Любимая для спонсора (СИ) - Ривера Полина

– Если это для меня, то не стоит, – бросает она нарочито равнодушно.

– Не любишь творчество Рэнд или…

– А ты каким боком к нему? – а вот это звучит с презрительной усмешкой. – Или чтобы махать кулаками в вонючем зале, нужно прочитать Атланта? (Речь о романе американской писательницы Айн Рэнд «Атлант расправил плечи» – примечание автора).

Я даже ответить ничего не могу – буквально деревенею от досады. Так, значит? Быдлом меня считает? Недоучкой, живым мясом, способным только «махать кулаками». Я не из обидчивых, но слова Любы меня задевают. Да так больно, что я вдохнуть не могу. Крепче сжимаю руль и выключаю звук. Оставляю ее без ответа – пусть продолжает думать обо мне, что хочет. Все равно сегодня вечером будет подо мной. Или на мне – тут уж как я захочу.

Мы продолжаем молчать. Я вырываюсь из пробки и через пять минут подъезжаю к частной клинике, адрес которой назвала Люба.

– Ты уверена, что здесь работают не шарлатаны? – спрашиваю, когда мы оказываемся в холле.

– Не знаю. Я уже никому не верю. Но в государственных клиниках мне отказались помочь.

– Давай не будем спешить, Люб. Я попробую связаться с зарубежными центрами.

– В таком случае нужно перевести мою историю болезни. Я даже не знаю, сколько это стоит. И к кому обратится… Там такие цены… Боюсь, что я…

– Переводчик придет к тебе в гости. Зовут Арина.

– Если это одна из твоих… То… Не нужно подвергать меня такому унижению, – вспыхивает она.

– Ревнуешь? Что-то новенькое.

– Даже не думала. Мне плевать, ясно? На тебя, на них, и…

– Арина моя сестра. Младшенькая. Она очень хорошая. И прекрасно владеет английским. Давай хотя бы попробуем.

– Так что, мы зря приехали? Врач уверял меня, что поможет.

– Не зря. Во-первых, сдадим анализы. Ты же хотела убедиться, что я чистый? А, во-вторых, я хочу лично посмотреть на этого врача. Шарлатанов сейчас пруд пруди. Не хочу, чтобы тебя тупо развели. Не меня, заметь. Деньги я заработаю, их потерять мне не жаль.

– Очки себе набиваешь, Филинов? В благодетеля играешь? – шипит Люба, поджимая губы.

– Не играю. И у нас договор, Любаша. Не благотворительность, а сделка. Честная сделка. Если бы ты внимательно читала Атланта, поняла бы мои мотивы. А так…

Она удивленно приподнимает брови. Молчит. Закусывает нижнюю губу и опускает голову. Я не желаю продолжать бессмысленный разговор – помогаю ей раздеться и оплачиваю в кассе проведение анализов и осмотр офтальмолога.

Мне он кажется странным. Бегающий взгляд выдает неуверенность, а порывистые, нервные движения – страх. Я слишком хорошо знаю, когда противник боится. Научен годами тренировок и работы тренером. И на войне мне побывать приходилось – служил по контракту. Этот врач ни черта не поможет Любе. Он обычный шарлатан.

– Осмотрите мою жену, – говорю, используя козырь сразу.

Знакомая, подруга или сестра – не канает.

– Любовь Викторовна не говорила, что замужем, – блеет он, вскакивая с места.

– А какое отношение ее личная жизнь имеет к заболеванию?

– Она рассказывала, при каких обстоятельствах утратила зрение.

– Мы поженились недавно, – твердо отвечаю я, сжимая ее ледяную ладошку. – За Любу есть кому постоять.

– Да вы не волнуйтесь так. Любовь Викторовна, пройдемте в темную комнату. Сейчас мы глазки закапаем, все посмотрим.

Пускай смотрит. А я потом из него всю душу вытрясу. Я отказываюсь выходить из кабинета на время осмотра. Напротив, прошу, чтобы медсестра проводила в коридор Любу.

– Доктор, я понимаю, что вы врач с большим опытом. Руководите целым отделением микрохирургии глаза, но… Скажите честно – у Любы есть шанс?

– Есть, безусловно. Но я сразу предупредил Любовь Викторовну о последствиях. Странно, что она вцепилась в наш вариант, не посоветовавшись с вами.

– А мне не странно. Человек в отчаянии на все пойдет. Она просто хочет вернуть свою прежнюю жизнь.

– Операция улучшит ее зрение, безусловно. Мы можем попробовать удалить спазмированные и гипертрофированные сосуды вместе с тромбами. Но вернуть полностью зрение… Я рассказал Любовь Викторовне о возможных осложнениях.

– Назовите клинику, кто сможет? Любая сумма. И любая страна.

– Я не знаю, простите. Не хочу брать на себя такую ответственность и кого-то рекомендовать.

– Все понятно. Сами справимся. До свидания, доктор.

Глава 8.

Глава 8.

Люба.

– Так нельзя, Любаш. Ты должна попросить у него прощение. Я вообще не понимаю, за что ты так на него взъелась? – строго отсчитывает меня Саня.

Филин выполнил свое обещание – отвез меня в салон красоты после визита в клинику. Молчал всю дорогу или разговаривал по телефону со своими… бойцами, как он их называет. Такими же, как он машинами для убийств…

Я не вижу Сашкиного лица, могу только предполагать, что у него удрученное выражение.

Мастер маникюра пилит мои ногти, а на бровях сохнет краска. Потом у меня косметолог по расписанию… Филинов не поскупился на уход для своей личной куклы. Массаж, обертывание, укладка…

Я додумалась позвонить подруге, чтобы разделить с ней удовольствие от посещения дорогого салона. И какой черт меня дернул вспомнить его название? Я никогда здесь не была, просто хотела позлить Михаила. Прощупать границы его терпения.

– За что просить прощение? Я не изменю своего мнения о нем. Он… грубый, огромный, самодовольный мужик.

Боже мой, почему же так неуверенно звучит голос? И к щекам приливает кровь при воспоминании о том, что он со мной вытворял? Я злюсь на себя… Злюсь! Так и хочется отхлестать себя по щекам за реакцию на него. Мне же было с ним хорошо… С этим огромным и грубым… мужиком… И он вкусно целуется. Сладко и нежно. Так, словно я представляю для него ценность.

– Я все вижу, – хитро мурлычет Сашка. – Ты красная, как майская роза. Ну, расскажи, Люб. Вы целовались или…

– Было, Саш. Нормально. Терпимо, – бурчу я.

– А выглядишь так, словно ох как хорошо.

– Ну… хорошо. Так не должно же быть? Он ласковый, Санек. Так меня вчера целовал. Олежек вообще целоваться не любил – брезговал.

– Сказала бы я, что думаю о твоем Олежеке, но промолчу – не хочу тебя расстраивать. Я уверена, что тебе нужно извиниться. Ты же ничего не знаешь о Михаиле! А уже обидела, клеймо поставила. Ты не права.

Не права… Я не видела, как Миша отреагировал – только чувствовала. Он молчал. Только частое дыхание прокатывалось по салону машины. Наверное, сдерживался, чтобы не послать меня? Выкинуть где-нибудь на обочине и забыть, как страшный сон? Не понимаю, зачем он со мной носится? Так хочет меня? Я всегда была уверенной в себе особой. Статус обязывал. И красивой, да… С подтянутым, стройным телом, тонкой талией и прямой осанкой. Но то было в прошлом. Сейчас я слепая… Слепая. Он разве не может найти здоровую женщину? Любая другая вцепилась бы в Мишу, как в спасительную соломинку, а я…

Уколоть его хочу побольнее. Наказываю за что-то. Наверное, за жалость?

– А как извиниться, Сань? Прости, Миша за то, что посчитала тебя тупоголовым мужиком, способным лишь махать кулаками?

– Найдешь слова, Любаша. Ты у меня умница и красавица. И Михаил от тебя без ума. Я уверена в этом…

Пользуюсь синхронизатором речи и звоню Михаилу. Он приезжает без опозданий. Санька к тому времени убегает к сыну, и я остаюсь одна. Жду его, сидя в уютном мягком кресле.

– Давай я помогу тебе одеться, – предлагает он, касаясь моего плеча.

Набрасывает на плечи пальто, помогает повязать на шее шарфик, хотя я могу это сделать без посторонней помощи.

– Спасибо… тебе.

– Выглядишь потрясно, Люб. Брови отпад.

– Ну спасибо, – фыркаю я, когда мы выходим на улицу.

В машине молчим. Не знаю, как начать разговор… Может, лучше дома? Почему-то, с Мишей я не знаю, как себя вести? Словно у меня и отношений не было в прошлом… А разве они были? Одна ложь и лицемерие. Неискренность и больное упорство с моей стороны…