Тайный агент Господа - Хуан Гомес-Хурадо

Сильвер-Спринг, Мэриленд

Д-р Конрой: Добрый день, Виктор. Добро пожаловать в мой кабинет. Вам лучше?

№ 3643: Да, спасибо, доктор.

Д-р Конрой: Что-нибудь выпьете?

№ 3643: Нет, спасибо.

Д-р Конрой: Ну и ну, непьющий священник… Это что-то новенькое. Не возражаете, если я налью?

№ 3643: Не смущайтесь, доктор.

Д-р Конрой: Насколько я понимаю, вы провели какое-то время в лазарете.

№ 3643: Я пострадал от побоев на прошлой неделе.

Д-р Конрой: Вы помните, как вы их получили?

№ 3643: Конечно, доктор. Это произошло во время ссоры в демонстрационном зале.

Д-р Конрой: Расскажите подробнее, Виктор.

№ 3643: Я пришел туда, чтобы мне сделали плетизмографию, как вы посоветовали.

Д-р Конрой: Помните, в чем заключалась цель данного обследования, Виктор?

№ 3643: Выяснить первопричину моей проблемы.

Д-р Конрой: Именно, Виктор. Вы признаете, что у вас есть проблема, и это, несомненно, большой шаг вперед.

№ 3643: Доктор, я всегда знал, что у меня проблема. Напоминаю, что я здесь, в вашем центре, добровольно.

Д-р Конрой: Эту тему мы непременно обсудим во время нашей следующей беседы. А сейчас продолжайте рассказ о том дне.

№ 3643: Я вошел в комнату и разделся.

Д-р Конрой: Вам это было неприятно?

№ 3643: Да.

Д-р Конрой: Это медицинское обследование. Чтобы его провести, нужно снять одежду.

№ 3643: Не вижу необходимости.

Д-р Конрой: Психолог должен прикрепить измерительные приборы к частям тела, которые обычно скрыты под одеждой. Для этого ее нужно снять, Виктор.

№ 3643: Не вижу необходимости.

Д-р Конрой: Хорошо, допустим на минуту, что это необходимо.

№ 3643: Как скажете, доктор.

Д-р Конрой: Что случилось дальше?

№ 3643: Он прикрепил туда провода.

Д-р Конрой: Куда, Виктор?

№ 3643: Вы знаете.

Д-р Конрой: Нет, Виктор, я не знаю и хочу, чтобы вы мне сказали.

№ 3643: На мой орган.

Д-р Конрой: Вы не могли бы выразиться точнее, Виктор?

№ 3643: На мой… пенис.

Д-р Конрой: Вот так, очень хорошо, Виктор. Мужской член, половой орган, который служит для совокупления и мочеиспускания.

№ 3643: В моем случае только для второго.

Д-р Конрой: Уверены, Виктор?

№ 3643: Да.

Д-р Конрой: В прошлом так было не всегда, Виктор.

№ 3643: Прошлое пусть остается в прошлом. Я хочу все изменить.

Д-р Конрой: Почему?

№ 3643: Потому что такова воля Божья.

Д-р Конрой: Вы действительно верите, что воля Божья имеет отношение к этому, Виктор? К вашей проблеме?

№ 3643: Воля Божья проявляется во всем.

Д-р Конрой: Я тоже священник, Виктор, и считаю, иногда Господь уступает поле деятельности Природе.

№ 3643: Природа — вымысел просвещения, которому нет места в нашей религии, доктор.

Д-р Конрой: Вернемся в демонстрационный зал, Виктор. Расскажите, что вы почувствовали, когда к вашему телу присоединили датчик.

№ 3643: У психолога были холодные руки.

Д-р Конрой: Холод, и все?

№ 3643: Все.

Д-р Конрой: А когда на экране появились изображения?

№ 3643: Тоже ничего не почувствовал.

Д-р Конрой: Знаете, Виктор, передо мной лежат результаты плетизмографии, и на диаграмме зафиксирована выраженная реакция здесь и здесь. Видите эти зубцы?

№ 3643: Я испытывал отвращение, наблюдая некоторые кадры.

Д-р Конрой: Отвращение, Виктор?

Минутная пауза.

Д-р Конрой: Не торопитесь, если вам нужно обдумать ответ, Виктор.

№ 3643: Сексуальные сцены вызвали у меня отвращение.

Д-р Конрой: Какая-то конкретно, Виктор?

№ 3643: Все до одной.

Д-р Конрой: Вы осознаете, почему они вас покоробили?

№ 3643: Потому что они наносят оскорбление Господу.

Д-р Конрой: Тем не менее на фоне определенных раздражителей прибор зарегистрировал увеличение объема вашего полового органа в связи с приливом крови.

№ 3643: Такое совершенно невозможно.

Д-р Конрой: Грубо говоря, у вас встает, когда вы видите определенные картины.

№ 3643: Подобные выражения оскорбляют Господа и ваш сан священника. Следовало бы…

Д-р Конрой: Что следовало бы, Виктор?

№ 3643: Ничего.

Д-р Конрой: Сейчас вы почувствовали прилив гнева, Виктор?

№ 3643: Нет, доктор.

Д-р Конрой: А тогда в вас проснулась ярость и вами завладело желание все сокрушить?

№ 3643: Когда?

Д-р Конрой: Конечно, прошу прощения за неточность. Вы готовы согласиться, что в тот день, когда вы напали на психолога и били его головой о пульт управления, вы поддались ярости и впали в неистовство?

№ 3643: Этот человек искушал меня. «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его», — сказал Господь.

Д-р Конрой: Евангелие от Матфея…

№ 3643: Абсолютно верно.

Д-р Конрой: А как насчет самого глаза? Он ведь тоже мучается.

№ 3643: Я вас не понимаю.

Д-р Конрой: Его зовут Роберт, у него есть жена и дочь. Из-за вас он попал в больницу с тяжелым сотрясением мозга. Вы сломали ему нос и выбили семь зубов. Слава Богу, надзиратели сумели вас вовремя остановить.

№ 3643: Кажется, я слегка погорячился.

Д-р Конрой: Полагаете, в настоящий момент вы могли бы снова в припадке ярости впасть в неистовство, если бы ваши руки не были привязаны ремнями к подлокотникам кресла?

№ 3643: Если желаете, мы можем это проверить, доктор.

Д-р Конрой: Лучше нам закончить беседу, Виктор.

Городской морг

В прозекторской стоял холод. Стены, выкрашенные неуместной здесь нежно-розовой краской, ничуть не оживляли тягостную атмосферу этого мрачного места. Над анатомическим столом горел мощный шестиламповый прожектор, проливая потоки света на тело, вкушавшее в его лучах последние минуты земной славы перед лицом квартета зрителей. Им предстояло выяснить, кто убрал героя со сцены.

Понтьеро передернуло, когда патологоанатом переложил в лоток желудок кардинала Робайры. Гнилостный запах распространился по секционному залу, когда тот вскрыл желудок ланцетом. Густой смрад заглушил даже вонь формальдегида и смеси химикатов, которыми обычно дезинфицировали инструменты. Диканти, у которой появилось стойкое ощущение, что она стала персонажем пьесы театра абсурда, ломала голову, зачем так тщательно стерилизовать инструменты для проведения вскрытия? Весьма сомнительно, чтобы мертвец мог подцепить заразу.

— Эй, Понтьеро, знаешь, почему мертвый ребенок побежал через дорогу?

— Да, dottore, потому что до смерти испугался. Вы мне рассказывали этот анекдот шесть… нет, семь раз, считая нынешний. Посмешнее хохмы не найдется?

Манипулируя над телом, патологоанатом что-то мурлыкал себе под нос. Голос у него был хрипловатый, он напомнил Паоле Луи Армстронга, тем более что исполнялась мелодия «What a wonderful world»[20]. Прерывался эскулап только чтобы подколоть Понтьеро.

— Смешнее всего смотреть, как ты борешься с тошнотой, vice ispettore. Хе-хе-хе. Не думай, что меня это не веселит. А этого парня здорово отделали…

Паола и Данте переглянулись. Анатом, старый упертый коммунист, был профессионалом экстра-класса, но порой ему не хватало почтения к мертвым. Складывалось впечатление, будто смерть Робайры он находит чрезвычайно забавной. Диканти это совсем не понравилось.

— Dottore, вынуждена попросить вас сосредоточиться на работе. Как нашему гостю, суперинтенданту Данте, так и мне ваши потуги на веселье кажутся оскорбительными и неуместными.

Патологоанатом покосился на нее и продолжил препарировать содержимое желудка Робайры. Сомнительных комментариев далее не последовало. Впрочем, сквозь зубы анатом поминал недобрым словом присутствующих, их предков и родственников. Паола к его бормотанию больше не прислушивалась, поскольку у нее появилась более серьезная забота: лицо Понтьеро приобрело зеленовато-бледный оттенок.

— Маурицио, не понимаю, зачем ты себя так мучаешь. Ты всегда плохо переносил вид крови.