В глуши - Оуэн Локканен

Это не совсем так. Иногда Стая проходит через дождевые леса — сырые, темные, терпкие, почва покрыта папоротниками и обнаженными корнями деревьев, о которые все запинаются, а ветви высоких раскидистых деревьев так и норовят царапнуть по лицу, разодрать одежду и уцепить что-нибудь из дурацкого рюкзака, свернутого из брезента. А порой Стая забирается высоко в горы, — большие деревья остаются позади, а вокруг оказываются только чахлые вечнозеленые деревца да голые скалы, так что можно увидеть все на мили вокруг — то есть миллионы деревьев и одинокие горы вдалеке. Высоко в горах никаких тропок нет; Кристиан ведет их по каменным долинам — вверх, к скалистым пикам, и вниз, в крутые ущелья, — по пирамидкам, выложенным из камней каждые тридцать футов. Иногда Кристиан не находит очередную пирамидку, и тогда все расходятся и ищут дорогу. Обычно этим занимаются Эмбер с Лукасом и Дон. Уорден, Эван, Брендон и Кайла помогать не торопятся: они хохочут над наставниками и кидают камни с горы, а Бриэль просто тихо стоит сама по себе.

В горах ветрено. Холод, высота, бесплодность и непривычные пейзажи нервируют Дон, поэтому она помогает Лукасу и наставникам искать следующую пирамидку. Словно голос в ее голове говорит ей: Тебе здесь не место — и чем быстрее они снова спустятся к дождевым лесам, тем лучше.

Горы рождают в Дон дурные предчувствия. Однако дождевые леса ненамного лучше, чем бурные реки, которые они переходят, балансируя по перекинутым стволам деревьев, утесы, по которым они ползут то вверх, то вниз, пытаясь сохранить равновесие, болотистые луга с липкой и вонючей грязью и постоянным комарьем и мошкой, неустойчивые камни и скользкие корни деревьев на тропе, неровная земля под туристическим ковриком, от сна на котором всегда болит шея, слишком холодные ночи и слишком жаркие дни, вкус озерной воды даже после фильтров, грязь на одежде, зловонный запах собственного немытого тела, свисающие тонкими прядями волосы, мозоли на ногах и укусы насекомых на всем теле, поддразнивания Кристиана и перешептывание Эвана и Брендона, жуткие звуки из ночной чащи и мысли о том, что делать, если Кристиан и Эмбер вдруг умрут или их не будет рядом и придется выживать в одиночку,

а кроме всего этого —

одиночество.

16

У Дон много времени на раздумья, пока она борется с бесконечным марш-броском и чувствует, как медленно умирает от голода.

Бо`льшую часть времени она тоскует по дому. По Кэму, конечно, не очень, и на Венди она по-прежнему злится, ведь мать, похитившая и отправившая свою дочь в этот ад, не заслуживает того, чтобы по ней скучали.

Но по Брайсу, своему братишке, она скучает. А еще по ба, папиной маме, которая живет в Чикаго; хотя Дон видит ее нечасто, все равно любит больше всех на свете, за исключением разве что Брайса.

Дон истязает себя, думая о ба.

Она вспоминает, как ездила повидать ба в Чикаго прошлым летом, как постоянно навещала ее еще ребенком, и это было правда весело, как они гуляли по берегу озера, ходили по музеям, ели пиццу и просто проводили время вместе.

Она вспоминает, как не поехала к ба этим летом, потому что сбежала от родителей и застряла у Джулиана, но все равно искала способ связаться с ба и уехать к ней так, чтобы мама ничего не узнала, однако всегда появлялись дела поважнее и она так ничего и не сделала, а теперь уже поздно: все лето потрачено зря.

Потом Дон думает: лишь бы ее ба не заболела и не ослабла, лишь бы с ней ничего не случилось! Но она все равно стареет, а Дон не увидит ее как минимум до следующего лета. Вдруг она упустила последний шанс повидать ба, потому что была слишком занята, напиваясь и обдалбываясь с Джулианом?

То ли из-за постоянной ходьбы и усталости, то ли из-за шока от нового опыта, или просто из-за постоянного одиночества эти мысли очень расстраивают Дон.

Возможно, в этом и состоит главная цель всего похода.

Еще Дон думает о Брайсе.

Она думает о том, что ее младший брат в этом месяце пошел в старшую школу и ему, возможно, ужасно страшно и не с кем поговорить.

Думает о том, что вся семья чуть не с самого его рождения прекрасно знает, что Брайс гей, но он пока не признается; хорошо бы ребята в старшей школе не стали над ним издеваться.

Думает о том, как одиноко и страшно было ей самой в старшей школе и что один лишь папа помог ей справиться с одиночеством и страхом, а у Брайса нет папы, к которому можно обратиться, а теперь нет и Дон.

Думает о том, что видела Брайса в последний раз, когда заставила Джулиана отвезти ее домой за платьем, которое ей вдруг захотелось надеть на концерт Поста Малона, и что Кэма с Венди не должно было быть дома, но они там были, однако Дон так набралась и ей так хотелось то платье, что она незаметно забралась в дом и нашла его; тем не менее весь план провалился, когда Кэм вышел из туалета, увидел ее и позвал по имени. Тут же из комнаты выбежала Венди, попыталась остановить Дон, завязалась потасовка, переросшая в громкую ссору, Венди схватила Дон за руку, Дон вырвалась, тогда Венди выхватила платье, и Дон крикнула что-то злобное. Венди крикнула что-то в ответ, между ними попытался вклиниться Кэм, чтобы разнять их. Кэм всегда совал нос в дела их семьи, хотя его никто не просил. Потом Дон все же вырвалась и, выбегая за дверь, краем глаза увидела в углу, на диване, Брайса: в его руках была книга, но смотрел он на Дон — с такой печалью и страданием на лице, что Дон на долю секунды замерла. Ей захотелось подбежать к нему, обнять и извиниться за то, какая она стерва и как мучает всю семью. Захотелось сказать ему, что вернется домой и точно останется, и все будет хорошо, все будет так же прекрасно, как во времена их детства.

Но, конечно, она повернулась к брату спиной и припустила к Джулиану, который ждал ее в своем джипе. Он газанул, а Кэм и Венди смотрели с порога, как Дон запрыгивает на переднее сиденье, держа в руках платье и даже не оглядываясь.

Хуже всего было то, что во время ссоры Венди и Дон порвали платье, так что Дон так и не смогла надеть его на концерт. Она засунула его подальше в шкаф