Переведи меня через майдан - Павел Шумил

В каких случаях могут кастрировать мужика?

Вариант 1: Ограничение рождаемости. Не катит. Первый всплеск Волны прокатился здесь четыре с половиной сотни лет назад, колонисты высадились позднее. Не могли они слишком сильно размножиться.

Вариант 2: Наказание. Сурово, и говорит о первобытном варварстве. В любом варианте такая хирургическая операция говорит о первобытном варварстве.

Вариант 3: Борьба за чистоту генофонда. После мутаций, вызванных волной, вполне реально. Паренек родился мутантом, убивать его не стали, но лишили возможности продолжить род. Первобытно-общинный гуманизм. Нас предупреждали, что на планете может воцариться варварство.

Вариант 4: Религиозные заскоки.

Дрянь этот мир. По любому варианту.

— Ваша задача — сохранить человечество как вид, — говорили нам инструкторы. Плодитесь и размножайтесь — это все, что от вас требуется. Если сумеете удержать цивилизацию на уровне письменности — вечная вам слава. Если нет — не огорчайтесь. Через пять-десять тысяч лет человечество вновь поднимется. Главное, чтоб было кому подниматься. Задача ясна?

— А колонии? — спросила на одном из первых занятий Вулканчик.

— Колонии обречены. Как и бОльшая часть населения Земли. У нас нет возможности эвакуировать всех.

Задумавшись, я опять отклонился от курса. Сюда бы навигационный планшет… Но планшет остался на катере. А катер на дне океана. Инструкторы предупреждали нас, чтоб не рассчитывали особенно на технику. Пятьсот лет — слишком долгий срок для любого устройства сложнее молотка.

— Не надейтесь на инкубаторы, — внушали врачи нашим девушкам. — Рожать вам придется самим. Если сможете запустить хотя бы один инкубатор — ваше счастье. Если нет… Здоровая женщина может родить пятнадцать детей. Лучше — больше. Не пускайте это дело на самотек. В будущей колонии нужно как можно шире представить земной генофонд. Применяйте имплантацию оплодотворенной яйцеклетки. Материалом мы вас снабдим. В условиях криогенной стабилизации банк генофонда может храниться практически вечно.

Банк остался на корабле. Корабль — на орбите. Командное устройство на катере, катер на дне. И вообще, я не баба, чтоб рожать. Так что — проехали и забыли.

Сколько я сегодня прошел? Как определить пройденное расстояние? Плевать. Там на карте три реки. Дойду до первой, буду думать.

Вот дьявол! — ругнулся я про себя через пять минут. — А это мокрое безобразие тянет на реку, или нет? Видимо, нет, если его не отметили на карте. Вот и первая проблема: как отличить реку от ручья?

Масштаб карты — двадцать км в сантиметре. За два дня я прошел сантиметра четыре. Из сорока. За месяц от голода не умирают. Веда все рассчитала правильно. Только б девочка не наделала глупостей. Обидно будет пройти сотни километров и найти труп самоубийцы.

Он сидел на корточках под деревом и терпеливо ждал, когда я проснусь. Лохматый, заросший, с кобурой станнера на боку и сумкой, сшитой из кожи, через плечо. Впрочем, сумку я разглядел позднее. Трудно определить возраст у такого заросшего волосатика, но вряд ли ему было больше двадцати пяти. И он был одет. Куртка из шкуры, кожаные штаны, мокасины. Выходит, одежда еще не полностью вышла из моды. Я не буду выглядеть дикарем.

— Здравствуй, — сказал я, высунувшись из палатки.

— Здравствуй. Ты новый егерь?

— Нет, я не егерь. Я иду на технохутор Лианы. У нее что-то сломалось, надо починить.

— А я подумал, ты егерь. У тебя станнер, а ты не егерь. Чудно.

— Меня зовут Игнат. А тебя?

— Тоби. Если полностью, Тобиас, только так никто не зовет. Все Тоби да Тоби. Ты тоже зови меня Тоби. Я привык, когда меня Тоби зовут.

— Тоби, ты знаешь, как пройти к хутору Лианы?

— Знаю. Я там жил. Ты обязательно помоги Лиане. Она славная. Это ее мама выучила меня на егеря, только ее больше нет на хуторе.

— Тоби, ты не проводишь меня до хутора. Я не знаю дороги, а с Лианой может случиться беда.

— К Лиане? Конечно, провожу, — обрадовался он. — Я ее сто лет не видел. И она меня сто лет не видела. Я там два года не был.

Удача. Проводник. «Мы везунчики», — говорил Бонус, когда нас было четверо.

— … А я думал, ты новый егерь. У тебя станнер. Я хотел договориться, кто какой сектор будет патрулировать. А потом бы мы менялись. У меня очень большой сектор, а я один. Надо, чтоб было больше егерей. Я говорил Веде: «Надо, чтоб было больше егерей», а она сердится. Говорит: «Где я тебе егерей возьму? Рожу? Приведи пацана, я его воспитаю». Только деги не хотят отдавать пацанят на воспитание мунтам. Я говорю им: «Надо, чтоб егерей было больше», а они не хотят. А Веда сердится. Ты скажи ей, что она зря сердится.

Я начал сомневаться, что проводник — благо. А еще понял, что не умею ходить по лесу. Тоби скользил среди стволов легко и непринужденно. Такую походку я видел у мужчин в индийских деревнях — ноги чуть согнуты в коленях. Ни одна ветка не хлестнула его по лицу, ни один сучок не хрустнул под ногами.

— А Фиеста никогда не ругается. Но всегда ласковая и печальная. И девочку заводить не хочет. А если у нее дочки не будет, кто на ее хуторе жить будет?

— Тоби, ты сам сшил свою куртку? — спросил я, чтоб хотя бы изменить тему словестного поноса.

— Сам. Лося сам убил, шкуру сам снял, шил сам. Только шкуру мне бабы в деревне выделывали. Не умею я шкуры выделывать. А они умеют, но не говорят. Только смеются. Вредные они. А шил я сам. Иголку и нитки у Веды взял, потому что деревенские вредные. Жадные они. Ничего так не дадут. А я не могу надолго в деревне оставаться. Я егерь, мне сектор патрулировать надо.

Сначала я пытался извлечь из потока слов новые сведения, потом отключился. Тоби шагал впереди, срывая с кустов ягоды и закидывая в рот. Я с трудом поспевал за ним, пыхтел как паровоз и постепенно выбивался из сил.

— У тебя станнер неправильно настроен, — сказал Тоби на привале. — Так убить можно. Смотри, как надо, — вынул свой и показал настройки. Станнер был установлен на оглушающую мощность. Я не стал спорить и отрегулировал свой. Сменить настройку можно одним движением большого пальца.

Вечером Тоби долго восхищался моей кривобокой палаткой.

— Маленький дом! Я такой же сошью. Попрошу у Лианы прозрачную ткань, она мне даст, и я сошью.

Впервые ужинал по-человечески. Тоби набрал кислых ягод и перемешал их с изумрудным желе. Соленое с кислым — я думал, выйдет несъедобная гадость, но получилось вкусно.

А на следующий день я увидел, в чем заключается работа егерей. Тоби оглушил из станнера молоденькую голую девушку. Та заметила нас слишком поздно, бросилась бежать, но успела сделать только два шага. Тоби бережно перевернул ее на спину, уложил поудобнее, смахнул со щеки и плеча прилипшие травинки. Затем достал из сумки черную металлическую коробочку.