Тёмный Эдем. Начало - Патрик Карман

Я достал из кармана фонарик-ручку и нажал на кнопку, освещая путь вниз. Это действительно оказался пандус, какие бывают в складских помещениях, и вёл он к открытой двери.

Выбора у меня практически не было: спуститься по скату или выйти в коридор и встретиться с миссис Горинг.

«Не торопись, шаг за шагом», — повторял я про себя, и неизвестно, сколько простоял бы в нерешительности, но тут миссис Горинг вернулась на кухню, и я заторопился. Как раз вовремя — я слышал её шаги у себя за спиной.

Когда она спускалась по пандусу, я уже ощупью прокладывал себе путь между полками и искал, где бы спрятаться. Фонарик я выключил, и всё вокруг погрузилось в полную тьму. Я вытянул руку, чтобы ничего не столкнуть, и двинулся вдоль стены.

Над головой неожиданно вспыхнули флуоресцентные лампы, залив помещение бледно-жёлтым светом. Тут было три ряда стеллажей, и на тех, между которыми я притаился, хранились продукты. Пекарский порошок, мешки с мукой, банки с консервированными помидорами и супом…

— Горячий шоколад, вот что мне нужно. Хоть согреюсь, — сказала миссис Горинг.

Она стояла у полки справа, осматривая консервные банки и бормоча себе под нос. Если бы она целенаправленно искала подростка, спрятавшегося в подвале, то обязательно бы меня увидела. Но я замер и не дышал, пока она не нашла банку шоколада и не вышла из подвала, погасив свет.

И тут повариха сделала кое-что, чего я не предвидел. Кое-что вполне обычное, но в сложившихся обстоятельствах едва ли не роковое.

Она плотно закрыла за собой дверь и, насколько я услышал, заперла меня снаружи.

Я оказался в ловушке.

Стол для аэрохоккея стоял у нас в подвале, где вдоль низкого потолка шли узкие вытянутые окна, через которые внутрь проникал дневной свет. Мама постоянно ставила на этот стол корзину с бельём, что сводило нас с братом с ума. Иногда, проиграв пять-шесть раз подряд, Кит придумывал новые правила, и тогда аэрохоккей превращался в настоящее безумие.

Стойка на руках!

По ушам!

Удар с локтя!

Дурацкие правила, которые придумывал Кит, говорили сами за себя. Он отчаянно пытался обыграть меня самыми разными способами, а я не давал ему спуску. Сейчас я думаю, что тем самым даже помогал ему подготовиться к настоящему выживанию в школе, когда у него начнутся серьёзные спортивные состязания. Наверное, мне и самому нужно было основательнее тренироваться.

Я вспоминал Кита и то, как мы боролись, сидя в темноте подвала Бункера, в котором жила миссис Горинг. Есть ли тут окна у потолка, как в нашем подвале? Это важный вопрос, потому что я не хотел рисковать и выдавать себя, включая свет. Может, миссис Горинг сидит сейчас на крыльце, отпугивая койотов? Как она поступит, увидев свет из подвала? Она сразу же поймёт, что туда забрёл чужак. А ещё рядом стоит форт Эдем, до его забранных решётками окон совсем недалеко. Оттуда тоже увидят свет. Может, они подумают, что это миссис Горинг, а может, и нет.

Я тщательно прислушивался. В подвале царила могильная тишина. Я не слышал ни треска камина сверху, ни шагов миссис Горинг. Не доносилось никакого звука стиральной машины или шума от кипящего чайника. Шелеста деревьев или завывания ветра снаружи тоже не было слышно.

С одной стороны, это хорошо, а с другой — плохо. Я поднялся с пола и снова зажёг фонарик. Хорошо — потому что, если я что-то столкну с полок, этого никто не услышит. А плохо — потому что никто не услышит моих криков о помощи. Я тщательно осмотрел потолок. Вдоль стен шли бетонные балки, но никаких окон не было. Я подошёл к двери и нашёл выключатель. Подёргал за ручку, убедился, что дверь действительно заперта снаружи, как я и боялся.

Справа стоял стеллаж в три полки, заполненные большими банками и коробками. В бетонной стене слева от меня виднелась ещё одна дверь, к которой я подошёл, но решил пока не открывать. Лучше для начала разведать обстановку, а потом уже двигаться дальше. Перед дверью были ещё полки со строительными материалами, досками, банками с гвоздями и заклёпками, рулонами брезента.

Я вернулся к полкам с продуктами и нашёл напротив них ещё одну дверь, отличавшуюся от остальных, деревянных и с железными петлями. Эта дверь была металлической, похожей на дверцу холодильника, и на ней красной краской было выведено:

Бомбоубежище

Я не боюсь замкнутых пространств; вообще-то они нравятся мне даже больше, чем кафетерии или бейсбольные поля. Но в этом слове таилась какая-то обречённость. Здесь люди собирались прятаться, когда наступит конец света.

На дверь была накинута цепочка. Я взялся за крючок и, потянув, вынул его из паза. Он, позвякивая, повис на цепочке, словно тело повешенного, раскачивающееся на верёвке. Ручка оказалась холодной на ощупь, но дверь легко открылась. Под ней шёл небольшой порожек, я переступил через него и оказался в странном потайном месте. На стене я нашарил круглый выключатель, повернул его, и помещение залилось светом. А затем я слегка прикрыл дверь, стараясь её не захлопнуть.

В бомбоубежище оказалось много всего: металлическая кровать, отдушина вентилятора, через которую поступал пахнущий землёй воздух, унитаз у низенькой перегородки, телефон в стиле пятидесятых годов без гудков в трубке, полки со всяким мусором и книгами в бумажных обложках, электрическая плитка.

Но, когда загорелся свет, я первым делом обратил внимание на стену с мониторами. Всё остальное показалось мне просто несущественным по сравнению с ними.

— Не может быть! — пробормотал я, дотрагиваясь до выпуклого стеклянного экрана, примерно с фут по диагонали, вставленного в металлический каркас, слегка заржавевший в одном углу. И не один экран, а ещё целых шесть.

Всего потухших мониторов было семь — один посередине и шесть вокруг центрального, под которым располагались четыре кнопки: одна чёрная, а другие с буквами Д, М и Г.

— Откуда они тут? — прошептал я, глядя на стену и ничего не понимая. Мониторы были старые, годов пятидесятых или около того, так что в обстановку вписывались прекрасно, но зачем они здесь? Помещение это выглядело не столько бомбоубежищем, сколько банковским сейфом. Комната, где кто-то мог запереться от опасностей внешнего мира и наблюдать за всем с помощью экранов. В какой-то степени мне нравилась такая идея — я ведь и сам, можно сказать, наблюдал за окружающим миром, записывая его звуки на диктофон. Так что это было даже любопытно.

Положив рюкзак на пол, я достал из него бутылку с водой и наполовину её опустошил. Палец мой протянулся к кнопке Г и нажал её с отчётливым щелчком. Центральный монитор пробудился к жизни. Он разогревался постепенно, как старый ламповый телевизор, которым давно не пользовались. Когда изображение прояснилось, я разглядел своих бывших спутников, сидевших за большим столом в какой-то просторной комнате и как будто по очереди рассказывавших друг другу страшилки. Освещение было тусклым, но я их узнал.

Бен Дуган сидел спиной ко мне, его тёмные волосы свисали до воротничка спортивной рубашки. Справа от него виднелась стриженая голова Коннора Блума. Слева от Бена сидел Алекс Хирш. Напротив них, полукругом, — девочки: Кейт, Эйвери и Мариса.

Я видел, что они разговаривают, но о чём — оставалось загадкой. Монитор показывал изображение, но не передавал звуков. Никаких динамиков не было, как не было и ручек управления. Я как будто находился в пруду, футах в десяти под поверхностью, и смотрел через спокойную толщу воды на говорящие головы. К тому же это вдруг показалось мне каким-то причудливым наказанием или компенсацией за то, что я похитил аудиозаписи и на протяжении нескольких недель слушал бесплотные голоса. Теперь я видел их обладателей, но не слышал.

В тишине бомбоубежища они казались призраками давно умерших людей, словно я просматривал домашнее видео, снятое лет сто назад. Или же я просто оглох от тишины в подвале бункера миссис Горинг. Я смял пластиковую бутылку в руках и услышал треск. Что ж, по крайней мере, я не лишился слуха и не сплю.

После этого я решил испытать удачу и нажал на одну из других кнопок — на этот раз с буквой Д. При этом кнопка с буквой Г со щелчком вернулась на место, а изображение на экране сменилось видом другого помещения. Картинка дёргалась и моргала, как будто лампа внутри монитора едва-едва справлялась со своими обязанностями. Изображение было более тусклое, чем в первый раз, и так до конца и не проявилось. Камера, похоже, была установлена прямо над пустым стулом. За ним виднелась бетонная стена с выведенными красной краской по трафарету цифрами 2, 5 и 7 — как слово на двери в бомбоубежище. Я отошёл от монитора, подумав, что между этими надписями может быть какая-то связь. Эти цифры вывел явно тот же человек, что создал и надпись Бомбоубежище. Я подумал, что помещение находится наверху, в Бункере, только я его ещё не видел. Или в форте Эдеме.