ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ - Чарлз Ледбитер

Но теперь мы будем иметь дело с менее развитым человеком, который смотрит через пробитые им окна и видит только через них. Чтобы понять его небо, мы должны знать две вещи: его отношение к высшему плану и его отношение к своим друзьям.

Вопрос о его отношении к окружающему следует также разделить, ибо мы должны иметь в виду с одной стороны материю этого плана отлитую в формы его мыслью, а с другой стороны и силы высшего плана, отвечающие на его стремления.

Я уже упоминал, каким образом человек окружает себя своими мыслеформами. На этом плане мы находимся на самой родине мысли и поэтому естественно, что характер этих мыслеобразов имеет во всех отношениях решающее значение. Небесный план населен живыми силами, которые можно назвать сонмами ангелов, и некоторые из них весьма чувствительны к определенным стремлениям человека и всегда готовы отвечать на них.

Но его мысли и его стремления продолжают естественно направляться по линиям, которые он подготовил в течение земной своей жизни. Может показаться, что, перенесенный на план такой силы и жизненности, он должен бы получить толчок к совершенно новой деятельности по линиям, совершенно новым для него; но это невозможно. Его тело мысли принадлежит к иному порядку, чем его низшие проводники, и подчиняется далеко не в такой степени его контролю, как они. На протяжении многих прежних жизней оно привыкло получать впечатления и толчки к действию снизу, от низших проводников, главным образом от физического тела и реже — от астрального; оно мало подготовило себя для непосредственного восприятия ментальных вибраций своего собственного плана, и потому оно не может внезапно научиться воспринимать их и отвечать на них. Таким образом, в этом высшем мире человек не может создавать новых мыслей, и лишь мысли, которые уже имелись у него, образуют те окна, через которые он смотрит в этом новом состоянии своего бытия.

Что касается этих окон, то тут могут быть две возможности: во-первых направление, куда они обращены, и во-вторых материал, из которого они состоят. Направлений, которые могут принимать высшие мысли, очень много; некоторые из них, каковы привязанность и преданность, принадлежат обыкновенно к личным переживаниям и потому их лучше рассматривать в связи с отношением человека к другим людям. Возьмем поэтому такой пример, где этот личный элемент отсутствует, где мы имеем дело лишь с непосредственным влиянием окружающей среды. Предположим, что одним из его окон в небесный мир является музыка. Она представляет собой могучую силу в этом высшем мире; мы знаем, в какой степени музыка способна поднимать человека, делать его на время как бы новым существом в новом мире; все, испытавшие на себе её власть, поймут, какой огромной энергией обладает эта сила. Человек, в душе которого нет музыки, не имеет открытого окна в этом направлении; а человек, обладающий таким окном, получит три совершенно различных ряда впечатлений, которые все будут более или менее видоизменены свойством стекла, из которого сделано его окно. Из этого ясно, что стекло может сильно ограничивать его восприятие: оно может быть окрашено и вследствие этого будет пропускать только некоторые лучи света; или оно может быть из очень несовершенного материала, который будет искажать и затемнять весь проникающий свет. Например, возможно, что в течение своей земной жизни человек любил только один род музыки, или что его привлекала нечистая музыка и т. д. Но если предположить, что его музыкальное окно хорошо построено, что может он получить через него?

Прежде всего, он воспримет ту музыку, которая служит выражением правильного движения сил небесного мира. В основе поэтической идеи о "музыке сфер" кроется действительный факт, ибо на высших планах бытия всевозможные движения и действия производят дивные гармонии как звуков, так и красок. Все мысли — как его собственные, так и чужие — выражаются в чудно звучащих, вечно меняющихся аккордах, как бы от бесчисленных эоловых арф. Это музыкальное выражение яркой сияющей жизни небес будет для него чем-то вроде вечно очаровывающего, вечно присущего фона для всех его других переживаний.

Затем между обитателями этого плана есть один вид существ — чин ангелов, как бы назвали их христиане — который особенно музыкален и выражает себя посредством музыки гораздо полнее, чем остальные небесные сущности. О них упоминается в старых индусских книгах, под именем гандхарвов. Человек, душа которого особенно восприимчива для небесной музыки, обратит на себя их внимание, и вступив в сношение с одним из них, познает от него много новых чудных музыкальных комбинаций, неведомых на земле. Кроме того, он будет воспринимать с новым проникновением ту музыку, которую создают на этих высших планах переселившиеся ранее его великие музыканты: Бах, Бетховен, Мендельсон, Гендель, Моцарт, Россини — все они, полные могучей жизни, создают несравненно более грандиозные и прекрасные гармонии, чем все, известные на земле. Каждый из них является в буквальном смыслы неистощимым родником чудных музыкальных сочетаний и все вдохновения наших земных музыкантов лишь слабое эхо тех прекрасных звуков. Чаще, чем мы думаем, чуткие люди воспринимают эти звуки здесь на земле, и стараются воспроизвести их — насколько это возможно — в физическом мире. Нам приходилось слышать от музыкальных маэстро, как они иногда внутренним слухом слышат целые грандиозные оратории с величавыми хорами, заключенные в одном звучащем аккорде, хотя, когда они стараются записать его в нотах, им приходится покрывать много листов нотными знаками. В этом выражается вся разница между небесной музыкой и той, которую мы знаем на земле; один могучий аккорд выражает там такое музыкальное богатство, которое здесь потребовало бы многих часов для своей передачи.

В таком же роде будут переживания человека, для которого окном будет живопись. Его ожидают те же наслаждения, ибо жизнь небес выражается в цветах так же, как и в звуках, и мы знаем из теософических учений о цветовом языке тех дэв, которые сообщаются между собой посредством великолепно окрашенных световых вспышек. Точно так же и в этой области искусства великие художники давно прошедших времен продолжают творить, но не кистью по полотну, а несравненно более совершенной пластикой, идущей от силы мысли. Каждый художник знает, насколько самые совершенные выражения его мысли на бумаге или на полотне ниже того, что носится перед его воображением; но здесь мыслить и осуществлять — одно и то же и здесь разочарование невозможно. То же самое можно сказать и относительно всякого творчества; вот почему источники знания и наслаждения на небесах бесконечно превышают всё то, что наш ограниченный ум может схватить здесь, на земле.

НАШИ ДРУЗЬЯ НА НЕБЕСАХ

Теперь обратимся ко второй стороне нашей темы: как складываются отношения человека к тем, кого он любит или к тем, кто вызывает в нем чувство преданности или обожания. Снова и снова приходится слышать тревожные вопросы — можно ли быть уверенным, что мы встретим по ту сторону смерти тех, кого здесь сильно любили и узнаем ли мы их в этой новой жизни? К счастью, на этот вопрос можно ответить вполне определенно. Да, мы найдем там наших друзей и это — без малейшей тени сомнения, и сношения наши с ними будут более полными и более реальными, чем это было на земле.

Кроме того, нас часто спрашивают: "могут ли друзья, уже переселившиеся в небесный мир, видеть нась здесь, наблюдают ли они за нами и ждут ли они нас? Едва ли; ибо для этого существует непреодолимое затруднение. В самом деле, как мог бы сохранить ушедший человек счастливое состояние, если бы он смотрел назад и видел тех, кого он любит, в горе и страданиях, или, что еще хуже, в момент совершаемого преступления? И другое предположение, что он ожидает их, не многим лучше первого. В этом случае человеку предстоял бы долгий период ожидания, во время которого его друг может настолько измениться, что потеряет всю свою привлекательность. В естественном порядке, так мудро установленном для нас природой, подобных затруднений не существует; те, кого человек любил более всего, остаются всегда с ним и притом в своем наиболее благородном и совершенном виде, и ни тени разлада или перемены не может быть между ними и им, так как он получает от своих друзей только то, чего сам пожелает. Действительность несравненно совершеннее всего, что человек мог бы придумать своим воображением; все существующие теории являются человеческими измышлениями, тогда как истина есть мысль самого Бога.

В действительности, каждый раз, когда мы любим кого-нибудь очень глубоко, мы создаем его ментальный образ и он часто возникает в нашем уме. Этот образ друга мы уносим с собой в небесный мир, ибо в естественном порядке образ этот соответствует высшему уровню ментальной материи. Любовь, которая творит и удерживает такой образ, есть могучая сила — сила, достаточная для того, чтобы воздействовать на душу того, кого мы любим. Душа друга отвечает на воздействие этой силы соответствующей энергией, и энергия эта наполняет собой тот мыслеобраз, который мы создали, и таким образом наш друг остается на самом деле с нами, и притом более непосредственно, чем это возможно на земле. Не забудем, что любовь вызывается не телом, а душой друга, мы же имеем здесь с собой душу человека. На это могут сказать: "да, это могло бы быть так, если бы друг умер, но предположите, что он еще жив, и тогда его душа не может находиться одновременно в двух местах". В действительности душа может быть в двух местах одновременно и даже более, чем в двух; и то обстоятельство, что друг наш по нашему представлению жив или мертв, не делает ни малейшей разницы. Попробуем яснее понять, что такое в сущности душа, и тогда мы лучше поймем действительный ход вещей.