Видение Анастасии - Павел Юрьевич Фёдоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А зачем, собственно, ему тело? Если тело не часы, для чего оно? Оно ведь не может разрушаться необратимо, иначе обратится в часы. Может только беспорядочно изменяться. Оно не может быть осязаемым, иначе его можно запереть, замуровать, что значит – превратить в часы. Жизнь без часов превращает Человека в призрак, в случай, в сон. Часы делают нашу жизнь осмысленной, поскольку отмеряют ее предел, а значит, и возможность выйти за него. Они отмеряют и пределы её отдельных частей, а значит, наполняют их смыслом.
Существование предела делает Человека слабым в жизни – лишает его безразличия. Ему не всё равно, какие двери открывать, потому что его главные часы напоминают ему о времени. Напоминают болью – физической и нравственной. Но также и радостью избавления от боли, радостью ожидания времени, когда боли не будет. Как обычно, часы не покажут время без циферблата, так главные часы не могут показать времени без боли, ее ожидания или ожидания ее отсутствия. Жизнь без часов – жизнь без боли и без надежды на избавление от нее.
Боязнь – неспособность сопротивляться страху, противопоставить ему нечто твёрдое. Страх – боль от ожидания боли. Боль от ожидания боли рождает ожидание страха. Цепь эта бесконечна. Хорошо ли себя чувствует Человек, ожидающий неминуемого наказания? Иной и делать ничего не может, всё время думает о неизбежном. А другой и не вспоминает: придет день расплаты, тогда и будем страдать, а пока недосуг! Боязнь жизни – это страх Смерти. Страх Смерти – это боязнь жизни. Может ли имеющий путь бояться жизни? Нет, потому что у него нет страха Смерти. Его жизнь – это лишь часть его дела, для ведения которой ему требуется его тело. Имея большую цель, он постоянно путешествует за пределы жизни, стараясь наилучшим образом использовать свое тело для дел своих. Не хватает своего тела – используй тела других людей, если умеешь управлять ими. И не столь уж важно, какую часть дел ты свершишь при помощи своего тела, а какую – при помощи других.
Тот, кто использует других людей, управляя ими, понимая их чувства, помогая им становиться лучше, помогая им найти свой путь, не делает большой разницы между тем, что он сделал сам, а что – руками других людей. Его сила – в безразличии к этому, его главные часы работают по-другому. Они отсчитывают не время Смерти, а время достижения большой цели. Имеющему путь его тело интересно в той мере, в какой оно помогает ему в его пути. Смерть немного мешает ему, если не все возможности тела были использованы и жалко выбрасывать хорошую еще вещь. Но, с другой стороны, принуждает его использовать теперь только других людей, а здесь можно выбирать. Взвесив все про и контра, имеющий путь не торопится умереть, но и не цепляется за жизнь. Для него есть более важные вещи, чем собственная жизнь. Поэтому нет никакого резона ее бояться.
Сперва рождается тело Человека, а Человек рождается лишь в момент Смерти его тела. Кто я? Мужчина? Нет. Женщина? Нет. Ребенок? Тоже нет. И уж, конечно, не взрослый. А кто же? Я – только материал. Материал, из которого я делаю себя, свою жизнь. Мое тело могут называть мужчиной, или ребёнком, или ещё как-нибудь. Конечно, Я делаю себя из этого материала не один. Мне помогают другие люди, которые жили, живут или будут жить.
И если всю жизнь Я делаю себя из самого себя, то когда же Я буду готов? Когда будет нанесен последний штрих? Ну, конечно, в момент Смерти. Какой скульптор не хочет взглянуть на свой труд? Но увидеть свое рождение нельзя прежде Смерти тела. Неоконченную работу не принято показывать. Без Смерти мы не смогли бы родиться и узнать, кто мы. Она открывает нам глаза.
Мы не одни в этом мире. Главные часы не могли бы существовать, если бы любые двери открывались без труда, если бы нам никто не мешал. Другие люди мешают нам. Другие люди помогают нам. Если бы никто не мешал и не с кем было вести борьбу, жизнь потеряла бы смысл, и мы лишились бы тела. Ведь тело – это то твёрдое, что вытесняет пустоту. Не могут два разных человеческих тела занимать одно и то же место в одно и то же время. Именно эта способность тела есть и причина борьбы, и причина жизни, и причина Смерти.
Кто умеет бороться – умеет жить и умеет умереть. Нет борьбы лишь между имеющими путь, но таких немного, а тех, кто имеет путь с первой минуты рождения своего тела, единицы в вечности. Трудно жить, ни с кем не борясь, но тех, с кем не ведут борьбы, берут за руку и уводят с собой за пределы жизни. И это – самое Светлое, что можно придумать.
Наша жизнь заканчивается потерей памяти о нашей жизни. Возврат памяти о нашей жизни возвращает и нашу жизнь. Потерять память – потерять своё Я. Наша жизнь заканчивается потерей памяти о нашей жизни, мы забываем, кто мы и что мы, а когда забудем окончательно, нас почитают умершими. Но и люди, и вещи, и всё, что нас окружало, – помнит о нас и может напомнить нам о нас, когда будет подходящий случай.
В чем сохраняется память? В чём растворяется наше Я? В вещах, в легендах, в поступках. Что позволяет собрать их воедино? Большая цель, которая вдыхает в жизнь смысл и позволяет ей вновь продолжиться. С большого дерева видно, где дорога жизни прервалась рекой и где она вновь продолжилась. У имеющего путь времени достаточно, чтобы память рассредоточить, да не рассыпать. Возврат памяти о нашей жизни возвращает и нашу жизнь. И нет радостней встречи, чем встреча в ней».
Пролог
Выходя из леса, я заметил их, но не придал никакого значения. Я не был уверен в их существовании, даже в своих мыслях, не то что уже в реальности. Тогда меня занимали, как мне казалось, совсем другие мысли. Скорее даже не размышления над, чем либо, а какое-то суетливое желание ухватиться хотя бы за образ или идею, коснуться её, так и не поняв, что же это было. Такое настроение обычно у меня
