Киммерийцы и скифы. От появления на исторической арене до конца IV века до н.э. - Михаил Артамонов

По словам Страбона, саки дошли до Каппадокии и Евксинского (Черного) моря, но персы в этой стране напали на них ночью во время праздника и совершенно уничтожили. В честь этого события персами был будто бы учрежден ежегодный праздник Сакеи (XI, 8, 4). В легендарном рассказе об этом празднике саки явно подставлены вместо скифов, действительно уничтоженных, хотя и не персами, а мидянами. Персы овладели Малой Азией значительно позже ухода скифов из Азии; о походах же саков до Черного моря иначе, как в составе персидской армии, никаких других сведений не имеется. Следует иметь в виду, что персы называли саками не только среднеазиатских варваров, но и близкородственных им северочерноморских скифов так же, как греки распространяли имя скифов на среднеазиатских саков. Ввиду этого персидское название занятой скифами страны — страна саков — вовсе не требует для своего объяснения поселения в ней саков, а не скифов. И те, и другие были настолько близки между собой, что название одного из этих народов легко переходило на другой.

Продолжавшееся в течение почти ста лет участие скифов в событиях, происходивших в Передней и Малой Азии, не может быть квалифицировано как один или несколько походов скифов из Северного Причерноморья. О серии походов не приходится говорить не только потому, что об этом умалчивают источники, а главным образом потому, что скифы выступают в Азии в определенном месте, в занятой ими названной области, и притом в течение длительного времени, чего не могло бы быть при эпизодических появлениях. Это были не походы, а переселение с расчетом остаться в оккупированной стране.

В качестве возможной причины переселения можно было бы предположить так называемый «демографический взрыв», обычно сопровождающий существенные улучшения в условиях существования людей, то есть быстрое увеличение населения вслед за переходом его в северочерноморских степях к специализированному скотоводческому, а следовательно, и кочевому хозяйству. В данном случае следовало бы, пожалуй, говорить не о перенаселении в собственном смысле этого слова, а о значительном увеличении поголовья скота у населения степей и о возникшем в связи с этим остром недостатке пастбищ для его содержания. Впрочем, одно с другим настолько тесно связано, что термин «перенаселение» покрывает и то, и другое. Но эта причина маловероятна, так как перенаселение могло привести, как это обычно и бывает, к выселению излишков населения, а не к тому обезлюдению степей Северного Причерноморья, какое констатируют археологи, сопоставляя количество памятников VIII–VII веков с числом их предшествующего времени. Полагают также, что вторжение скифов в Переднюю Азию может быть связано с вступлением их в период «военной демократии», при которой война и грабеж становятся своего рода производством, промыслом. При этом, однако, имеется в виду не переселение в собственном значении этого слова, а военно-грабительские походы скифов в страны Древнего Востока. Но мы уже показали, что появление скифов в Передней Азии было не эпизодическими военными предприятиями, а настоящим переселением, ввиду чего и мотивировка его жаждой обогащения отпадает. Война и грабеж сами по себе никогда не являются целью народных переселений, для них существуют другие, более глубокие причины. Война и грабеж сопровождают переселения, а не вызывают их. Остается думать, что причиной переселения скифов были серьезные изменения в окружающей их природной среде, вызванные периодически происходящими климатическими колебаниями.

Наступление засушливого периода в степях Северного Причерноморья и могло послужить причиной переселения скифов в Азию, в предгорья и горы с их более устойчивым распределением осадков и растительности. Другие причины переселения скифов отсутствуют. Но если это так, то и предшествовавшее скифскому переселение киммерийцев в VIII веке до н.э. могло быть вызвано той же причиной. Занимавшие наиболее засушливую, полупустынную часть Восточной Европы — прикаспийскую степь, киммерийцы раньше, чем скифы, могли испытать на себе тяжесть неблагоприятных климатических условий и двинуться в другую страну. Примерно через пятьдесят лет в таком же положении, как они, оказались и северочерноморские скифы, также не нашедшие другого выхода из него, кроме переселения, и устремившиеся в Азию.

Это было не стихийное беспорядочное бегство людей куда попало, а переселение по заранее разработанному плану, свидетельствующее, что скифы, как и ранее киммерийцы, представляли собой организованное общество, скорее всего в виде союза племен, управляемого советом родоплеменных властей и выбранными ими военными предводителями. Такие союзы создавались скифами, вероятно, и раньше, но с более ограниченными целями и не столь значительные по размерам. Теперь же в союз вошло большинство кочевого населения Скифии, для которого передвижение на далекое расстояние не составляло неразрешимой проблемы, и, возможно, какая-то часть оседлого, как и кочевники, испытывающего губительное влияние засухи. О самом передвижении скифов в Азию ничего не известно, кроме того, что путь их пролегал по побережью Каспийского моря. Никаких памятников, оставленных ими на этом пути, не обнаружено, а те находки в Дагестане, которые относятся за счет скифов, датируются значительно более поздним временем, чем переселение. Точно так же и так называемые скифские памятники Азербайджана оставлены не скифами, а другими народами, вовлеченными в процесс становления скифской культуры после переселения скифов в Азию.

Внимание археологов давно уже обращено на запустение Северного Причерноморья в VIII–VII веках до н.э., что выражается в значительном уменьшении числа памятников, относящихся к этому времени, сравнительно с предшествующим и последующим периодами. Указывалась и непосредственная причина запустения, а именно уход киммерийцев и скифов в Азию. Однако со всей реальностью и с полным своим значением это явление выступает только в настоящее время, когда мы можем назвать подлинную его причину, а именно ухудшение климатических условий, к которым особенно чувствительным было еще не окрепшее кочевое хозяйство.

Не следует думать, что переселения киммерийцев и скифов привели к полному обезлюдению степей Северного Причерноморья. Часть прежнего населения в них осталась в тех местах, где можно было пережить длительную засуху, например в особенно обильно увлажненных долинах больших рек, хотя наиболее удобные участки их, где раньше находились поселения срубной культуры, были ввиду подъема воды в реках затоплены или заливались водой в половодья. Уцелело население и в лесостепной полосе, где сохранялось оседлое земледельческо-скотоводческое хозяйство. Там произошли лишь некоторые перемещения отдельных групп населения в связи с изменениями в ландшафте. Так, именно в это время оседлое население с культурой скифского типа появилось в лесостепном днепровском левобережье, где его раньше, по-видимому, не было. По правую сторону Днепра земледельческое население сдвинулось к северу вслед за перемещением границы степи с лесостепной полосой. Впрочем, вопрос о перемещениях земледельческого населения в Скифии остается еще недостаточно изученным, и приведенные выше заключения являются первыми и предварительными соображениями.

Ранее скифов переселившиеся в Малую Азию из Азово-Каспийского междуморья киммерийцы выступают в переднеазиатских источниках — если исключить сомнительное упоминание их в хеттской иероглифической надписи середины VIII века до н.э. из Кархемиша о разгроме царства Кулха в Закавказье (вероятно, на реке Чорох) — в донесениях ассирийских шпионов из Ванского царства, относящихся к 722–715 годам до н.э. В них сообщается о разгроме ванского царя Русы I, учиненном киммерийцами где-то близ северо-западной границы Ванского царства, вероятно, еще на пути к Малой Азии (ВДИ, 1939, № 1, с. 266–368). В 679–678 годах до н.э. киммерийцы вторглись в Ассирию, но потерпели поражение. Царем их в это время вавилонская хроника называет Теушпу, а местом события Кушехну, соответствующую, по-видимому, Хубушну (Хубушкия) в верховьях реки Тигр; так указано в анналах Асархаддона. В своей хронике ассирийский царь с торжеством заявляет: «Теушпу киммерийца, земля которого далеко, я убил и войско его уничтожил». Несколько позже Асархаддон с тревогой вопрошает бога Шамаша: «…сбудутся ли планы… воинов гимири (киммерийцев)?» В то же время киммерийцы значатся в числе наемного войска Ассирии.

Сопоставляя данные восточных и греческих источников, И.М. Дьяконов представляет дальнейшую историю киммерийцев следующим образом: около 676–674 годов до н.э. киммерийцы в союзе с Ванским царством и еще каким-то народом разгромили находившееся в центральной части Малой Азии государство Фригию. Союз между Ванским царством и киммерийцами в 672 году весьма обеспокоил Ассирию, опасавшуюся нападения на область Шубрию на северной границе Ассирийского царства в Сасунских горах по соседству с Ванским царством.