Криминальный гамбит - Евгений Сартинов

Орловых слова майора напугали.

— Это так серьезно? — спросил отец.

— Более чем. Охрану я пришлю как можно быстрей, — в этот момент оперативник увидел в коридоре знакомую долговязую фигуру Астафьева. Как вовремя! — Юрий! Ты что тут делаешь? — спросил Колодников, пожимая руку лейтенанту и отводя его в сторону.

— Да одного типчика навещал в третьей палате. Три дня назад проломили ему черепок, с тех пор не помнит, кто он и откуда. Документов нет, а тут как раз оперативка о пропаже одного мужика из Железногорска.

— Ну и как? Он?

Астафьев махнул рукой:

— Ничего похожего. Расхождения по всем параметрам. Возраст только сходится.

— Ты с ним закончил?

— Да.

— Ничего срочного пока нет?

Юрий пожал плечами:

— Не знаю пока. Смотря что там мне Михалыч приготовил.

— Слушай, шпалер при тебе?

Астафьев отрицательно покачал головой.

— Как вы так можете, не понимаю? Во всем городе, наверное, только я и Михалыч таскаем с собой пушку.

— Да жарко же с ней! — возмутился Юрий. — Тут в рубашке потеешь, как собака, а еще эту сбрую надевать.

Майор расстегнул китель, и Астафьев сразу заметил коричневую кобуру со знакомой рукоятью пистолета Макарова. Но из поясной кобуры Колодников неожиданно вытащил на свет божий еще один пистолет, по виду точно такой же пээм.

— На вот тебе по бедности во временное пользование.

— Газовый? — разочарованно спросил Астафьев, заглянув в ствол оружия.

— У тебя вообще никакого не было, жарко, видите ли, ему! А теперь хочешь, чтобы я тебе свой табельный отдал? Перебьешься.

— Слушай, а что случилось? — спросил лейтенант, с недоумением глядя на майора.

— Юр, тебе ставится простая и ясная задача. Садишься у дверей этой палаты и головой отвечаешь за пациентку.

— Это за кого еще?

— За свою крестницу, Орлову. Ее попытались убить, но по пути подвернулся Мелешкин и поронули его.

Астафьев присвистнул, а Колодников продолжал:

— Парень тот рвался в реанимацию, и ножичек у него был точно такой же, каким пырнули девицу.

— И долго мне здесь торчать?

— Пока не пришлю смену. Я сейчас сгоняю в управление, выбью пару орлов для охраны, как минимум, через два часа тебя сменят.

— Точно?

Колодников принял обиженный вид.

— Ты что, меня не знаешь?

— Слушай, — умоляюще прижал руки к груди Юрий. — Мне в девять как штык надо будет отсюда слинять!

— В девять?! Смеешься?! — возмутился Колодников. — В восемь будешь свободен, как фанера в полете. По рукам?

— Ну ладно, уговорил, — нехотя согласился Астафьев.

Они хлопнули друг друга по рукам, и оперативник своей семенящей походочкой заспешил к выходу, а поскучневший лейтенант тяжело вздохнул, сунул пистолет за пояс и шагнул в палату, на ходу придав лицу предельно вежливое выражение.

На свидание в тот вечер Астафьев так и не попал. Как это обычно бывает, Колодников столкнулся с массой неожиданных проблем. Ни Фомина, ни его заместителей на месте не было. После похорон Петренко все они, как подозревал Колодников, находились на даче одного из замов, подполковника Мамонова, — поминали покойного. Дежурный по городу наотрез отказался давать людей для охраны Орловой, сославшись на нехватку милиционеров.

— Сейчас пора отпусков, сам знаешь. Лишних нет.

— Ты что, не понимаешь, насколько это серьезно? — настаивал Колодников. — Может, снять пару бойцов с дежурства?

— Андрей, я все понимаю, но на это должен быть приказ кого-то из замов или командира роты. Лично у меня никого нет. Семеро в Чечне… Знаешь, сколько штыков сегодня вышло у меня на разводе?

— И сколько?

— Семь.

— А остальные где? — ошеломленно спросил Колодников.

— Остальные протирают штаны в избирательных участках, охраняют эти долбаные бумажки!

— Бюллетени?

— Ну да.

— Дурдом! — вздохнул Андрей. — Да, было в России две напасти: дураки и дороги, теперь стало три, еще и выборы добавились. Кого бы мне поискать?

— Ну, хотя бы Звонковича.

— Где он, не знаешь?

— Тут был, посмотри в кабинете. В кабинете Звонковича не было, и Колодников отправился в путешествие по коридорам родного управления, толкаясь во все двери. Большая часть комнат была закрыта, в остальных Звонковича либо не было, либо был, но ушел. Толкнув одну из дверей и убедившись, что она закрыта, майор хотел идти дальше, но, услышав неясный шум, остановился. Казалось, что в кабинете гудит растревоженный пчелиный улей, сопровождающийся легким позвякиванием стекла. В этом кабинете размещались районные участковые. Андрей осторожно постучал, и тут же пчелиный рой затих. Усмехнувшись, он постучал еще раз. Отчетливо стали слышны приглушенные переговоры. Наконец дверь приоткрылась, и в проеме показалось круглое лицо участкового, капитана Фортуны.

Обычно добродушное, сейчас оно выглядело испуганным, но, увидев майора, участковый облегченно вздохнул:

— Фу, блин, это ты, Андрюха. А мы уж думали, снова Мамонов шмонает.

— А что, было? — удивился Андрей.

— Ты что, на прошлой неделе знаешь, как нам всем тут пистон вставил? До сих пор враскорячку ходим. Заходи.

В небольшом, три на четыре, кабинете было накурено и многолюдно. Кроме Фортуны там разместились еще участковые — Мысин, Березин и Панченко и майор Мазуров. Все приветствовали Колодникова со вздохом облегчения.

— Как вас Мамонов запугал, — съехидничал майор, по очереди пожимая присутствующим руки.

— Ты чего, знаешь, как лютует? — продолжал Фортуна, усаживаясь за стол.

Капитан был чистокровным молдаванином, но семья его давно жила в Кривове, и будущий участковый родился здесь. По-молдавски он не знал ни слова, но любил козырять своим происхождением и даже получил кличку Молдован. — Как у Фомина начало пошаливать сердечко, Мамонов спит и видит себя на его месте.

Здороваясь, Колодников задержал руку Мазурова:

— Как здоровьишко, Михалыч?

— Твоими молитвами. Подлечили немного.

— Ты бы пока воздержался, — опер кивнул на стол, где красовалась уже початая бутылка водки.

— Да ты чего, Андрей! Я даже не пригубил. Сижу, разговариваю просто.

Фортуна уже протягивал Колодникову полную рюмку.

— На, Андрей, помяни Иваныча.

От подобного предложения отказаться было нельзя.

— Давай, хороший был опер, настоящий волкодав.

Колодников закусил бледной сосиской из вакуумной упаковки и спросил у присутствующих:

— Звонковича здесь не было?

— Нет, а что? — удивился Фортуна. Колодников коротко изложил суть проблемы, чем вызвал шквал обсуждения, и Фортуне пришлось даже шикнуть.

— Тихо вы! Не дай боже завалится кто из начальства, — сказал он, смешно округляя глаза.

Наведя порядок, капитан обратился к Колодникову:

— Так, значит, Мелешкина из-за этой девки резанули?

— Выходит, так. Кстати, вы получили оперативку по этому типу?

— Получили. Но на моем участке такого нет. Был один похожий, но он «крякнул» месяц назад.

— Опиши поподробней, — попросил Мазуров.

Андрей постарался припомнить все, что узнал со слов пострадавшего участкового, и это снова вызвало новый всплеск обсуждения.

— У меня Барабанов на него похож, но он в КПЗ сидит, сам отправлял, — сказал Панченко.

— У меня двое похожих — братья Бузыкины, — вспомнил Березин.

— Ну, они-то хоть на месте? — спросил Фортуна.

— На месте. Оба спали дома, все в мат. К тому же они не колются, бухают только.

— Да все они после зоны худые и звонкие, — заключил Панченко.

— А у меня есть один кент, копия этот твой отморозок, — в разговор вступил молчавший до этого молоденький щуплый парень с сержантскими лычками.

Андрей Мысин из всех собравшихся в комнате был самым младшим и по возрасту, и по званию. На своем участке на самой окраине города он работал всего год и, признаться, пока оставался для всех довольно загадочной личностью.

В отделе он появлялся утром да вечером, большей частью обитал на своем участке, носившем не слишком благозвучное название Гусинка.

— И кто же это? — поинтересовался Мазуров.

— Некто Сергеев, Валерий Павлович. Откинулся с зоны дней десять назад.

Рост и приметы сходятся.

— Наркоман?

— Да, сидит плотно, с зоны.

— Что за времена, а? — возмутился Мазуров. — С зоны приходят наркоманами.

Разве такое раньше было?

— Постой, Михалыч, — прервал его Колодников. — Ну-ка, тезка, колись дальше. Что из себя представляет этот Сергеев? Сколько он сидел?

— Сидел он солидно, по-моему… — Андрей наморщил лоб, припоминая. — Червонец отмотал точно. Сел он совсем молодым, с отцом вместе троих убили, отца вроде бы расстреляли, а сыночек прошел как малолетка.

И Мазуров, и Колодников смотрели на молодого коллегу с недоумением.

Подобные преступления в городе случались нечасто, и обо всех они помнили.

— Постой, что-то я не помню такого Сергеева. А где он живет?