Об экономике – с улыбкой (сборник) - Михаил Эм

Добившийся своего Робинзон намеревался уже отправиться в свою домашнюю пещеру, где заняться приготовлением нормальной отбивной и пошивом одежды, но внезапно сообразил: а что если туземцы, убоявшись строгости закона, никогда больше не выйдут на протоптанную тропинку, вообще не посетят местность, где спасшийся при кораблекрушении Робинзон нашел убежище? Придется опять вести натуральное хозяйство. Но собирать съедобные раковины – особенно после такой богатой добычи, как упитанная коза, – как-то не улыбалось. Поэтому, полный желания организовать на необитаемом острове самую современное и передовое хозяйство, Робинзон принял волевое решение: отправиться вместе с туземцами в их туземную деревню, чтобы ознакомиться с ее местоположением и на месте произвести общее, так сказать, инспектирование.

– Я! Иду! С вами! Вы! Меня! Проводить! К своим! Хижинам! – попытался он донести мысль до туземцев.

Те, прижимая к груди мясные остатки, помалкивали.

– Жижинам! Сакон! Баракунда паргудо кордумо! – наконец повторили туземцы, соглашаясь.

Они согласно закивали подбородками и, взвалив на плечи доставшуюся им долю, направились в противоположную пещере сторону. Робинзон пристроился в конце процессии, наблюдая, как бы кто из туземцев не сбежал. Так, на всякий случай. Впрочем, строгость закона и неукоснительность наказания за его неисполнение оказала на местных столь благостное воздействие, что туземцы и не думали сбегать, а привычно двигались в известном им направлении, изредка оглядываясь проверить, не отстал ли Робинзон.

Робинзон в самом деле отставал, поскольку идти по тропическому лесу с несколькими кусками мяса и козьей шкурой наперевес было несподручно. Вскоре, совсем умаявшись, он приказал туземцам остановиться. Процессия послушно затормозила.

– Ты, – сказал Робинзон, наставляя указательный палец в грудь одного из туземцев, а именно Бузотера. – Мне тяжело. Возьми мой груз мяса. Шкуру, так и быть, понесу сам.

Бузотер, на лбу которого красовалась внушительная шишка, не ответил.

– Исполняй немедленно, – пригрозил ему Робинзон. – Это закон, понял? Если не исполнишь мое законное требование, снова получишь по лбу.

Бузотер сверкнул глазами и скривился, но – видимо, памятуя о неотвратимости наказания за неисполнение законных робинзоновых требований, – взвалил дополнительный груз на плечи. В таком порядке они прошествовали по тропическому лесу еще около получаса, когда передние из туземцев что-то приветственно загорланили, и процессия вышла из зарослей на очень приятную солнечную поляну, на которой располагалось туземное поселение.

Поселение состояло из нескольких десятков небольших по размеру хижин, сплетенных из тонких прутьев неизвестного Робинзону кустарника и прикрытых сверху разлапистыми пальмовыми листьями. Вокруг хижин суетились раскрашенные жители: одни растирали в деревянных плошках что-то съедобное, другие просто стояли возле хижин и разговаривали, третьи – чумазые туземные детишки с отвисающими животами – бегали где попало и шалили.

Увидев Робинзона, вышедшего за туземной процессией с козьей шкурой на плече, жители туземной деревни пробормотали что-то изумленное и все как один бросились в его направлении. Одни пытались дотронуться до Робинзона пальцем, вторые обойти вокруг, чтобы убедиться в том, что это настоящий белый живой человек, а третьи – те же туземные детишки – ухватить за коленки.

Тут туземцы, пришедшие вместе с Робинзоном, предостерегающе закричали своим:

– Калуно мори! Сакон! Сакон паругадо по!

Услышав такие слова, туземцы издали вопль уважения. Перед Робинзоном вмиг образовалось пустое пространство: туземные мужчины и женщины отскочили от Робинзона и смотрели теперь на белого человека во все глаза, в ожидании каких-либо его действий или распоряжений.

– Не бойтесь, друзья, все в порядке, – сказал им Робинзон, пытаясь улыбнуться как можно шире. – Вы в полной безопасности, вас охраняет закон!

При слове «закон» толпа туземцев задрожала и заколыхалась.

– Я хочу узнать, как вы живете, – продолжал между тем Робинзон свою приветственную речь. – На кого еще, кроме коз, охотитесь? Какие фрукты, кроме бананов, собираете? Узнать побольше о вашей жизни и помочь ее изменить, ничего больше! Все ради создания на нашем необитаемом острове комфортных условий обитания. Вы меня понимаете, друзья?

Туземцы зашевелились и потянули Робинзона – как оказалось, в одну из своих хижин: по всей видимости, они приглашали Робинзона заглянуть к ним в гости. Из любопытства Робинзон согласился.

Внутри хижины было тесно и неприглядно: как сыр в масле туземцы явно не катались. Примитивная народность, что и говорить!

– Почему так темно? Неужели сложно проделать в стене отверстие, для лучшего освещения и вентиляции? – деловито вопросил Робинзон и тут же, чтобы смягчить строгость при первом знакомстве с жителями туземного поселка, добавил. – Ничего, ребята, не волнуйтесь, что-нибудь обязательно придумаем. И вентиляция, и кондиционеры, все у вас будет. Со временем, конечно.

Тут в углу хижины Робинзон заметил какие-то продолговато-зеленые, незнакомые ему плоды.

– Это что за фрукты? – спросил он обиженно.

– Вашабо! Вашабо! – загомонили туземцы.

Робинзон поморщился от незнакомого слова.

– Авокадо, что ли?

– Авьокадо! Авьокадо! – подхватили добродушные туземные жители.

– Так бы сразу и сказали, что авокадо. А то: вашабо! Какое там вашабо?!

Еще Робинзон обратил внимание на грязный пол в хижине, на котором валялись разные сучки, сухие листья и другой лишний в жилом помещении мусор.

– Почему в хижине не выметено? – строго обратился он к собравшимся. – Чья это хижина, я вас спрашиваю?

Туземцы явно не понимали вопроса.

– Чья? Хи? Жи? На? – по слогам продиктовал Робинзон, на что необученные туземцы вопросительно переглянулись.

– Чья? Твой? Или твоя? А может быть, твоя? Кто здесь вообще живет? – потерял терпение Робинзон, тыча пальцем то в одного, то в другого, то в третьего туземца.

– Парока, – ответил, наконец, один из туземцев, показывая разом на всех своих соплеменников.

– Парока! Парока! – согласились соплеменники, сообразив, о чем идет речь.

– Что? – ужаснулся Робинзон. – Вы… это… не знаете, что такое… ну это, как его?… твое-мое-ваше-наше.

От волнения Робинзон забыл, как называется «твое-мое-ваше-наше» и не мог назвать его туземцам, однако как важно в цивилизованном обществе «твое-мое-ваше-наше», он помнил превосходно. К примеру, когда ты покупаешь билет на океанский лайнер, это ты покупаешь билет, а не кто-нибудь другой: ты на этом океанском лайнере и путешествуешь. Именно тебе предоставляют на океанском лайнере комфортабельную каюту, стюард выполняет именно твои просьбы и только для тебя, купившего пассажирский билет первого класса, накрывают в кают-компании обеденный стол. А что бы получилось, если бы билет покупал ты, а обеденный стол в кают-компании накрывали для другого человека, не говоря уже о том, что этот другой человек поселился в твоей комфортабельной каюте? Получился бы полный кавардак – и все из-за отсутствия понятия «твое-мое-ваше-наше».

Вы уже догадались, что Робинзон имел в виду понятие собственности. Действительно, туземный народец был настолько первобытным, что у него не было в употреблении понятия собственности – или, как назвал его Робинзон, понятия «твое-мое-ваше-наше», – одного из фундаментальных понятий современной экономики.

– И это парока? И это тоже парока? И даже это парока? – спрашивал Робинзон, не веря ушам своим и поочередно тыча пальцем в сторону других хижин и разных предметов в них, на что туземцы каждый раз утвердительно отвечали:

– Парока! Парока! Парока!

Выходило, что имущество в туземном племени не «твое-мое-ваше-наше», а общественное, что в цивилизованных странах совершенно не принято.

Тут в голову Робинзона пришла еще одна, очень важная и своевременная мысль, но какая – он не смог вспомнить сразу. А вспомнив, кинулся к толпе туземцев и принялся искать в ней Бузотера, которому передал куски козьего мяса.

Как оказалось, Бузотер сидел на бревне возле одной из хижин и, смачивая в плошке с ключевой водой мшистый компресс, прикладывал его к поврежденному лбу.

– Где козье мясо, которое я поручил тебе нести? – спросил у него Робинзон, чуя недоброе. – Мясо? Понимаешь, мое козье мясо? Где мясо баракунды?

Бузотер пожал плечами и кивнул куда-то вбок:

– Парголе.

В указанном направлении открылась картина, глазу Робинзона не самая приятная. На кусках его мяса, сложенных Бузотером возле хижины, восседал крайне неопрятный и маленький – трехлетний приблизительно – туземный младенец. Один из мясных кусков, причем его наиболее филейная часть, находился в зубах маленького оборванца, который своими маленькими, но прожорливыми челюстями пытался разжевать, а затем и проглотить не принадлежавшее ему имущество.