Наш метод убеждения - Сергей Зверев

Через пару часов они пересекли еще одну реку.

– Джубба… – лаконично объявил Рамин. – Она течет к океану и впадает в него у города Кисимайо.

Вскоре впереди показалась невысокая горная гряда, почти до самого верха поросшая лесом. Виртуозно маневрируя по ущелью, которое оказалось на пути, Рамин то распевал эфиопские народные песни – надо сказать, получалось это у него весьма недурно, то комментировал качество воздушной трассы. По его словам, у каждого из «аэроизвозчиков» был свой, строго определенный маршрут, поскольку диспетчеров, регулирующих движение мини-авиации, по понятным причинам не имелось. Несколько лет назад, когда этот, не вполне легальный бизнес, еще только во всех смыслах «становился на крыло», как-то в течение всего одного месяца произошло сразу три мини-авиакатастрофы. И тогда хозяева авиэток заключили меж собой соглашение, согласно которому за каждым самолетиком закреплялся свой, только ему принадлежащий маршрут.

– А его все соблюдают, это соглашение? – настороженно вглядываясь в узкий коридор ущелья, выписывающего крутые «галсы» в толще плоскогорья, по которому пролегала граница между Эфиопией и Сомали, спросил Лавров.

– В основном, все… – кивнул Рамин. – Но случается, кое-кто нарушает. Обычно это новички. Маршрутов они не знают, вот и прутся, куда не положено. А так-то… О ё-о-о-о!.. – добавив непечатное русское словцо, неожиданно воскликнул он, увидев почти прямо перед собой внезапно вынырнувший из-за поворота такой же самолетик, только желто-зеленой раскраски.

Учитывая, что обе авиэтки мчались со скоростью около полутора сотен километров в час, суммарная скорость сближения была более чем пугающей. Тем более что расстояние между самолетиками, мчащимися навстречу друг другу в теснине ущелья, изначально не превышало двухсот с небольшим метров. Явив присутствие духа и отменные навыки пилотажа, Рамин, потянув рукоять управления на себя и резко дав форсаж двигателю, заставил свою почти игрушечную крылатую машину круто уйти вверх, в последнее мгновение разминувшись с незнакомым лихачом.

А вот у нарушителя пакта «аэроизвозчиков», судя по всему, и нервы оказались слабее, да и опыта явно было маловато. Оглянувшись, Лавров увидел, как тот, чиркнув крылом по бугристой, испещренной широкими трещинами стене ущелья, закружился, закувыркался и рухнул вниз. Еще через мгновение сзади раздался грохот взрыва. Но Рамин на это, без преувеличения, драматическое событие не отреагировал ни единым движением мускулов лица.

– Легкая смерть. Это – хорошо… – флегматично прокомментировал он гибель коллеги. – Хуже, если падаешь на равнине, ломаешь хребет и тебя потом заживо клюют грифы и гложут гиены. Один мой знакомый упал в саванне. Его нашли только через три дня. Осталось только несколько костей и изжеванные волосы – у него была замечательная пышная шевелюра…

Когда самолет вынырнул из ущелья на простор широкой, зеленой долины, Андрей почувствовал внутреннее облегчение – что ни говори, а мчаться в каменной теснине «удовольствие» не самое приятное. Заложив вираж над верхушками пальм и каких-то огромных дерев, напоминающих платаны, Рамин зачем-то пошел на снижение.

– Что, уже прилетели? – удивился Лавров.

– Нет, надо заправиться, – мотнув головой, уведомил тот.

Они приземлились на не очень большой утоптанной площадке, где даже такой мини-самолетик едва ли мог бы оторваться от земли и взлететь. Из-за деревьев к ним тут же рванул старый, ветхий «Харлей», которым управлял здоровенный негр. Приветственно помахав Рамину рукой, мотоциклист выставил из коляски две двадцатилитровые канистры. После недолгого торга «аэроизвозчик» отсчитал негру несколько зеленых долларовых бумажек. Они с Андреем залили горючее в баки и вернули канистры хозяину «Харлея». Что-то сообщив Рамину на местном наречии, негр, не слезая с мотоцикла, резко нажал ногой на кик-стартер и, дав газу, вновь умчался куда-то в лес.

– Адар говорит, что мимо селения Иггашу лучше не лететь – там на днях кого-то обстреляли, – садясь на свое место, пояснил Рамин. – Придется делать крюк километров на полста.

К удивлению Лаврова, стартовали они вполне успешно – авиэтка взмыла в небо, даже не добежав до конца этого крохотного «летного поля». Выйдя на прежний курс, примерно через полчаса полета, Рамин свернул на юго-запад. Теперь он был предельно собран и внимательно отслеживал обстановку внизу, где с быстротой калейдоскопа менялись картины проносящихся под ними ландшафтов. После полета над буйно разросшимся лесом, который тянулся вдоль какой-то речушки, едва различимой между верхушками сомкнувшихся над ней деревьев, вновь началась каменистая гряда. А потом снова начались мелкие, болотистые озерца, обрамленные стеной тростника, со стаями птиц, стадами бегемотов и крокодилов…

Описав широкую дугу, Рамин вернулся на прежний курс и вскоре, указав вниз, объявил:

– Уэби-Шабелле! Теперь летим прямо к Могадишо.

Андрей посмотрел вниз и среди обычной для таких мест гущи зелени увидел голубеющие струи довольно-таки большой реки.

Солнце к этому времени уже перевалило на западную половину небосвода, и день явно шел к концу. Увидев вздымающиеся где-то впереди столбы черного дыма, Рамин немедленно ушел влево, лаконично пояснив:

– Опять жгут чью-то деревню…

Вглядываясь в эти зловещие приметы войны, непонятно во имя чего кем-то ведущейся на этой земле, Лавров внутренне подобрался. Да и могло ли быть иначе? По сути, он уже находился там, куда и собирался прибыть – в воюющей стране, где очень просто можно было оказаться в роли крохотного зернышка, попавшего в чудовищные жернова мельницы истребления, насилия и агрессии.

Вглядываясь в загадочные африканские пейзажи, он в какой-то миг подумал о том, что эта его командировка – самая опасная из всех тех, в какие он отправлялся ранее. И суждено ли ему снова увидеть родные, российские просторы. Где есть утро и вечер, где есть лето и зима, где в любом месте можно с разбега кинуться в Волгу, не опасаясь того, что следом за тобой из засады метнется препротивная, клыкастая скотина с бронированной спиной и необъятной пастью?..

– Смотри! – Рамин ткнул пальцем куда-то влево. – Вон стоят у-даппо, людоеды. Ого! Из луков целятся!..

Он дал форсаж и потянул на себя рычаг штурвала. Самолет послушно взмыл еще метров на двадцать. Поглядев в ту сторону, куда указал Рамин, Андрей увидел на большой поляне группу приземистых, полуодетых людей, которые выпустили в их сторону несколько стрел. Но силы у дикарских луков было маловато, и поэтому самолета стрелы на достигли. Где-то над верхушками деревьев описав в воздухе дугу, они как бы даже с некоторой ленцой попадали вниз.

– Это очень плохие люди! – оглянувшись, хмуро продолжил Рамин. – У них нет никакого закона. У них порядки хуже, чем в стае бабуинов. Когда случается голод, они пожирают друг друга – сильные убивают слабых… И для войны, и для охоты у-даппо используют только отравленные стрелы. Еще у них есть духовые трубки, стреляющие отравленными иглами.

Облетев стороной несколько селений, ближе к вечеру «аэроизвозчик» удовлетворенно объявил:

– Вот мы и добрались до Могадишо! Видишь, – мотнул он головой вперед, – за деревьями крыши? А вон и океан… Мы приземлимся в одном безопасном месте. Я тебе сейчас объясню, что и как тут нужно делать, чтобы с первых же шагов не влипнуть в историю.

Уверенно уйдя вправо, в сторону океанского побережья, он обогнул город и повел свою авиэтку к северо-восточной окраине сомалийской столицы. Умело манипулируя штурвалом, Рамин в общих чертах рассказал о том, как отличить настоящего, «правильного» таксиста-извозчика от «неправильного», каковым может оказаться заурядный бандит и грабитель. Пояснил и суть взаимоотношений с местными властями. По его словам, официальные власти контролируют один лишь только город, и то в дневное время. По ночам в городе хозяйничают криминальные кланы, которым власть «по тамтаму». Поэтому селиться нужно только в центральных гостиницах, где даже ночью может появляться полиция. А самое главное, нужно обзавестись визой, которую можно получить у любого чиновника в департаменте иностранных дел за каких-то полста баксов.

– Наша, эфиопская, виза тут тоже кое-какой вес имеет. Но лучше обзавестись местной, чтобы не было конфликтов с полицией. Там же, в департаменте, можно получить и бумагу по своей газетной работе, – ведя самолет на снижение, неспешно поведал Рамин.

– Ты имеешь в виду, журналистскую аккредитацию? – уточнил Лавров.

– Ну, наверное, это так называется… – пожал плечами «аэроизвозчик». – И еще вот что. Нигде и никогда не говори о том, что ты христианин. Лучше назовись каким-нибудь огнепоклонником. Кстати, не дай бог у тебя в паспорте есть израильская виза.

– Нет, израильской визы у меня нет… – рассмеялся Андрей. – Есть бразильская, есть ливийская.