Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков - Мэри Шеффер

Но когда кашель прекращался, до падения оставалось тридцать секунд. Поэтому люди напряженно прислушивались к моторам этих бомб. Я однажды видела, как упал «червяк». И была довольно далеко, бросилась в водосточный желоб и буквально прилипла к бордюрному камню. А какие-то женщины в деловом здании на той же улице выглянули с верхнего этажа в окно — посмотреть. Взрывной волной их выдернуло наружу.

Кому пришло в голову нарисовать такую карикатуру и почему все, включая меня, над ней смеялись? Сейчас трудно постичь. Но это факт. Похоже, старинная максима, что юмор — лучший способ перенести непереносимое, не потеряла своей актуальности.

Мистер Хастингс прислал Вам биографию Лукаса?

Искренне Ваша, Джулиет Эштон

Джулиет — Маркхэму Рейнольдсу

4 февраля 1946 года

М-ру Маркхэму Рейнольдсу

Холкин-стрит, 63

Лондон SW1

Дорогой мистер Рейнольдс!

Мне удалось подкараулить Вашего посыльного. Я сцапала его, когда он возлагал букет розовых гвоздик на мой порог, и пытала до тех пор, пока он не выдал Ваш адрес, — как видите, мистер Рейнольдс, Вы не единственный, кто пользуется слабостями невинных служащих. Надеюсь, его не уволят; он, кажется, милый мальчик, и у него поистине не было выбора — я угрожала Призраками Прошлого.

Итак, теперь у меня есть возможность поблагодарить Вас за мириады присланных цветов — тысячу лет не видела таких роз, камелий и орхидей! Вы и представить не можете, как они поднимают настроение этой отвратительно холодной зимой. Не знаю, за какие заслуги мне посчастливилось жить в оранжерее, когда остальные месят слякоть меж голых деревьев, но меня это абсолютно устраивает.

Искренне Ваша, Джулиет Эштон

Маркхэм Рейнольдс — Джулиет

Февраль, 5-е, 1946 год

Дорогая мисс Эштон!

Посыльного я не уволил — повысил. С его помощью я добился того, чего никак не мог добиться сам, — знакомства с Вами. Осмелюсь считать Вашу записку фигуральным рукопожатием, а стало быть, с формальностями покончено. Надеюсь, Вы согласны. Иначе в смутной надежде на личную встречу мне придется добиваться приглашения на очередной званый обед леди Баском. Ваши друзья — подозрительный народец, особенно некто Старк. Он заявил, что ничего не смыслит в ленд-лизе [8], и отказался привести Вас на коктейль, который я устраивал в редакции «Взгляда».

Бог свидетель, мои намерения чисты, — во всяком случае, не меркантильны. Дело обстоит до крайности просто: среди писателей Вы единственная, кому удалось меня рассмешить. Колонка Иззи Бикерштафф — самое остроумное из всего напечатанного в военное время, и я мечтаю познакомиться с автором.

Если я поклянусь не похищать Вас, окажете честь поужинать со мной на следующей неделе? Назначайте день — я целиком и полностью в Вашем распоряжении.

Ваш Маркхэм Рейнольдс

Джулиет — Маркхэму Рейнольдсу

б февраля 1946 года

Дорогой мистер Рейнольдс!

Меня трудно назвать неуязвимой для комплиментов, особенно тех, что относятся к моим литературным произведениям. Буду счастлива поужинать с Вами. В следующий четверг?

Искренне Ваша, Джулиет Эштон

Маркхэм Рейнольдс — Джулиет

Февраль, 7-е, 1946 год

Дорогая Джулиет,

Четверг слишком далеко. Понедельник? «Кларидж»? В семь вечера?

Ваш Марк

Р.S. Полагаю, у Вас нет телефона?

Джулиет — Маркхэму

7 февраля 1946 года

Дорогой мистер Рейнольдс!

Договорились — понедельник, «Кларидж», в семь.

Телефон у меня есть — на Оукли-стрит, под грудой развалин, которые раньше были моей квартирой. Здесь я только снимаю помещение, и у моей хозяйки, миссис Олив Бернс, один единственный аппарат на весь дом. Если желаете поболтать с ней, могу дать номер.

Искренне Ваша, Джулиет Эштон

Доуси — Джулиет

7 февраля 1946 года

Дорогая мисс Эштон!

Уверен, клуб любителей книг будет рад упоминанию в «Таймс». Я попросил миссис Моджери рассказать Вам о наших собраниях. Она дама образованная и напишет для газеты лучше меня. Думаю, наш клуб мало похож на ваши лондонские.

Биографию Лукаса мистер Хастингс еще не нашел, но я получил от него открытку: «Задача сложная. Но не отчаивайтесь». Добрый человек. Я сейчас разгружаю шифер для крыши гостиницы «Краун». Хозяева надеются, что летом снова появятся туристы. Работа хорошая, но я жду не дождусь, когда опять можно будет трудиться на своей земле.

Приятно приходить домой вечером, когда там ждет письмо от Вас.

Желаю удачи с темой для новой книги.

Искренне Ваш, Доуси Адамс

Амелия Моджери — Джулиет

8 февраля 1946 года

Дорогая мисс Эштон!

Ко мне только что приходил Доуси Адамс. Он сегодня получил от Вас подарок и письмо — никогда прежде не видела его настолько счастливым. Он так горячо упрашивал меня написать Вам со следующей почтой, что даже забыл о своей стеснительности. Не уверена, что Доуси это сознает, но у него редкий дар убеждения. Он никогда ни о чем не просит для себя, поэтому люди с удовольствием делают то, о чем он просит для других.

Он рассказал о статье, над которой Вы работаете, и попросил меня написать о литературном клубе, который мы создали в период — и благодаря — немецкой оккупации. С удовольствием это сделаю, но с условием.

Знакомая из Англии прислала мне книгу «Иззи Бикерштафф идет на войну». Мы пять лет не имели новостей о большом мире, так что можете вообразить, с каким интересом я читала о военном времени в Англии. Ваша книга познавательна, увлекательна и смешна, но именно ее веселый тон меня немного смущает.

Наше название — «Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков» — весьма необычно, и его легко сделать мишенью для насмешек. Вы можете гарантировать, что этого не произойдет? Члены клуба очень дороги мне, и я не хочу, чтобы они стали предметом потехи.

Не расскажете ли коротко, о чем намереваетесь писать в статье, а также немного о себе? Если Вы понимаете важность моих вопросов, буду рада рассказать о нашем клубе. Надеюсь на скорый ответ.

Искренне Ваша, Амелия Моджери

Джулиет — Амелии

10 февраля 1946 года

Миссис Амелии Моджери

Виндкросс-мэнор

Ля Буви

Сент-Мартинс, Гернси

Дорогая миссис Моджери!

Спасибо за письмо. Я с удовольствием отвечу на Ваши вопросы.

Я действительно описывала многие военные ситуации в шутливой форме: в «Спектейтор» считали, что легкий тон служит противоядием от плохих новостей и помогает ободрить упавших духом лондонцев. Я рада, что Иззи служила этой цели, однако сейчас — благодарение небесам! — нужда смеяться сквозь слезы отпала. И я ни за что не стала бы потешаться над теми, кто любит читать. А над мистером Адамсом тем более — как приятно было узнать, что одна из моих книг попала в такие замечательные руки.

Вы хотели что-нибудь обо мне узнать, поэтому я попросила его преподобие Саймона Симплесса из церкви Св. Хильды близ Берри-Сент-Эдмундс в Саффолке написать Вам. Его преподобие знает меня с детства и очень любит. Также я попросила рекомендацию у леди Бэллы Тонтон. Мы с ней тушили зажигалки во время блицкрига; она ненавидит меня всей душой. Надеюсь, взгляды с диаметрально противоположных точек дадут более или менее верное представление о моем характере.

Прилагаю экземпляр биографии Энн Бронте моего пера как подтверждение того, что способна писать в ином стиле. Биография продавалась не слишком хорошо — по сути, вовсе не продавалась, но ею я горжусь больше, чем «Иззи Бикерштафф».

Если есть еще что-то, что убедит Вас в моих добрых намерениях, буду рада это предоставить.

Искренне Ваша, Джулиет Эштон

Джулиет — Софи

12 февраля 1946 года

Милая Софи!

Маркхэм В. Рейнольдс, кавалер с камелиями, наконец материализовался. Представился мне, осыпал комплиментами, пригласил на ужин — и не куда-нибудь, а в «Кларидж». Я с царственной небрежностью согласилась («Кларидж»? Да-да, слыхала про такой), а потом целых три дня страдала из-за своей прически. Хорошо, что у меня есть прелестное новое платье, я хотя бы сэкономила на страданиях, что надеть.

Выражаясь словами мадам Хелены, «этот волос, он у нее никудышный». Пучок развалился. Изысканный узел тоже. Я уже готовилась водрузить на макушку здоровенный бант из красного бархата, но тут на помощь явилась соседка Евангелина Смит, дай ей бог всяческого здоровья. Через две минуты я была воплощением элегантности. Она гениально управилась с моими кудельками — собрала их и пустила по шее сзади, причем я спокойно могла вертеть головой. И этакой вот прелестницей и чаровницей уверенно отправилась на встречу. Даже в мраморном вестибюле «Клариджа» не оробела.