Из истории С-Петербурга - Георгий Приамурский

- Вот это ленинградец, настоящий, - почти молитвенно выдохнули девчонки, а одну даже бросило в слезы. - "У меня дедушка такой был".

Но и среди уличных ребят - немало впитавших в себя питерские традиции. Панельный мажор, меняльщик валюты на Кленовой аллее, увидев, что пожилой женщине дурно от жары, усадил ее на скамью, в тенек. Хотя она не иностранка и денег не даст. Подбегает напарник:

- Э, Паштет, кончай тут, фирма идет, тема есть!

- Коля, не стыдно быть таким скобарем? Лучше мотор найди.

И Коля, смутившись, вдруг бежит и ловит такси для незнакомой тетки. Что-то сработало и в нем. Вы скажете - исключение. Но и весь Питер большое исключение.

Владимир Федоров "АиФ-Петербург" 35/1996 (август)

Лето пропало: строишь наполеоновские планы на дм что будут свободны от заботы о домашних, отправленных на три месяца куда подальше, но все рушится на шествием гостей.

У самовара я и мои гости

Семь лет я прожила в далекой Магаданской области. То ли от того, что Магадан лежит на параллели с Петербургом, то ли от того, что в неславные 30-50-е там укоренилось много ссыльных именно с берегов Невы, но я не чувствовала себя оторванной от города, где родилась и повзрослела. Причина тому - в людях, окружавших меня. Знакомые, очень похожие на друзей, - так окрестила я отношения, сложившиеся у меня со многими-многими за семь счастливых лет. Уезжая, сказала всем и каждому: "Мой дом - ваш дом..."

Давши слово - держись. Второе лето мои северные друзья планируют свои длинные отпуска с непременным посещением Петербурга. Я привыкла к междугородним телефонным трелям среди ночи: встречай!

И всякий раз я без сна и отдыха накануне очередного нашествия стираю постельное белье, выбиваю ковры, пеку пироги. Мне кажется, что друзья прямо с порога увидят пыль, скопившуюся на книжных полках и отметят небезупречную белизну занавесок на окнах, или угощение будет не очень сытным... Я знаю - так бывает тоже всякий раз, - мои гости ни на что не обратят внимания и уже через полчаса в квартире будет полный бедлам. Все, как прежде. И когда мы наконец усядемся в маленькой тесной кухне - глаза в глаза, и поднимем бокалы - "За встречу!" - покажется, что именно этого мгновения я и ждала.

Но когда отхлынут часы, дни, недели гостеприимства (или гостеприёмства?), возвращаясь в круговерть будней, думаю: отчего здесь, где, казалось бы, больше друзей - а не знакомых - мы так редко ходим в гости? Я помню конец. 80-х, когда был популярен анекдот: "Если вам не открывают дверь, значит хозяева пьют кофе", я помню начало 90-х, когда русское хлебосольство переживало финансовый кризис, но мне трудно понять, когда подружка, с которой тысячу дней просидели на одной-парте, заявляет в канун встречи в честь 20-летня окончания школы: "Нет, я не смогу прийти, у меня на это время запланированы более важные дела."

Наше питерское гостеприимство всегда было визитной карточкой города. Помню, как однажды, - я вышла на Московском вокзале, я не была в своем городе целых три года, - ко мне подошла женщина: "Вы здешняя? Скажите, как пройти..." Я задумалась больше над первой частью вопроса, поскольку нe знала, как ей честно ответить, здешняя я или нет. И только когда поняла, что помню наизусть все путидороги родного города, осознала, что я - "здешняя". И я взяла женщину за руку и провела на нужную улицу и посадила на нужный автобус. На остановке не удержалась и спросила: "Как вы догадались, что я - здешняя?" - "Не знаю... У вас на лице написано, что вы - ленинградка. А мне говорили, что все ленинградцы гостеприимны".

...Мои последние северные гости провели у меня целую неделю, превратившуюся в ад: совершенно не считаясь с привычным ритмом жизни хозяина, они вершили свои планы и дела. Сердиться на них было бесполезно: вели себя, как дома. Но я устала. И в субботу сбежала от них к родственникам на дачу. А вернувшись в воскресенье вечером, застала пустую квартиру с запиской: "Извини, но мы неожиданно вспомнили, что у нас срочное дело, и мы уезжаем, не дождавшись тебя. Ключ оставляем у соседей. Тысяча поцелуев. До встречи". Первые часы ходила в блаженстве от нахлынувшего покоя. Ночью проснулась. От одиночества. Самого главного мы так и нe успели рассказать друг другу. Было одиноко без гостей.

Юлия Метелина "АиФ-Петербург" #43, октябрь 1996

Всякий, нашедший что-то, польщен благосклонностью судьбы, он чувствует себя удачливым. Он любим жизнью! Всякий утративший нечто удручен, ибо фортуна от него отвернулась.

Это кто такой счастливый?

МЕГАПОЛИС чреват находками больше, чем провинция. Может быть, поэтому иной петербуржец, выходя со двора как бы совершенно без цели, на самом деле отправляется на поиск. На улицах, во дворах где-то что-то должно попасться.

Это кто такой счастливый

Кошелек сейчас найдет?

Это я такой счастливый

Кошелек сейчас найду...

Как сталкер ходил в Зону, так мы ходили в дома на капремонте. Там были всякие штучки-Газеты иных времен, заложенные кипами в перегородки, возведейные жильцами посреди огромных залов с лепными потолками, открытки и фотографии, какие-то доисторические домов, увы, не стало.

Но вот закрылось некое полувоенное заведение - новые хозяева выкинули во двор приборы и механизмы неизвестного назначения. Все воскресенье двое соседей - первооткрыватели - таскали в свои дома странные предметы. Утомившись, носили к приятелю - поближе. Кучи металлического хлама с проводками пожили в темных углах и как-то исчезли. Дальнейшее неважно. Была добыча. Был миг удачи. Охотники сделали свое дело.

Впрочем, обрести можно и нечто нематериальное. Один человек, бродя по Васильевскому, нашел пространство, в котором испытал неясные и необычные ощущения. Счастьем решил поделиться с другим: повел показывать то место. Разумеется, и место, и время пропали. Был обескуражен. Поделиться радостью находки - одно из главных удовольствий искателя. Надо заметить, что упорствующие в поисках редко что находят. Это всегда происходит нечаянно, так же, как неожиданно мы теряем. Найти-потерять антонимы, две стороны одной медали, орел-решка - одна денежка. Случайно купить в комисе на Марата старый столик и найти в потайном ящичке старинные кольца, браслеты, часы-луковицу. И все это потом растерять как было с моей приятельницей. Но сколько прелести и тайны в находке! Как разыграется воображение, когда представишь обстоятельства! Куда делся тот, кто прятал? Кто умирал возле этого клада в холодной блокадной квартире? Может быть, этот стол уже побывал на помойке и сдан за бесценок в комиссионку нашедшим его? Все может быть, как верно заметил Гоголь.

Кстати, о Гоголе. Что, собственно, лежит в основе сюжетов его "Петербургских повестей"? Поиск-находка-утрата. Майор Ковалев потерял нос, сперли шинель у Акакия Акакиевича, художник Чартков нашел целое состояние в портрете, приобретенном в лавочке на хламе, в куче, где лежали "совершенно неизвестные изображения, с прорванными холстами... словом, всякий ветхий сор". Вот именно в соре-то и отыскал!