Оружейник - Rayko

незаметно подобравшись поближе, начал высматривать командира отряда росомах.

"Ну и крыса же ты, Дарт", — кривая улыбка легла на лицо Михалыча, узревшего наконец-то того, кто привел сюда силы противника, — "Всего неделю назад бухал со мной за одним столом, и клялся в дружбе. А я еще хотел…"

— Пулемет сдох, все в атаку! Вперед! — внезапно заорал тот, выбросив руку в направлении залегших волкодавов, — Мне нужен только их командир!

"Сейчас ты меня и получишь, ушлепок", — Турок бесшумной расплывчатой тенью заскользил к противнику, который остался в одиночестве.

Словно что-то почуяв, Дарт резко развернулся на месте, но уклониться от удара ножом уже не успел. Клинок вошел в правое плечо, вспарывая зазубринами бицепс. Резко довернув нож, Михалыч рывком дернул его в сторону и ушел в перекат. Рука росомахи повисла безжизненной плетью, а из манжета рукава хлынул поток ярко-красной крови. Волкодав широко улыбнулся — он хоть и не сумел убить противника сразу, но вскрыл тому плечевую артерию. А это равнозначно победе.

Побелевший Дарт сдаваться не собирался. Моментально сообразив, что победы в единоборстве ему не видать, он полез здоровой рукой за своим последним шансом — пистолетом. Но достать оружие из левосторонней наплечной кобуры левой рукой задача не быстрая, чем и воспользовался Михалыч: прямой удар правой в лицо, левой по печени, коленом в прыжке в челюсть, головой снова в лицо, и добивающий удар — правым кулаком в висок.

— Как жаль, что я не садист, — проговорил волкодав, присаживаясь на корточки рядом с поверженным росомахой, — Ты бы у меня долго мучился, ублюдок.

Первым делом он туго перетянул руку Дарта выше раны, вытащенным из собственной аптечки жгутом. Перевернув тело противника на живот, Турок быстро привязал тому левую руку к согнутым в коленях ногам, не забыв пропустить шнур под плечом правой руки, попутно захлестнув петлю на шее. Внимательно осмотрев свою работу, он мягким пружинящим шагом рванул в сторону непрекращающейся пальбы и криков, буркнув себе под нос:

— Увидимся, крыса, надеюсь еще поживешь немного.

***

Запустить цепную молнию в такой плотной мясорубке Швед не рискнул — можно было задеть волкодавов, на которых не было нужных меток. Пробиваясь к ним, ему пришлось посылать одиночные джеты в каждую черную фигуру, которую успевал зацепить его взгляд.

Куба отстреливался уже из пистолета, автомат без кассеты валялся в стороне. После пары сухих щелчков, он отбросил опустевшее оружие, и схватив последнюю лежащую перед ним гранату, выдернул чеку.

— Ну что, уроды?! Хрен вы меня возьмете!

— Стой, придурок! Не вздумай!

Бегущие к Кубе черные силуэты внезапно попадали лицами вперед, пропахав ими по инерции невысокую траву. А позади них стоял Оружейник… с пустыми руками.

— Это… как?! — изумленный Куба, трясущейся рукой с зажатой в ней гранатой, показал на трупы.

— Там Алекса дожимают, шевелись! — вместо ответа крикнул Швед и ломанулся на звуки боя.

Но пока они бежали к пулеметчику, стрельба прекратилась и наступила полная тишина. Выглянув из-за дерева, Оружейник увидел Михалыча, который склонился над тихо стонущим Алексом.

— Я так понимаю, что все освободились от ратных трудов? — не поворачивая головы спросил командир волкодавов, разрезая рукав куртки лежащего бойца своим внушительным клинком.

— Сильно его зацепило? — встревоженно спросил подоспевший Куба.

— Не ссы, братан, своим ходом дойду, плечо навылет, — ответил ему сам раненный и хихикнул, — Так что должок на тебе все еще висит.

— Пока я Алекса врачую… Куба, вверх по тропе лежит трофей, командир этих мудаков — тащи его сюда. Оружейник, а ты добей всех, кого найдешь. Даже уже мертвых. А то эти суки, могут и ожить в неподходящий момент. Проверку боем ты прошел, теперь докажи, что ты не сопля на стенке. Они все равно не жильцы, да и тащить мы их не сможем.

— Погоди, Михалыч, только товар упакую обратно. Не пригодился, спасибо Оружейнику, — Куба сел на задницу, и достав из разгрузки кусок проволоки, начал просовывать ее в отверстие для чеки.

Швед развернулся и подобрав с чьего-то трупа автомат, отстегнул кассету. Убедившись в наличии патронов, он пристегнул ее обратно и перевел флажок на одиночные выстрелы.

— Приходилось уже милосердием заниматься? — с нескрываемым интересом спросил его неудавшийся герой-самоубийца, задрав голову вверх.

— Когда будешь при смерти — узнаешь, — хмуро ответил Швед и пошел в сторону недавнего боя.

— Стоять! — догнал его голос Михалыча, — Пленник в первую очередь, топай за ним тогда ты. Куба, зачистка на тебе, стало быть.

***

Дарт медленно, словно нехотя, приходил в себя. Вокруг стояла мертвая тишина, не было даже птичьего гомона, привычного для уха росомахи. Вдруг чьи-то крепкие пальцы цепко ухватили его за раненное плечо. Он с неожиданной силой вырвался, и глухо вскрикнув, попытался откатиться в сторону. Но чужая рука уже вцепилась в воротник черного комбинезона, рывком поднимая с земли, и ставя на колени. Перед глазами Дарта появилось оскаленное лицо Шведа. Его губы зашевелились, но смысл слов до замутненного болью сознания росомахи доходить не желал. Внезапно холодная ладонь хлестко ожгла щеку, вернув окружающему миру звуки.

— Ты кто такой, падла?! Отвечай! Кто тебя навел на меня?!

Резкий рывок за ворот качнул бессильно повисшую голову Дарта. Пальцы, впившиеся под подбородок, заставили его вздернуть голову вверх, и встретиться глазами с пылающим яростью взглядом Шведа. Тот и сам понятия не имел, каким жутким было его лицо в этот момент. Застывшее, мертвое, с ледяными провалами глаз — на этом лице двигались только судорожно дергающиеся в хищном оскале губы:

— Слушай сюда, сука. Я с тобой возиться не буду, будешь молчать — продырявлю живот и оставлю подыхать. Но сначала выну глаза, понял меня, урод?

В глухом голосе Шведа было столько кристально чистой ненависти, что на Дарта мгновенно навалился липкий животный страх.

"А ведь этот псих так и сделает!"

Дарт не был ссыкуном, но на мгновение представил себя с кровавыми дырками вместо глаз, с развороченным ножом животом, ползущего неизвестно куда, волоча за собой клубок скользких, воняющих дерьмом кишок, и вздрогнул всем телом, окончательно возвращаясь в реальность.

— Так-то лучше, — уже спокойнее произнес Швед, заметив, что из глаз пленника исчезла мутная пелена.

Взгляд росомахи стал явно испуганным, но все-таки осмысленным.

— Ты командир отряда?

Дарт в ответ быстро закивал.

— Уже лучше, — кивнул сам себе Оружейник, и достав нож, воткнул его рядом с