Неуловимый бандит - Макс Брэнд

— Тогда арестуйте Стю Картера и посадите его в тюрьму. Это он назначил мне встречу.

— Ты хочешь убить его и сделать на этом себе имя. Этого тебе надо?

— Я вовсе не собираюсь его убивать, — холодно ответил Пенстивен. — Просто прежде мне никогда не доводилось сталкиваться лицом к лицу с человеком, который жаждал бы моей смерти. И теперь мне лишь охота почувствовать, каково это. Я хочу убедиться, что мои нервы справятся с таким напряжением. Вот и все.

— Нет, это не все, далеко не все, — возразил шериф. — Ты что-то задумал. Ты затеял какую-то игру, и все это очень и очень серьезно. Но запомни, сынок, я буду следить за тобой, за каждым твоим шагом. Так что малейшее неверное движение с твоей стороны, и оглянуться не успеешь, как окажешься за решеткой!

Глава 4

Но юному Пенстивену было так и не суждено отправиться в тюрьму. Он до самого вечера просидел у себя в комнате, затем съел скудный ужин и поднялся к себе с твердым намерением лечь спать. Это было самое дешевое место для ночлега во всем городе.

Но вернувшись в комнату, прежде, чем расположиться на ночь, он посвятил ещё целый час упражнениям с револьверами, тренируясь выхватывать их из кобуры, то и дело при этом падая на пол, принимая самые разнообразные позы для стрельбы и мысленно обозначая выстрелы. Казалось бы, довольно странное времяпровождение для серьезного человека. Но тем не менее, он упорно продолжал тренироваться, и в конце часа с него градом лился пот. Затем разделся, обтерся у рукомойника губкой, намоченной в холодной воде и лег спать.

Тощий тюфяк оказался обыкновенным холстинным мешком, набитым соломой, из которого во все стороны торчали пронзавшие ткань острые соломинки, безжалостно впивавшиеся теперь в тело юного Пенстивена, но тот сосредоточил внимание на темноте над ним и одной-единственной звезде, заглядывавшей в окошко его каморки, и быстро уснул.

Проснулся он по своему обыкновению на рассвете, оставшись вполне доволен семью часами полноценного отдыха. Вскочив с кровати, облился холодной водой, вытерся насухо, торопливо побрился, оделся и вышел на улицу, где земля была все ещё мокрой от росы.

Выйдя на окраину городка, он отправился в сосновый лес, где совершил легкую пробежку, пробежав по крайней мере две мили не разбирая дороги, пока, наконец, не очутился на небольшой полянке. Остановился, вынул оба револьвера и начал тренировку. Выбрал четыре мишени, вышел на середину полянки и вообразил, что ему приходится уворачиваться от пуль, летящих в него со всех четырех сторон и, как будто враги залегли на земле.

Прогремело десять выстрелов. Затем он перезарядил револьверы и отправился осматривать мишени. Шесть пуль из десяти угодили точно в цель. Два выстрела оказались не вполне точными, а две пули и вовсе не задели мишеней!

Это его совершенно не устраивало. Понуро возвратившись на исходную позицию, он проделал все сначала. Тренировка затянулась на час. Десять раз он полностью разряжал оба револьвера; и с десятой попытки все пули попали точно в цель.

Однако он все ещё не был доволен. К тому же нужно было отработать и другие упражнения; например, выбрав цель, отбежать от нее, обернуться, выстрелить; или же бежать от цели, броситься на землю и поразить её в падении или уже из положения лежа на земле.

Он наметил цель сбоку от себя и стрелял по ней сначала проходя, а затем и пробегая мимо. Это упражнение было повторено им дважды. Затем он наметил сразу две цели — справа и слева от себя, и этот трюк оказался самым сложным изо всех — с разбегу и совершенно неожиданно и при том метко выстрелить сначала в одну сторону, а затем в другую.

Его результат был на редкость высок, но все-таки не столь высок, как ему самому того хотелось бы: его достижения остались на прежнем уровне. Однако за долгие годы изнурительных тренировок он научился не расстраиваться из-за временных неудач, поняв, что везение не может быть постоянным, но в каждом месяце выдается такой день, успехи которого с лихвой покрывают все предыдущие неудачи.

Все эти годы он много работал, и благодаря поистине спартанскому терпению ему все-таки удалось почувствовать в себе силы совершить то, что стало делом всей его жизни.

Теперь ему пришлось оказаться среди непривычного окружения. Ковбоем он не был, но тем не менее, проявив завидное терпение и упорство, выучился ездить верхом, обращаться с лассо; помимо всего прочего прочитал много книг, а также провел некоторое время в глуши, овладевая искусством следопыта.

Все это получалось у него довольно неплохо, однако и до совершенства было ещё тоже далеко. Да он никогда и не задавался такой целью, считая эти навыки чем-то второстепенным, поставив превыше всего умение отлично владеть винтовкой, ножом и револьвером — в особенности револьвером, и теперь мог запросто посоперничать в этом кое с кем. Возможно, какой-нибудь гений, обладающий сверхметкостью при случае и смог бы превзойти его, но только сам Пенстивен был уверен, что за всю свою жизнь ему доведется не более, чем однажды сойтись в поединке с достойным его соперником. Придя к столь обнадеживающему выводу, он и решил приехать сюда, чтобы попытать счастья.

Он сел на пенек, чтобы перевести духа, а заодно и обдумать сложившуюся ситуацию, когда в ветвях одной из сосен что-то зашевелилось. Затем стал виден темный силуэт, проворно карабкающийся вниз по сучьям — что-то спускалось вниз. Добравшись до нижней ветки, существо повисло на ней, готовясь спрыгнуть на землю — и только теперь ему удалось разглядеть, что это было вовсе не животное, а человек — хрупкий юноша в потрепанных штанах. Хотя нет, присмотревшись получше и обратив внимание на узкие плечики и очертания фигуры, он с некоторым опозданием понял, что это была девушка.

Она спрыгнула вниз, приземляясь мягко, словно кошка, слегка подаваясь вперед, готовая при необходимости перенести часть своего веса на руки. Однако, этого не понадобилось. Затем выпрямилась и поправила старое сомбреро, надвинув его пониже на глаза.

— Привет, стрелок, — сказала она.

Он глядел на нее, теряясь в догадках. На вид ей лет восемнадцать; может быть, двадцать; у неё слишком большой подбородок и маленький носик, не красавица, но все же чертовски хороша; да и к тому же, видать, не робкого десятка. Похожа на мальчишку-сорванца, и не только из-за своего странного наряда.

— Привет, — отозвался он, заканчивая чистить и перезаряжать револьверы.

— Того запаса пороха и свинца, что ты уже расстрелял, наверное, хватило бы, чтобы добыть пропитание для целой семьи и сделать запасы на год, не так ли? — поинтересовалась она.

— Если кто-то сможет подобраться к оленю достаточно близко, чтобы уложить его выстрелом из револьвера, то да, — согласился он.