Живая летопись Красноармейска: от села Муромцева до наших дней - Мария Миронова

Было

Прохожу, где село моё было…Загражденье колючее там.Это боль мою разбередило:За колючей оградою – Храм.

Храм, в котором меня окрестили,Православной меня нарекли,Кроме стен – всё из Храма тащили —И кресты, и святых унесли…

Было! К Храмам бунтарство приспело —Разрушали святые места.…Рушить Храмы – греховное делоДело тех, чья душа нечиста.

Виноватых теперь не узнают —У таких не бывает лица…

Вторую половину села переселили на Балсуниху в 1952 году.

В жалованной грамоте 1474 года Балсуниха значится как пустошь. По сведениям 1504 года на этой местности в волости Воре и Корзеневе Московского уезда упоминаются два двора крестьян: Самойлина и Олферко.

В писцовой книге Московского государства 1573 года мы находим об этом селении следующую запись: «Пустошь, что была деревня Болсуново на реке Талице». Пустошь относилась к селу Муромцеву, и за ней закрепилась с начала XIX века название Болсуниха. Накануне Октябрьской революции 1917 года здесь проводились маёвки рабочих «Вознесенской мануфактуры».

В конце 30-х годов здесь образовался большой жилой поселок за счёт переселения сюда населения сёл: Муромцева, Коськова, Лукьянцева, деревень Ряплово, Кресты и др.

Сегодня название данной местности сохраняется в наименовании автобусной остановки «Балсуниха» и образует юго-западный микрорайон г. Красноармейска.

На Балсунихе

Сад, скамейка, дом с крыльцом —Всё здесь живо, как и прежде,И живут мои надежды Здесь во времени былом.

Всё ещё стоит забор,Что сама соорудила:Прибивала и пилила —Много лет прошло с тех пор.

С чувством жалости гляжу,В сердце боль. Переживаю,Я здесь больше не бываю —Просто мимо прохожу.

И вникаю на ходуВ то, что жизнью называлось,Сокровенного касаюсь —

Война. О том, что горем отзовётся

Как мне помнится, в довоенные годы с окончанием весенней посевной старики крестились и говорили так: «Слава Богу! Отсеялись с миром!». Это означало – удачно, мирно.

Так было и в подмосковном селе Муромцеве весной сорок первого года – с миром и по-доброму отсеялись. А в селе этом были и сеятели, и было кому урожай собирать. Село было богато трудолюбивыми, сильными парнями. Все они умели делать то, что необходимо в сельском хозяйстве, и косить траву умели все. В начале июня начинали налаживать косы. Но не пришлось косить траву парням села Муромцева. Лето сорок первого года для многих из них стало их последним летом.

22 июня 1941 года нашу страну облетела весть о начале войны. Тяжелые испытания принесла нашему народу Великая Отечественная война, навязанная германским фашизмом; воспоминания о войне – это всегда душевные волнения. Эти события захватили судьбы всех живущих на земле. До сих пор люди «делят» время на довоенное и послевоенное.

1935 год.

На фотографии четвёртый класс Муромцевской сельской школы, а в пятый класс они пошли учиться в другую, среднюю школу на территории фабрики. Учились они до начала войны, переходя из школы в школу. На фото – учительница – Мария Васильевна Смиренская – с белым воротником.

Рядом с ней председатель сельского совета Лапутин Александр Михайлович, а в верхнем ряду крайний справа председатель колхоза – Борисов Николай Васильевич.

К началу войны эти мальчики подросли, им было по семнадцать-восемнадцать лет. И все они в 1941–1942 годах ушли на защиту Родины.

Некоторые ушли на фронт по призыву, некоторые – добровольно. Все ребята, которые глядят на мир с этой давней фотографии, погибли на полях сражений.

Погибли на войне и оба председателя – А.М. Лапутин и Н.В. Борисов.

И теперь, спустя несколько десятилетий после окончания войны, люди с гордостью и со слезами на глазах отмечают даты, связанные с подвигом, совершенным во славу Родины. К этому подвигу причастны и эти вот мальчики, запечатлённые на фотографии в 1935 году.

Будем помнить всегда их

Наши юные парни мечтали о многом,Только сбыться мечтам помешала беда,Их судьба увела по военным дорогам —На защиту Отчизны ушли навсегда!

И начало любви, и последнее слово —Всё с собой унесли так хотевшие жить!Безысходна их участь, горька и сурова,Будем помнить всегда их. И будем любить!

… И как прежде грохочут весенние грозы,Рассыпается майский победный салют,А в глазах тех, кто ждёт, и надежда, и слёзы,Похоронки читают и… всё-таки ждут!

Очень необычно уходили наши сельские ребята на войну: они шли по просёлочной дороге, шутили и пели свою любимую песню – «Три танкиста». И, вряд ли доходило до их сердец то, с чем им предстояло встретиться.

Выйдя на большак, на красноармейское шоссе, которое в ту пору не было покрыто асфальтом, а было просто уложено булыжником, по этой широкой дороге ребята уходили, взяв друг друга под руки, продолжая шутить и напевать. Вот так они продолжили шутливым настроем свою юность, из которой уходили навсегда… Уходили под пули. На смерть.

Долг перед родиной

Долг позвал – встали в стройВосемнадцатилетние,Это грозной поройБыло в прошлом столетии.

Курск, Орёл, Сталинград —Через все расстоянияПринял каждый солдатБоевое задание.

Было задано всем:Силу в веру вложить.Разных не было тем,Лишь одна – победить!

Ушли вместе с ними их невинные улыбки, как и сами они остались невинными. Они не успели полюбить и…не умели курить. Они погибли все: двадцать восемь наших муромцевских мальчишек. Они в числе тех, имена и фамилия которых мы читаем на памятных плитах площади Победы в городе Красноармейске.

Мировая война!В ней и страх, и горение,И сгорело дотлаВ ней моё поколение.

Все наши парни воевали на разных фронтах. Многие погибли, защищая Москву. А ведь до войны они мечтали многому научиться, мечтали счастливую жизнь прожить.

Им пришлось расстаться с книжками,Воевать ушли мальчишками,Это был жестокий бойВ сорок первом под Москвой.

И осеннею порошеюМолодые и хорошиеОбнимали дымный снег —Вот и всё. И жизни нет.

Солдатское письмо – треугольник с фронта жителя села Муромцева Николая Лапутина – старшего брата Марии Мироновой.

Быть мечтали знаменитыми,А пришлось им стать убитыми.Роковой, последний мигБыл у каждого из них.

Матерям во сне являются,Всё такими же, не старятся,Но суровее стал взгляд,А дороги нет назад.

В вечность все ушли солдатамиИ ни в чём не виноватыми,А зарыты кое-как…Ах, война – не надо б так!

Все погибшие оставили голоса свои в последних письмах, которые писали родным с фронта. Эти письма – треугольники, в некоторых семьях хранятся до сих пор, а память о близких заставляет обращаться к этим письмам тех, кто их хранит. Берут они эти письма и, время от времени, перечитывают их сквозь слёзы, а это значит – разговаривают, мысленно, с теми, кто беспредельно дорог.

Писались фронтовые письма, как правило, перед боем и после боя. Но после боя писали те, кому этот жребий выпал.

В селе, по-соседски с нашим домом – был дом Чуриковых. В их довоенной семье было пятеро детей. Из них три сына не вернулись с полей сражений в родной дом. Старший Чуриков Иван Петрович ушёл воевать, оставив семью: жену и троих детей. И он писал им с фронта в 1943 году: «Пишу в окопе, только о самом главном. Ждём приказа о наступлении». Перечислил членов своей семьи по именам и продолжал: «Если я вас когда-то как-то обидел, то простите меня». Вот так и простился со своей семьёй Иван Петрович Чуриков, попросив прощения, а виноватым не был. И писем от него больше не было. А это последнее письмо из окопа со смоленской земли, писанное перед боем, хранила до конца дней своих его жена. Может, это письмо и придавало ей силы в её нелёгкой вдовьей судьбе с малыми детьми. А может, вместе с этим письмом она хранила и присутствие в доме дорогого человека – своего мужа, отца своих детей. Ведь умершие живут до тех пор, пока о них помнят близкие – так гласит народная мудрость.

Среднему – Сергею Петровичу Чурикову не довелось писать писем с фронта. Он служил в Красной Армии и перед самым началом войны писал домой: «Срок моей службы кончается, но увидимся ли? Что-то будет…».

Встречи не произошло. Этим «что-то» оказалась затяжная, кровопролитная война. По сей день Сергей Чуриков значится пропавшим без вести.