Любовь и волки (СИ) - Иванова Ольга Дмитриевна

Но ответ Акулины обескуражил:

— Ты уверена? Точно не боишься?

— Чего мне бояться? — продолжала недоумевать я. — Или это вы мне угрожаете?

Акулина на это залилась переливчатым смехом, точно, как когда смеялась утром с Глебом.

— Делать мне больше нечего, — еще хохоча, ответила она, — как угрожать тебе. Я просто предупреждаю... Ладно, добро пожаловать в Большие Перевертыши, — Акулина, утирая ладонью слезы смеха, двинулась обратно в дом.

— Аня! — совсем рядом распахнулось окно, и в нем появился Глеб с ножом. Устрашающий вид, я бы сказала. — У меня все. Будешь готовить?

— Да, иду, — я помахала ему рукой и ускорила шаг.

Глава 4

Признаться честно, кролика я никогда не готовила, а зайца и подавно. Но ударить в грязь лицом перед Глебом не хотелось, даже если будет есть только его бабушка. Особенно после пирогов Акулины. Но, к счастью, есть интернет, а там уж точно знают, как готовить зайчатину. Вот только оказалось все не так просто. Пока я искала для себя более-менее подходящий рецепт, узнала много побочной информации: какие виды зайцев водятся в нашей полосе, как отличить молодого от старого и даже как на них правильно охотиться. А вот с готовкой... Зайчатину, чтобы убрать специфический запах и сделать ее мягче, желательно было вымачивать в воде аж целых двенадцать часов! Но потом, на сайте охотников, нашелся рецепт приготовления в полевых условиях. Однако для этого все равно нужен был уксус или кефир. В шкафчике отыскался первый, и мне наконец удалось сделать быстрый маринад, всего-то на два часа. Окрыленная первым успехом, я решила за это время подыскать в своем гардеробе наряд для вечерней прогулки, которую мне обещал Глеб. Сам он пока уединился в своей комнате: доделать срочный заказ — и я не хотела его беспокоить.

Моя комната сверкала чистотой, полы и поверхности мебели казались просто стерильными, а новое постельное белье аж хрустело свежестью. Вот уж Рина постаралась на славу! Кто б у меня в квартире сделал такую вот уборку, а то с моим графиком работы это бывает порой проблематично. А теперь еще, когда появился котенок... Но нет, Анна, сама, все сама...

Я открыла шкаф, затем чемодан... Итак, что мы имеем? Хорошо, что в моем летнем гардеробе несколько платьев, и можно их менять по желанию. А вечером я, пожалуй, надену вот это, голубое... Укороченное, приталенное, простого, но милого покроя. Мое любимое. И под цвет глаз подходит. А вот с этими босоножками на каблучке будет вообще идеально.

Намерявшись и накрутившись перед зеркалом вдосталь, я вернулась в кухню, где меня ждал сюрприз в виде Софьи Ильиничны. Она стояла у холодильника с кастрюлькой, в которой мариновался заяц, и внимательно рассматривала его содержимое.

— Что-то не так? — забеспокоилась я. — Маринад плохой?

— Маринад как маринад, — ворчливо ответила бабуля. — Можно было и без него, только продукты переводить…

Она перешла к плите, где уже шипело масло на сковороде, и принялась с азартом бросать на нее куски зайца.

— Но ведь ему еще полчаса мариноваться, — робко попыталась возразить я. — Жестким ведь будет, Софья Ильинична...

— И так сойдет! Или, думаешь, не прожую? — она ухмыльнулась, продемонстрировала мне ряд крепких, как у молодых, зубов, а в заключение весело щелкнула ими.

Я выдавила растерянную улыбку:

— Тогда, может, помочь вам?

— Мне не надо. Себе помоги. Вернее, бери из холодильника... Что вы там едите? Траву свою... Хлеб...

— А вы не будете овощи? — уточнила я. — Давайте салат сделаю...

— Себе делай. Я такого не ем.

— Глебу, наверное, тоже надо что-то приготовить, — озаботилась я. — Он ведь не будет кролика...

Ответом мне был тяжкий вздох.

— Я видела рис у вас в шкафчике, можно взять?

— Чего спрашиваешь? — бабуля покосилась на меня. — Бери...  — и снова вздох.

Под ее испытующим взглядом я стала варить рисовую кашу. Глеб ее любит. Но через некоторое время не выдержала.

— Со мной что-то не так, Софья Ильинична? — за шутливым тоном я попыталась скрыть нервозность. — Вы на меня так смотрите...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Смотрю... — не стала отрицать она. — Смотрю, что худая больно...

— Ну что вы, — я стушевалась. — Не такая уж и худая... Есть еще даже к чему стремиться. В смысле уменьшения…

— Ну хоть бегать быстро умеешь? — в голосе бабули слышалась умирающая надежда.

— Боюсь, что нет, — вынуждена была «огорчить» ее я, сама же уже совсем не понимала, чего она от меня хочет и при чем тут бег. — У меня как-то совсем со спортом неважно...

— Ох-хо-хо...

На мое спасение со стороны лестницы послышались шаги, и вскоре в кухню вошел Глеб.

— О, готовите что-то вкусненькое? — оживленно поинтересовался он.

Подошел вначале ко мне, приобняв, поцеловал в висок, потом обнял бабушку и чмокнул ее в щеку.

— Глебушка... — та посмотрела на него с мольбой. — Ну все-таки, может, я ее того? У...

Но одного тяжелого взгляда внука было достаточно, чтоб она замолчала и со скорбным взглядом вернулась к сковородке с зайцем.

А я опять ничего не поняла.

После обеда, ближе к вечеру, мы наконец-то выдвинулись на прогулку. Софья Ильинична провожала нас у окна и опять вздыхала каким-то своим горестным мыслям.

— Я все-таки не очень нравлюсь твоей бабушке, — с грустью заметила я, беря Глеба под руку.

— Глупости, — ответил он, — просто у вас разные темпераменты, но уверен, вы скоро поладите.

— Может, мне ей сделать какой-нибудь подарок? — задумалась я. — Что она любит?

— Бабушке ты навряд ли угодишь, — усмехнулся Глеб. — Просто оставайся самой собой, хорошо? А там и она тебя примет. Вот увидишь. Бабушка хоть и бывает резкой и прямолинейной, в душе она добрая и понимающая. Когда ты узнаешь ее получше, то поймешь.

— Надеюсь, это произойдет скоро, — улыбнулась я.

Мы свернули на Лесную улицу и пошли вдоль кирпичных домов с разноцветными крышами.

— У вас такой симпатичный поселок, — заметила я, — уютный. И современный. Только ваш особняк выделяется своей стариной.

— Здесь многое перестроили за последние годы. Даже в такое захолустье доходит прогресс, — отозвался Глеб с полуулыбкой. — Есть все блага цивилизации.

— И это здорово! А ты, кстати, опять без очков, — с легкой укоризной напомнила я.

–  Да я как-то уже привык здесь без очков обходиться. Может, глаза меньше напрягаю, может, свежий воздух влияет, — отшутился Глеб. — Забываю о них постоянно. Ты не волнуйся, я все вижу.

— Хорошо если так, — я на миг приложила голову к его плечу, прижимаясь теснее, как вдруг из-за угла появилась компания юных дев, разодетых по последней моде.

Они сперва игриво стрельнули глазками в Глеба, затем посмотрели на меня — с удивлением, а после и вовсе недовольством.

— А ты у нас популярный, — не удержалась я от замечания, получившееся едким.

— Да брось! — беспечно отозвался Глеб. — Я просто давно сюда не приезжал, а тут еще и со столицы явился, вот и повышенный ко мне интерес. Скоро это пройдет, и на меня перестанут обращать внимание.

Чем ближе мы подходили к центру, тем оживленней становилась вокруг. На меня снова все глазели, совсем как вчера, когда я только оказалась в поселке.

— Не понимаю, — тихо проговорила я, — со мной что-то не то? Хвост вырос? Или уши?

Глеб будто бы вздрогнул, а после ответил:

— Не обращай внимания, в маленьких поселках просто все друг друга знают в лицо, а приезжие сразу выделяются из толпы и вызывают интерес. На меня тоже, как видишь, все смотрят как на диковинку.

Вскоре показалась небольшая круглая площадь, выложенная разноцветной плиткой. В центре нее журчал фонтан, а периметр украшали фонарики и скамейки. Последние все были заняты влюбленными парочками и стариками, а вокруг носились детишки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В правую сторону от площади уходила улочка с магазинами и уличными лотками, слева же раскинулся сквер, чуть дальше виднелось озеро, по которому плавали лодки, катера, а кто-то даже катался на водных лыжах. Из динамиков, установленных здесь же на площади, неслась песня, кажется, что-то из современных хитов.