Кровные связи - Дэн Уоделл

«У нас ничего нет, — подумал Фостер. — Вероятно, это хоть как-нибудь сможет изменить ситуацию».

ГЛАВА ПЯТАЯ

Найджел сидел за столиком в забегаловке, которую язык не поворачивался назвать кафе, в Центре истории семьи в Кларкенуилле, в центре Лондона. Он жалел, что здесь не было «Старбакса», по крайней мере там можно курить. Ему пришлось занять маленький квадратный столик на двоих у стены вместо большого круглого на четверых, уменьшая риск, что придется делить свое личное пространство с каким-нибудь дилетантом, который станет хлебать суп и рассказывать о своем родственнике, потерявшем ногу во время военной операции на реке Сомме.

Кафе находилось в подвале современного, лаконичного по архитектуре здания из бежевого кирпича, виновато ютившегося в глубине Эксмос-Маркет. У одной стены располагались длинные ряды столов, у другой стояли стеклянные шкафы и вешалки для одежды. Тут не было одетых во все черное официантов, подающих кофе, приготовленный семью разными способами; лишь несколько раздаточных автоматов, из них лилась обжигающая язык мутноватая жидкость. Еще один автомат выдавал сандвичи, скукожившиеся и помятые в своей пластиковой упаковке. Средний возраст посетителей центра примерно в два раза больше, чем в обычных местах скопления народа. Семейная история за редким исключением являлась увлечением людей, для которых смерть казалась уже не отдаленной перспективой, а неизбежной действительностью.

Центр истории семьи был Меккой для генеалогов и семейных историков. Здесь хранились записи обо всех, кто рождался на свет, вступал в брак или умирал на территории Англии и Уэльса с 1837 года, а также копии данных о переписи населения с 1841 по 1901 год. Найджел любил копаться в индексах, ему нравилось погружаться в бюрократические записи о тех, кто давно покинул мир. Но теперь он испытывал постоянное разочарование. Восемнадцать месяцев назад Найджел поклялся, что никогда не вернется сюда, и ушел с твердым намерением не тратить целые дни на восстановление семейных древ всяких дилетантов из среднего класса, которых не интересовала история их прошлого, подробный рассказ о жизни их предков — все то, что так восхищало Найджела. Им нужна была только информация, чтобы восстановить их убогое семейное древо, красиво нарисовать его и повесить на стенку. Восемнадцать месяцев назад он направился в прекрасный, возвышенный мир академии заниматься настоящей наукой. Сейчас он опять вернулся к выполнению частных заказов.

Тем холодным мартовским днем в половине четвертого Найджел слонялся без дела, вместо того чтобы работать с каталогами. «А этот день, — подумал он, — был не таким уж и плохим». Даже пожилой джентльмен за соседним столиком, чистивший яблоко так медленно, что к тому моменту, когда он решил все-таки его съесть, оно стало бурым, не мог испортить его. Найджел позвонил клиентке и сообщил, что нашел могилу Корнелиуса Типледи. Она обрадовалась. Затем, прежде чем поехать в центр, он посвятил несколько часов поискам информации в Национальном архиве в Кью для другого клиента — миссис Карнелл. Теперь он пытался подавить улыбку (и у него это получилось), а также решить, что скажет ей, когда позвонит позже, чтобы сообщить правду о Силасе Карнелле, ее предке, который погиб в море в 1840-х годах и за подробности о чьей героической смерти она ему платила.

Проблема заключалась в том, что смерть Силаса никак нельзя было назвать героической. Найджелу удалось раскопать его личное дело, в нем упоминалось, что матрос встретил смерть в море. Но не в бою. Силаса осудили и повесили. В чем же его вина? Он занимался сексом с одной из коз, которую взяли на борт ради молока. «В бурю любая гавань хороша», — усмехнулся Найджел. Странно, но казнили не только Силаса. Козу зарезали.

Найджел хотел еще немного побездельничать и пойти покурить на улицу, он как раз искал в кармане табак и папиросную бумагу, когда зазвонил его сотовый телефон и вернул Найджела к реальности. Мобильник был очень старый, размером с кирпич; Найджел не видел необходимости менять телефон, а его провайдер давно уже оставил затею убедить Найджела модернизировать его. Если бы у него была возможность, он вообще избавился бы от сотового.

Найджел раздумывал, отвечать на звонок или нет. Номер незнакомый. К тому же он считал, что в центре неприлично разговаривать по мобильному телефону. Те, кто это делал, рисковали подвергнуться нападению злобных старикашек с неочищенными фруктами в руках. Но единственный посетитель кафе ушел в туалет, поэтому Найджел рискнул и ответил. Он не желал терять дополнительный заработок.

— Найджел Барнс, — сказал он.

— Здравствуйте, мистер Барнс, — проговорил женский голос с акцентом. — Говорит сержант Хизер Дженкинс из лондонской полиции. Извините, что я так неожиданно.

Полиция? Чего им нужно? В одно мгновение Найджел вспомнил последнюю неделю своей жизни и не нашел ничего противозаконного. Он почувствовал, как у него перехватило горло. Нет, конечно…

— Ну что вы, — прошептал он.

— Мы хотели спросить: не могли бы вы оказать нам помощь в расследовании?

Найджел ощутил облегчение, к которому примешивалось волнение и легкое подозрение, что все это розыгрыш.

— По какому делу?

— Убийство.

Он лихорадочно искал подходящий ответ.

— Да, — выдавил Найджел.

— Хорошо. Послушайте, мне не совсем удобно говорить об этом по телефону. Мы могли бы где-нибудь встретиться? Может, у вас в офисе?

Найджел оказался перед выбором. «Офисом» являлась захламленная гостиная в его квартире на Шепардс-Баш.

— Меня сегодня весь день не будет в офисе, сержант, — солгал он.

— Жаль.

— Я сейчас в Центре истории семьи.

— Я знаю, где это.

«Ланкашир, — подумал Найджел. — У нее точно такой же говор, как у ланкаширцев».

Мозг Найджела наконец-то заработал. Эта забегаловка — неподходящее место для встречи. Вскоре наступит время чая. Здесь появятся толпы людей в кардиганах с термосами и домашними сандвичами с мясом. Наум приходило лишь одно.

— В Эксмос-Маркет есть кофейня. Я знаю ее владельца и уверен, что он разрешит мне воспользоваться подвалом на час или два.

На другом конце провода повисла пауза. Когда сержант заговорила снова, ее голос был лишен прежней учтивости.

— Хорошо, если вы гарантируете нам конфиденциальность. Вас устроит в четыре тридцать?

Найджел согласился, и сержант повесила трубку. Он собрал документы в сумку и вышел из кафе, молясь, чтобы Бени все-таки согласился закрыть половину своего кафе, иначе он будет выглядеть полным идиотом.

К Эксмос-Маркет Хизер и Фостер подъехали на автомобиле Фостера. В салоне все еще пахло кожей, будто автомобиль совсем новый. Фостеру нравился этот запах, это было одним из аргументов, благодаря которому он смог прокрутить небольшую аферу и убедить столичную полицию каждый год выдавать ему новую машину. В одном автомобильном журнале Фостер узнал, что все твердые поверхности автомобилей скрепляются с помощью клея и уплотнителя. Исследования показали, что пары, испускаемые этими веществами, могут вызывать привыкание, и, садясь за руль своей новой машины, он верил этому.

Пока Фостер и Дженкинс ехали по Лондону, они обсуждали генеалогию. Хизер сказала, что ей хотелось бы больше выяснить о своих предках, о том, как они жили, какие испытания выпали на их долю. Фостер лишь усмехнулся. Для него это было чем-то вроде коллекционирования марок или увлечения взрослых мужчин строительством на чердаках своих домов игрушечных железных дорог с холмами, где паслись овцы. Его совершенно не волновало, кем были его предки. Главное знать, что твой прапрапрадед не был импотентом.

Фостер увидел парковочный счетчик около Эксмос-Маркет и припарковался. Он сделал маневр, управляя машиной одной рукой — яростно крутя руль сначала в одну, а потом в другую сторону. Он чувствовал, что Хизер смотрит на него с осуждением. Сама она водила машину аккуратно, и Фостер часто говорил ей об этом.

Кафе «У Бени» они нашли почти сразу. Лаконично оформленное помещение, стены облицованы деревом. В обеденное время здесь собиралось много народу, но постепенно люди расходились.

— Можно чашку латте без кофеина? — спросила Хизер.

— О Господи, — пробормотал Фостер, но она его не расслышала. Или сделала вид, будто не расслышала.

Полный мужчина с толстыми волосатыми руками кивнул ей.

— А вы, сэр? — обратилась она к Фостеру.

— Черный кофе, пожалуйста. И погорячее.

— Мы ищем Найджела Барнса, — сообщила Хизер официанту.

— Он внизу, — ответил тот, указывая в сторону узкой лестницы в углу кафе. — Там зал для курящих. — Он внимательно оглядел их: — А вы, случайно, не из полиции?

— Помилуй Бог, — проворчал Фостер.

Найджел ждал, размышляя над тем, насколько подходящее место он выбрал для встречи. Когда Найджел разговаривал с сержантом Дженкинс по телефону, ему на ум пришел лишь один укромный уголок — немноголюдный зал в кафе «У Бени». Редкие посетители были курильщиками, и Бени разрешал предаваться своим привычкам так, чтобы другие клиенты не видели и не чувствовали их. Он приходил сюда каждое утро, чтобы отсканировать газету и выкурить сигарету, прежде чем отправиться в центр. Но теперь он представил, будто эта темница без окон, наполненная тяжелым запахом табачного дыма, не лучшее место для встречи с женщиной-детективом. Неожиданно зал показался ему убогим.