Загадка Генри Киссинджера. Почему его слушает Путин? - Виталий Поликарпов

Третья концепция — это концепция сохранения социально-экономического строя Советского Союза, при изменении параметров его внешней политики. При президентстве Р. Никсона среди американской правящей элиты, особенно в СМО, который после 1947 года становится тайным стратегическим центром по разработке действий Запада против социалистической системы, шла борьба двух тенденций — столкновение, согласно Г. Киссинджеру, «моралистско-идеологического» и «геополитического» подхода к американо-советским отношениям. Сторонники первого подхода считали необходимым уничтожение социально-экономической и политической системы Советского Союза. К ним относятся в СМО А. Даллес, З. Бжезинский, Р. Пайпс и др. Второй подход представлен Р. Никсоном и Г. Киссинджером, считавшими необходимым сохранение существующих социально-экономических и политических отношений в Советском Союзе при изменении его внешнеполитического поведения и устранения угроз для интересов Америки в различных регионах мира.

В конечном счете, возобладал первый подход, ориентированный на уничтожение Советского Союза раз и навсегда как геополитического конкурента Запада, тогда как существующая коммунистическая идеология выступала прикрытием. Этому способствовала проводимая Америкой внешняя политика: не успел завершиться очередной передел мира в результате окончания Второй мировой войны, как американская правящая элита уже прорабатывала планы по сокрушению Советского Союза.

Данная стратегическая линия Соединенных Штатов Америки нашла свое дальнейшее продолжение в принятой Советом национальной безопасности директиве СНБ-68 (1950 год). В ней был дан тщательный анализ коренных геополитических изменений, произошедших в мире за последние десятилетия и приведших к новому очертанию мира с его военным равновесием между США и СССР. Само собой разумеется, что для американских стратегов такое положение дел оказалось нетерпимым. И поэтому наряду с многократным увеличением военных расходов в директиве намечаются планы ведения психологической войны против Советского Союза. В ней подчеркивается следующее: «Нам нужно вести открытую психологическую войну с целью вызвать массовое предательство в отношении Советов и разрушать иные замыслы Кремля. Усилить позитивные и своевременные меры и операции тайными средствами в области экономической, политической и психологической войны с целью вызвать и поддерживать волнения и восстания в избранных стратегически важных странах-сателлитах»[35].

Вполне естественно, что российские либералы-демократы, осуществившие, как по нотам, американский сценарий, стремятся объяснить исчезновение Советского Союза с карты мира целым рядом причин. Здесь якобы и исторически закономерный конец советской «империи», ибо такой «монстр» заранее обречен на погибель, и банкротство государственной идеологии, так как коммунизм противен человеческой природе, и одряхлевшая и заржавевшая советская экономика, которая рухнула под собственной тяжестью. Зарубежные исследователи тоже приходят к выводу, что Советский Союз якобы должен был закономерно развалиться. Один из крупных западных социальных мыслителей Р. Коллинз в своей статье «Предсказание в макросоциологии: случай советского коллапса» показывает, что еще в 1980 г. им был сделан прогноз о том, что Советский Союз распадется в ближайшие 30–50 лет.

Немецкий историк А. Каппелер в своей интересной монографии «Россия — многонациональная империя», исследуя процесс формирования многонациональной Российской империи, формулирует следующее положение: «Крах Советского Союза, который мы пережили в последнем десятилетии XX в., венчает не только семидесятилетнюю историю многонациональной коммунистической империи: это заключительный акт более чем четырехвековой истории России как многонациональной державы. Поэтому попытки объяснить развал СССР только кризисом социалистической системы, были бы проявлением близорукости. Лишь при учете длительной исторической перспективы, уходящей в прошлое Российской империи, мы можем понять распад Советского Союза как часть универсального процесса разрушения, ухода с исторической арены многонациональных империй, их раскола и дробления на национальные государства — того процесса, который можно было наблюдать в Европе с особенной отчетливостью на примере распада Османской и Габсбургской империи в XIX — начале XX в., а также во внеевропейском пространстве в регионах, переживающих деколонизацию, в процессе освобождения бывших колоний. С этой точки зрения можно сказать, что Октябрьская революция и установление советской власти лишь затормозили на несколько десятилетий распад Российской империи»[36].

Им делается вывод о том, что Россия — этот уменьшенный в своем составе Советский Союз все же уцелеет в виде ослабленного союза государств[37]. Не следует сбрасывать со счетов и то обстоятельство, согласно которому другие державы не скоро освободятся от наследия многонациональной империи.

Все эти моменты действительно имели место, однако не они сыграли решающую роль в распаде Советского Союза. Дополнительный анализ причин этого грандиозного обвала в цивилизационной и геополитической структуре мира необходимо проводить в контексте американской политики. В своем сенсационном бестселлере «Победа» П. Швейцер на основе документального материала показывает тайную стратегию США, которая была разработана президентом Р. Рейганом и директором ЦРУ У. Кейси и направлена на развал советской «империи».

Воплощение этой тайной стратегии в жизнь означало финансовую и материальную помощь подпольному движению «Солидарность» в Польше, помощь афганским моджахедам против советского ограниченного военного контингента, использование геополитических трещин в советском блоке и успешное углубление кризиса советских ресурсов. «Советский Союз развалился не в результате стечения обстоятельств, не благодаря тому, что нам благоприятствовало время, — делает вывод П. Швейцер. — Если бы Кремлю не пришлось сопротивляться совокупному эффекту СОИ и расширению оборонного арсенала, геополитическим неудачам в Польше и Афганистане, потере десятков миллиардов долларов в твердой валюте, получаемой за экспорт энергии, и ограничению доступа к технологии, можно было бы, не боясь ошибиться, предположить, что ему удалось бы выжить. Советский коммунизм не был организмом, способным на самопожирание ни в какой международной ситуации. Это именно американская политика могла изменить и изменила ход истории»[38].

Необходимо к этому добавить, что Советский Союз сохранился бы в качестве великой державы, если бы не предательство со стороны небольшой группы советской правящей элиты. «Документы, — отмечает С. Коэн, — свидетельствуют, что Союз не столько «рухнул», сколько был «разобран» небольшой группой высокопоставленных советских чиновников во главе с Ельциным в борьбе за власть и собственность»[39].

Понятно, что судьбы цивилизаций Америки и Советского Союза (России) взаимопереплетены; и даже, несмотря на исчезновение с карты мира Советского Союза, он оказывал и будет еще долго оказывать влияние на будущее Америки. Наиболее проницательные западные политологи и социологи (Р. Пайпс, С. Коэн, И. Валлерстайн и др.) вполне верно отмечают эту взаимосвязь и считают необходимой помощь Америки России в осуществляемых ею реформах[40]. Ведь непродуманная эгоистическая политика в отношении России скажется весьма негативно на будущем Соединенных Штатов Америки.

Сторонники второго подхода были более дальновидные, они просчитали, что будущее Америки неразрывно связано с судьбой Советского Союза. Не случайно, в докладе президента Р. Никсона отмечалась значимость отношений с Советским Союзом для Америки. В нем основная идея — это то, что американская политика будет базироваться на доскональном понимании характера советской системы, не допуская ни недооценки глубины коммунистической идеологической убежденности, ни рабского следования иллюзии, будто коммунистические лидеры «уже отказались от своих верований или готовы это сделать…». Не позволит себе Америка и эмоциональной зависимости от отношений с Советским Союзом. Критерием прогресса будет суть конкретных договоренностей, отражающих взаимные интересы, а не атмосферу. Что самое главное, ослабление напряженности должно иметь место на широком фронте: «Мы будем видеть в наших коммунистических оппонентах в первую очередь нации, преследующие свои собственные интересы в том виде, как они им представляются, точно так же, как мы следуем нашим собственным интересам… Мы будем оценивать своих оппонентов по их делам, и такой же оценки по отношению к нам ожидаем от них. Конкретные договоренности и способ достижения мира, вырабатываемый при их помощи, будут проистекать из реалистического приспособления конфликтующих интересов друг к другу».