Китайский проезд - Эдуард Тополь

Еще бы! – подумал Робин. Если он не слышал выстрелов, то можно представить, как далеко уходил в прерии этот русский!

Русский протянул руку за бутылкой виски и, получив ее, тут же сделал три больших глотка прямо из горлышка.

– Good! – сказал он, утерев губы. – You have great country! Wonderful! (Отличная страна! Замечательная!) – Он протянул Робину руку и продолжил по-русски: – Джордж. Георгий. Меня зовут Георгий Брух. А тебя? Как тебя звать, партнэр?

Изумляясь, как легко он понял этот русский вопрос, Робин своим рабочим фломастером написал на столе:

«MY NAME IS ROBIN PALSKY».

– Good! – сказал Джордж и посмотрел на часы. – Four o’clock! So it nine in London, yes? (Четыре часа. Значит, в Лондоне сейчас девять, так?)

Робин кивнул.

Брух вытащил из кармана телефон «Моторолу» и с привычной легкостью набрал какой-то длинный, пятнадцатизначный номер. Послушал и сказал в трубку:

– Алло! My name George Bruch! You recive five hundred sausand from my bank in Moskau? Yes? Senk you! – Он выключил телефон и сказал Робину: – О’кей, иди буди своего шефа – пятьсот штук уже у «Ллойда» в Лондоне! И не забудь теплые вещи – у нас еще зима в России. Зима, понимаешь? Вэри колд!

Как ни странно, Робин абсолютно не удивился тому, что этот русский так легко перебросил полмиллиона долларов из «своего» московского банка в лондонскую адвокатскую фирму. Его больше изумило то, что он второй раз совершенно запросто понял все, что сказал ему этот Брух по-русски.

4

Амадео Джонсон долго читал ллойдовский факс насчет эскро-счета и даже разглядывал его на просвет – он любил прикинуться дебилом, что при его внешности выглядело куда натуральней, чем странное наличие острого ума в этом гориллообразном гиганте. Потом, отъехав на кресле от своего стола к свету – к стеклянной стене своего кабинета на тридцать третьем этаже небоскреба «Санта-Фе траст сэвинг бэнк», он медленно, по слогам, стал читать «Протокол о намерениях», подписанный Винсентом Феррано, президентом «Сэйф уэй, инк.», Георгием Брухом, генеральным директором российского акционерного общества «Земстрой», и Юрием Болотниковым, председателем Московского Федерального Банка, о создании совместного предприятия «RUSAM Safe Way International, Inc.» с лицензией российского правительства на монопольную торговлю бронированными автомобилями на всей российской территории. Конечно, он уже давно сообразил, какие доходы (и перспективы для его картеля) сулит эта затея, а теперь, ведя огромным, как у Кинг-Конга, пальцем по строкам «Протокола» и беззвучно шевеля своими толстыми, как лангусты, губами, он просто прикидывал, что ему выгодней: отнять у Винсента его компанию сейчас или дать ему отсрочку уплаты долга и возможность поставить на ноги этот бизнес в России – с тем чтобы доить его все последующие годы.

– Ну да?.. Странно… Неужели?.. – произносил Амадео в паузах меж словами «Протокола», нагнетая страху на Винсента и забавляясь своей игрой в безграмотного негритоса. Конечно, если оставить Винсенту его компанию «Сэйф уэй», есть опасность, что Винсент за пару лет выплатит долг и выскочит из рук – на что, собственно, и рассчитывает сейчас этот олух, потея от страха в кресле у письменного стола – стола, поднятого на полметра выше обычного из-за баскетбольного роста хозяина. Эффект, производимый этим столом на посетителей, всегда забавлял Амадео – стоило им сесть за этот монолит, как они оказывались в роли детей или лилипутов, поскольку крышка стола была им по плечи.

Часы на декоративном камине тихо звякнули, показывая полдень. Амадео, как по сигналу, отвел руку в сторону, к высокой, на колесиках корзине, достал из нее баскетбольный мяч и, не глядя, швырнул его через весь кабинет в кольцо, укрепленное на противоположной стене. Пролетев сквозь кольцо, мяч попал в пластиковую трубу, скатился по ней назад в высокую корзину на колесиках и, по дороге нажав на скрытую пружину, выбросил перед Амадео откидную руку-протез с кубинской сигарой.

– Thank you, – удовлетворенно сказал протезу Амадео, вынул сигару из капсулы, плотоядно размял ее, откусил один конец щипчиками и жестом попросил у Винсента огня. – Бросаю курить, – объяснил он Винсенту связь между часами, баскетбольным мячом и сигарой, которую он получал только в случае точного попадания в кольцо.

Винсент услужливо чиркнул своей золотой зажигалкой.

Амадео скосил на нее глаза, потом легко отнял ее у бессловесного Винсента, внимательно рассмотрел красивую гравировку фирмы «Кристиан Бернард» и сунул в карман своего прекрасного, цвета сливочного мороженого, костюма. В сочетании с темно-синей рубашкой, двухсотдолларовым галстуком и бриллиантовыми запонками от «Бугалофф» этот костюм вполне годился для выступлений на шоу высокой мужской моды.

– О’кей, – сказал Джонсон, раскуривая сигару. – Скажу прямо. Я могу отнять у тебя весь твой бизнес, как эту зажигалку – легко, ты даже не пикнешь. Но кого я вместо тебя отправлю в Россию? И захотят ли русские работать с моим человеком? А с другой стороны, где у меня гарантии, что ты и в России не проиграешь этот бизнес еще раз? Я слышал, у них там теперь тоже есть казино и рулетки. Заткнись! – предупредил он попытку Винсента вставить хоть слово. И продолжил задумчиво: – Да, риск большой… О’кей, мы сделаем так. Я дам тебе отсрочку по долгу на двенадцати процентах годовых под залог твоего дома и ранчо. Да, и дом, и ранчо со всеми авто – а как ты думал? Зато ты останешься хозяином своего бизнеса. Правда, каждый месяц будешь давать мне отчет о работе. Но если я узнаю, что ты зашел в казино – просто зашел, ничего больше! – все, покупай себе место на кладбище.

– Девять процентов, Амадео! – попросил Винсент.

– Fuck you, – усмехнулся Амадео.

– Пожалуйста!

– Даже не пытайся. И не рассказывай мне о своих сыночках, бля! Я не учился ни в каких ебаных колледжах и ни хуя, как видишь, на жизнь не жалуюсь. Кстати, где ты запарковал свой «ламборджини»? Внизу?

Винсент кивнул. Амадео требовательно протянул руку:

– Ключи и регистрационную карточку! – И пока Винсент с убитым видом вынимал из кармана ключи от машины, а из кошелька регистрационную карточку, Амадео продолжал назидательно: – Да, жизнь жестока, мой друг. Это в тюрьме у нас было время шутить. А сейчас – все, что я могу, – это отдать тебе зажигалку. Все равно она из фальшивого золота. Гуд бай, Винни. Мой адвокат сидит этажом ниже, иди подпиши у него все бумаги. – Амадео баскетбольным броском вернул Винсенту его зажигалку и вдруг сказал, словно только что вспомнил: – О, между прочим! Ты видел этого Зускина? Сколько он тебе заплатил за то, что я его не трахнул? – И расхохотался при виде растерянного лица Винсента. – О нет, нет! Я не отнимаю у друзей их мелкие доходы. Просто интересно, во сколько этот fucking scum ценит свою еврейскую задницу? – И, не ожидая от Винсента ответа, паснул ему по столу два четвертака: – Будь другом, брось в счетчик у «ламборджини».

Выйдя из «Санта-Фе траст сэвинг бэнк» и опустив монеты в счетчик возле роскошного «ламборджини», который до сей минуты был его главной визитной карточкой, эполетами успеха и самой верной наживкой для клиентуры, Винсент отошел шагов на сто по улице и вдруг в сердцах боднул головой рекламную тумбу.

– Идиот!.. – простонал он. – Идиот!..

Мимо, сияя лакированными крыльями, безучастно тек поток чистеньких калифорнийских «лексусов», «мерседесов», «феррари» и «БМВ». Их вели молодые, удачливые и талантливые победители жизни. И никто из них не смотрел по сторонам, никто, как и сам Винсент всего пару дней назад, не видел, не знал и знать не хотел тех, кто слетел с дороги в кювет, на тротуар, на обочину. Только какой-то пацан-посыльный притормозил свой велосипед и с интересом уставился на Винсента, бодающего тумбу.

– Что?! – сказал ему Винсент. – Думаешь, ты умный? Ты тоже идиот! Умные вон там сидят, наверху! – Он показал на самый верх небоскребов. – Но ты не попадешь туда на своем велике, никогда!

– Fuck you, – сказал ему пацан.

– Fuck yourself! – заорал Винсент и рванулся к этому юному мерзавцу, но тот легко врезался на своем велике в поток машин и укатил, смеясь и показывая ему палец через плечо.

– Fucking idiot! – Винсент сунул руку в карман, но там уже лет десять как не водилось никакого оружия. В ярости он выхватил из кармана зажигалку «Кристиан Бернард» и изо всей силы запустил ею в обидчика.

Стукнувшись о крышу туристического автобуса, зажигалка попала под колеса какой-то машины и исчезла вместе с улизнувшим на велике посыльным.

5

Да, что бы там ни говорили литературные снобы, но есть нечто завораживающее в слове «миллион»! Послушайте: мил-ли-он! Нет, не так, а так:

М-И-Л-Л-И-О-Н!!!

Великое слово! Спросите любого Сороса, Мердока, Линча или Якокку, и они вам скажут: самое трудное, но и самое challenging, самое захватывающее и упоительное – сделать первый миллион! Это стремление к миллиону заложено в гены и кровь каждого американца, как у птиц инстинкт миграции. Человека, который не мечтает сделать миллион, в Америке просто не существует. Американец может быть истовым монахом, раввином или баптистским священником, смирять свою плоть йогой, вегетарианством или сыроедством, быть рьяным борцом за расовое равноправие, профессором астрономии или марксизма, демократом, лидером мэйнских пуритан, глухонемым, хиппи, обитателем богемных арт-студий Сохо или заброшенных туннелей нью-йоркской подземки, он может бояться высоты, закрытых помещений, крыс, летучих мышей, коммунистов, извращенцев и ночных грабителей; он может пребывать в отчаянии, сплине, любовном томлении или даже на полпути к оргазму, но в тот миг, когда вы покажете ему, как заработать миллион, он бросит все: науку, политику, Бога, искусство и даже любовь – и засучив рукава полетит тушить нефтяные пожары в Кувейт, мыть руду на Аляске или орошать своим потом пустыни Аризоны. Не зря, согласно последней переписи, миллионеров в США – ровно миллион! То есть каждый двухсотый американец уже прошел огни, воды и медные трубы и сделал эту сумму! Воистину великая, миллионерная нация! Нация азартных предпринимателей, дерзких игроков и неунывающих потенциальных миллионеров!