Слэн - Альфред Ван Вогт

Девушка глубоко вздохнула. Ее собственное возбуждение тонуло в первой волне презрения к неуклюжим попыткам убийцы.

— Дурак ты, — сказала она, и в ее детском голосе слышалось пренебрежение, хотя в нем звучала не по-детски железная логика, — ты действительно думаешь, что сможешь поймать слэна в темноте?

Жалко было смотреть, как этот человек прыгнул в направлении, откуда пришли слова, размахивая кулаками во все стороны. Жалко и ужасно, потому что теперь его мысли изуродовал страх. В этом страхе виделось что-то нечистое, и от этого Кэтлин содрогнулась.

Еще раз она заговорила своим высоким детским голосом:

— Тебе лучше убраться, пока кто-нибудь не услышал, как ты тут возишься. Я не расскажу ничего мистеру Киру Грею, если ты уйдешь немедленно.

Она увидела, что непрошенный гость ей не поверил. В нем было слишком много страха, слишком много подозрительности и, неожиданно, хитрости! Невнятно выругавшись, он прекратил искать ее и бросился к двери, где находился выключатель. Кэтлин почувствовала, как охранник достает пистолет и одновременно ищет руками выключатель. И она поняла, что он предпочитал попробовать улизнуть от охранников, которые прибегут сюда на звук выстрела, чем встретиться со своим начальником и признаться в поражении.

— Дурак ты набитый! — сказала Кэтлин.

Она знала, что ей делать, хотя ни разу не делала этого прежде. Бесшумно девушка скользнула вдоль стены, ощупывая ее пальцами. Затем она открыла дверь за панелью, прошмыгнула в нее, заперла за собой и побежала по плохо освещенному тайному коридору к двери на другом его конце. От ее прикосновения дверь раскрылась, и она попала в большую, роскошно обставленную приемную.

Внезапно испуганная собственной дерзостью, Кэтлин замерла в дверном проеме, глядя на огромного мужчину, который сидел за столом и писал при свете настольной лампы с абажуром. Кир Грей не поднял глаза немедленно. Через секунду она поняла, что он знал о ее присутствии, а молчание было разрешением разглядывать его.

В этом властителе было что-то величественное, что вызывало у нее восхищение даже сейчас, когда страх перед ним камнем лежал у нее на сердце. Сильные черты лица придавали ему аристократическое выражение.

Пока он писал, она могла проследить его поверхностные мысли, но не более. Потому что Кир Грей, как она обнаружила давным-давно, имел — вместе с Джоном Петти, самым ненавистным ей человеком, — способность думать в ее присутствии так, что прочитать его мысли было невозможно. Поймать можно было только поверхностные мысли, слова письма, которое он писал. Ее возбуждение и нетерпение пересилили всякий интерес к его письму. Она выпалила:

— Там у меня в комнате человек. Он пытался меня убить.

Кир Грей поднял глаза. Теперь, когда он смотрел на нее, на его лице появилось более серьезное выражение. Аристократические черты пропали, затененные решительностью и властностью, появившейся на лице. Кир Грей, властитель людей, холодно смотрел на нее. Когда он заговорил, его мозг заработал с такой точностью, а голос и сознание были так четко скоординированы, что она не была уверена в том, сказал ли он какие-нибудь слова на самом деле.

— Гм, убийца? Продолжай.

Рассказ срывался с дрожащих губ Кэтлин потоком слов, в которых она рассказала обо всем, что произошло с того момента, когда Дэви Динсмор дразнил ее.

— Думаешь, за этим стоит Джон Петти? — спросил он.

— Он единственный, кто мог это сделать. Мои охранники находятся в ведении тайной полиции.

Он медленно кивнул, и она почувствовала едва заметное напряжение в его мозгу. Но мысли текли медленно, спокойно и глубоко.

— Итак, время пришло, — мягко сказал он. — Джону Петти захотелось верховной власти. Мне его почти жалко, настолько он некритичен по отношению к себе. Ни один шеф тайной полиции не вызывал доверия у народа. Меня обожают и боятся, его только боятся. И он думает, что это важно. — Карие глаза Кира Грея серьезно посмотрели в глаза Кэтлин. — Он намеревался убить тебя до срока, назначенного Советом, потому что я ничего не смог бы изменить, раз это свершилось. А моя беспомощность перед ним, он это знал, понизит мой престиж в глазах Совета. — Теперь его голос звучал очень низко, как будто он забыл о присутствии Кэтлин и высказывал мысли вслух. — И он был прав. Совету не понравилось бы, если бы я попытался кого-то подвергнуть наказанию за смерть слэна. Хотя они не предприняли бы никаких действий, чтобы доказать, что я испугался. И это бы означало начало конца. Распад, раскол на группы, которые постепенно будут становиться все враждебнее друг другу, когда так называемые реалисты ухватились бы за существующее положение дел и выбрали возможного победителя или начали бы играть в приятную игру, известную как игра обоих концов против середины. — Мгновение он молчал, потом продолжил: — Как ты видишь, Кэтлин, очень деликатная и опасная ситуация. Потому что Джон Петти, с целью дискредитировать меня перед Советом, очень усердно распространял слухи о том, что я хочу спасти тебя. — Он снова улыбнулся. — Хорошо. Что ты думаешь о нашей политической ситуации?

Ноздри Кэтлин раздулись от презрения.

— Он дурак, раз выступает против вас, вот что я думаю. И я буду помогать вам, чем смогу. Я могу помочь, читая мысли…

Кир Грей широко улыбнулся, его лицо осветилось, и с него исчезли жесткие линии. Он сказал:

— Знаешь, Кэтлин, мы, человеческие существа, должны казаться слэнам очень странными время от времени. Например, то, как мы обращаемся с вами. Ты знаешь причину этого, так?

Кэтлин покачала головой:

— Нет, мистер Грей. Я читала мысли людей об этом, и, кажется, никто не знает, почему вы нас ненавидите. Я что-то слышала о войне между слэнами и людьми много лет назад, но до этого тоже были войны, и люди не испытывали друг к другу ненависти после этого. И все эти ужасные истории, которые слишком абсурдны для того, чтобы быть хотя бы похожими на правду.

Он сказал:

— Ты слышала истории о том, что слэны делают с человеческими младенцами?

— Это глупая ложь, одна из многих, — презрительно ответила Кэтлин.

Он усмехнулся:

— Я вижу, что ты слышала о них. И это может тебя шокировать: такое действительно случается с младенцами. Что ты знаешь о мировоззрении взрослого слэна, чье умственное развитие на двести-триста процентов выше, чем у нормального человека? Ты знаешь только то, что ты бы никогда не стала делать этого, но ты ребенок. Но не будем об этом. Ты и я боремся за наши жизни. Преступник, наверное, уже убежал из твоей комнаты, но тебе стоит лишь заглянуть в его мозг, чтобы опознать его. Им не понравится, что их пробудят от их прекрасных снов, но к черту их! Оставайся здесь. Я хочу, чтобы ты читала их мысли, а потом рассказала мне, о чем они думали, пока шло расследование.