грядущее материнство приносило радость. Тем более, стать матерью, пускай и в сорок четыре, воспитывать ребенка от любимого человека, который всегда рядом, – это прекрасно.

Роды пришлись на середину января, на месяц раньше положенного срока. Примерно полдесятого вечера супруг услышал крик из ванной. Побежал на звук и увидел свою жену, лежащую на коврике. Она держалась за круглый живот, а лицо исказилось гримасой боли. Схватив ветхое пальто и окутав в него жену, мужчина на руках спустил ее на улицу. Усадил на заднее сиденье старенького «Москвича», который отчаянно не хотел заводиться, но через несколько попыток сдался. Доставил жену в роддом города Любань (собственно в котором они и жили всю свою долгую счастливую жизнь).

Роды оказались очень болезненными и длинными, затянулись аж на восемь часов. Но в шесть утра акушеры выудили из женщины маленького мальчика с большим недовесом и, после нескольких шлепков по заднице, он издал лишь сдавленный писк. Врачи сказали, что мальчик, скорее всего, не выживет, но неделю, а то и две он, возможно, еще подышит. Если родители хотят похоронить ребенка, как личность, то следует дать ему имя. И счастливые супруги назвали хрупкого, как стекло, мальчика Пашей.

Но назло всем завистникам и пессимистам Паша прожил больше двух недель и в семь лет, как нормальный ребенок, отправился в среднюю общеобразовательную школу города Любань, увлекся игрой в футбол. Никаких футбольных секций в городе не было, но школьный учитель физкультуры четыре раза в неделю собирал в спортивном зале всех желающих ребят, и они два часа пинали мяч. На эти тренировки ходил и Паша. Он играл в полузащите на левом фланге, и у него хорошо получалось, несмотря на то, что он родился недоношенным. За несколько лет этих самодеятельных занятий у тренера образовался костяк команды, и Паша входил в основной состав.

Школьный учитель физкультуры и, по совместительству, самопровозглашенный тренер прекрасно понимал, что детям не хватает настоящей игры и духа соперничества. Он решил действовать и отправился в городскую администрацию с предложением организовать небольшой городской чемпионат по футболу для детей, да и, вообще, предложил направить хоть маломальские усилия в сторону развития детского спорта. Но обрюзгшие чиновники лишь пожимали плечами и твердили, что городской бюджет не рассчитан на подобные мероприятия и что это непростительное расточительство. Расстроенный и злой на все правительство тренер вышел из здания городской администрации, сел в старенький автобус и отправился в город Тосно, который находился в тридцати километрах южнее Любани. В «Школе №1» он встретился со своим коллегой и предложил идею о футбольном матче между их школами. Учитель физкультуры тосненской школы выслушал предложение и сказал: «А что, это интересная идея». И они договорились о двух весенних матчах, через полтора месяца. Первый должен был пройти девятого марта в Любани, а второй назначили на восемнадцатое марта в Тосно.

Тренер вернулся в город с отличным настроением и на следующей тренировке рассказал ребятам о предстоящих играх. Дети ликовали, наконец-то они смогут сыграть с настоящим, неизвестным соперником, а не «друг с другом», как обычно. Несказанно счастливый Паша пришел домой и рассказал родителям о том, что он будет играть против настоящего противника из другого города. И престарелые родители, которым вот-вот стукнет по шестьдесят, искренне обрадовались за своего тринадцатилетнего сына, а мать расплакалась и сказала, что они с папой очень сильно его любят.

Первый матч, как и задумано, прошел девятого марта, и команда Любани выиграла со счетом 2:1. В этой игре Паша сделал голевую передачу, оправдал ожидания тренера. Победители радовались и гордились собой, ведь на них никогда не смотрело одновременно столько людей, которые к тому же скандировали подбадривающие кричалки. Родители, друзья и одноклассники, даже учителя; пришли попереживать за своих нерадивых учеников. Победу команда отпраздновала огромным тортом, его приготовили школьные повара, и этот торт вкатили в спортивный зал под громкие аплодисменты болельщиков, конечно, после того как расстроенная тосненская команда отправилась в раздевалку.

Предстоял ответный матч – на выезде. Тренер решил: если ребята выиграют и вторую игру, то он поедет в Санкт-Петербург и попробует заявить команду на какой-нибудь маленький любительский чемпионат для детей. Но сейчас надо думать о гостевой игре и постараться вновь победить.

За два дня до второго матча мама Паши заболела, у нее поднялась высокая температура. Врач сказал, что это обычный грипп и через неделю женщина будет чувствовать себя прекрасно, но сейчас ей необходим постельный режим и обильное питье. Участковый терапевт выписал рецепт на лекарства и попросил посетить его через пять дней. С тем и удалился. Паша понял: мама не сможет поехать в Тосно на его игру. На следующий день он пришел к тренеру и сказал:

– Извините, но я не смогу поехать на матч.

– Почему? – Учитель физкультуры и, по совместительству, тренер широко раскрыл глаза от удивления. Он никак не ожидал услышать подобного от одного из самых лучших игроков. – Ты очень нужен команде.

– И маме. Она заболела.

Тренер опустился на одно колено, теперь он стал чуть ниже Паши, посмотрел парню в глаза.

– Я понимаю. Мама – главнее всего. И ты правильно поступаешь, – тренер поднялся и похлопал мальчика по плечу. – Автобус отъезжает завтра от школы в девять утра. Возможно, мы подождем минут десять, если вдруг у тебя что-то изменится.

Учитель ушел, поскрипывая подошвами кроссовок, оставив Пашу одного в большом спортивном зале.

В тот вечер Паша вернулся домой и заглянул в комнату к маме. Она лежала с закрытыми глазами, лицо чуть побледнело, а на лбу высыпались капельки пота. Паша понял, что она спит и решил не будить. Он пошел в кухню, где отец жарил яичницу, сел за стол и рассказал о разговоре с тренером. Отец вывалил подгоревшую яичницу в тарелку, поставил перед сыном и сказал:

– Мы с твоей мамой слишком поздно встретились, и сейчас мы уже старые. Теперь мы будем болеть все чаще и чаще, – на лице отца исказилась грусть, возможно, он вспомнил молодые годы. А, может, его пугала вероятность того, что он умрет еще до тех дней, когда сын вырастет и сможет сам себя обеспечить. – Ты не сможешь каждый раз быть рядом с мамой или со мной. Ты вырастешь, у тебя будет своя семья. Свой дом. Нам придется самим присматривать друг за другом, – отец подцепил вилкой желток, тот лопнул, и по тарелке расплылась желтая жижа, чем-то напоминающая вытекшие мозги. – Так что строй свое будущее сынок. Поезжай завтра на игру, может, из тебя вырастет звезда футбола. А мы с мамой позаботимся друг о друге.

Паша подумал над словами отца и решил, что он, возможно, прав. Паша не был полностью в этом уверен, но надеялся, что умудренный жизнью отец знает что говорит. И зла не пожелает. Паша собрал сумку и завел будильник, он не хотел опаздывать. Пускай тренер и дал ему лишние десять минут, Паша не планировал ими пользоваться.

Утром он поцеловал спящую мать в раскаленный лоб, именно такой ее и запомнил. А последний образ отца: худой, с весьма поседевшими волосами, стоит в коридоре, в семейных трусах. Лицо сонное, но счастливое. Отец желает удачи Паше на предстоящей игре и долго не закрывает за ним дверь. Смотрит вслед.

А теперь Паша сидит на крыше двухэтажного дома в маленьком, в одночасье вымершем городе, и не знает, что же произошло с родителями. Живы они или умерли? И если они мертвы, то, как это произошло? И сейчас он себя корит за то, что бросил своих родителей.

Паша заплакал.

А мы скажем: спасибо Господу и сынку его Иисусу за то, что Паша не видел той ужасной смерти, которая пришла за его престарелыми родителями.

4

Священник посмотрел на мальчика и подошел к нему. Паша поджал ноги к груди и обхватил их руками, голова лежала на коленях, и Священник услышал всхлипывания. Он сел рядом с мальчиком, а ружье положил на покатую крышу. Солнце скрылось за огромной тучей, и городок потерял те краски, которые в нем оставались.

– Ты плачешь о своих родителях? Давай помолимся о них, – в голосе Священника слышалось умиротворение, но также присутствовала некая доля лукавства, лживая улыбка мелькнула на лице. Паша промолчал, даже не поднял головы. – Господи Всесильный, Господи Всеблагой, коленопреклоненно молю Тебя о великом чуде…