Можно любить и лысых - Фредерик Дар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сам по себе, это - классический пример "души общества". Нос с легкой горбинкой, полноватая фигура, симпатичный, очень общительный. Убежден, что при случае он может и постоять за себя.
Но это - не тот человек, ради которого могут чем-то пожертвовать, хотя он, вероятно, преданный друг, скромен, готов прийти на помощь и в хорошем, и в плохом. Он - сильный, крепкий, с развитой мускулатурой, очень подвижен. Он трудолюбив и безотказен даже в опасном поручении. Жить с ним, несомненно, легко. Он всегда наготове: и в холод, и в жару, и в снег, и в бурю.
Но не думаю, что он способен на безумство, на порыв. Вообще, он француз, как по характеру, так и по поведению.
В данный момент его бросает от одной стены к другой.
- Ух, мне стало лучше! - говорит Ролан. - Видишь ли, все дело не в том, СКОЛЬКО выпьешь, а в том, ЧТО пьешь. А я пил все подряд. Спиртное я переношу хорошо, но когда смешаю - нет! Если бы только водка и ликер. Но вклинивается пиво, и дело - швах!
Я перестаю его слушать, потому что в этот миг на улице раздается вой сирены. Похоже, сюда мчится полицейская машина.
Сирена смолкает, и машина останавливается перед домом.
О, боже! Еще не хватало вляпаться здесь! Кто-то все предусмотрел. Убийца, сделав дело, сам же вызвал и полицию.
Внезапно я понимаю, для чего было все это сделано.
- Где она прячется, моя красотка? Мне надо побыстрее ее накачать.
- Вероятно, в своей комнате.
- А ты не останешься? - спрашивает он, видя, что я тороплюсь к выходу. - Вдвоем мы сделаем ей "Туннель под Монбланом".
- Нет, не могу, у меня свидание с другой, ее зовут Либерте Шер. Желаю всяческих успехов.
По счастью, кабина лифта все еще на этом этаже. Я вхожу в нее и спускаюсь в подвал, где находятся гаражи квартиросъемщиков.
Несомненно, убийца улизнул этим путем.
Военный лагерь в томительном ожидании
Я прибываю в агентство сияющий, как свежевыкрашенный автомобиль - в легком кремовом костюме с бежевой отделкой, рубашке светло-яичного цвета и каштановом галстуке. Мои секретарши - Мариза и Клодетта - едва не падают перед таким элегантным мужчиной. Я вижу, как округляются их глаза, и они начинают неровно дышать - их грудки так и ходят под форменными жакетами со значками агентства "ПДА."
Я одариваю их одинаковыми улыбками, дабы не возбудить ревность.
- Этот толстый кабан на месте? - спрашиваю я, вдыхая самые разные запахи, разлитые по конторе.
- А что, им пахнет? - ворчит Мариза. - Он притащил походную плитку и занялся стряпней.
Я нахожу "Его Величество" в халате, занятым приготовлением лягушачьих ножек. Его письменный стол (зачем он ему, ведь никогда не пишет?) походит на кухонную плиту. На нем полно всякой утвари: кастрюлек, соусников и т.д. По сукну рассыпана мука, на кожаном бюваре медленно тает кусок нормандского масла.
Я собираюсь его отругать, но он начинает пороть всякую ерунду, не давая мне раскрыть рот.
Такова рабочая атмосфера. Плюс информация: он говорит о президенте Республики, который навестил старую парализованную женщину, участницу войны. Плюс урок морали: лучше быть здоровым президентом, чем больным инвалидом.
Но не это заостряет мое внимание. Убийство! Женщину убили статуэткой. Арестован молодой бизнесмен Ролан Оллафон, находившийся на месте преступления. Убийца был пьян, раздет, с руками по локоть в крови.
Бедный Ролан.
Что делать? Меня гложет совесть. Я должен помешать тому, чтобы обвинили человека, непричастного к убийству - его непричастность мне известна хорошо. Но начать его выручать - это самому запутаться в деле, в то время, когда я уже должен начать охрану жизни Кристиана Бордо. Отложить свое вмешательство на послезавтра? А если со мной что-либо случится? Ролан не сумеет оправдаться сам и перейдет в камеру смертников.
- Что с тобой? - спрашивает Берюрье, добавляя крепкий эпитет по поводу моего внешнего вида. Меткость его диагнозов, хоть и несколько грубоватых, всегда поражает своей точностью. - Хочешь поклевать лягушатинки? Пойманы вчера в Домб - проехали столько километров незамороженными.
Я мотаю головой. Его голое едва пробивается сквозь толщу моей совести.
Я чувствую, как злобные тучи сгущаются вокруг меня, и если, в конце концов, разразятся, то поглотят меня со всеми моими планами и надеждами.
- Почему у тебя такой вид? - сочувственно пристает толстяк. - У тебя неприятности?
Он - человек невежественный, но умный, и советы его бывают иногда весьма ценными, поэтому я уже собираюсь все рассказать, но в это время вбегает перепуганная Клодетта.
- Там двое из полиции, - объявляет она. - Хотят срочно вас видеть.
Ну вот! Туча разразилась, - горестно думаю я. Один из полицейских Бомашэ - шелудивый пес, состарившийся на работе. Он никогда не прощает прелюбодеяний. С тех пор, как поступил в полицию, все время толкует об отставке. Правда, теперь, когда долгожданная отставка приближается, он начинает бояться ее.
Его спутник - молодой блондинчик с усиками, как у моржа. Вид у него серьезный и важный, обычный для новичка, попавшего в полицию.
Я набрасываюсь на своего бывшего коллегу Бомашэ с таким энтузиазмом, что надо быть слепым и глухим или безнадежным кретином, чтобы поверить в мою искренность.
- Каким добрым ветром, старик?
- Не думаю, чтобы ветер был добрым.
Он скверно подмигивает, и это мне очень не нравится. Я приглашаю их в свой кабинет.
- Ты неплохо устроился, - скрипит Бомашэ. - Наверное, это стоит кучу денег?
Меня словно что-то подстегивает.
- Целое состояние, - подтверждаю я.
- У тебя были деньга?
- Я их нашел.
- Вероятно, у тебя - неплохие связи?
- Как видишь.
Наступает молчание, во время которого несколько остывает его ненависть, и успокаиваются мои нервы.
Они садятся. Я отодвигаю картину, за которой находится бар, где поблескивают хрустальные рюмки и дорогие бутылки.
- Я помню, Жорж, что ты не любишь виски.
- У меня язва желудка.
- Тогда, легкое порто?
Он любит казаться эрудированным человеком, поэтому жеманно отвечает:
- С наперсток.
Я наливаю ему и обращаюсь к замороженному агенту.
- А тебе, сынок?
Но "сынок" отворачивается и сухо произносит:
- Ничего.
Туча сгущается все больше и больше.
- Так что же привело вас сюда, Жорж?
- Анонимный сигнал.
- Да ну? Насчет меня?
- Да.
- А в чем меня обвиняют? В нарушении гражданских прав? В изнасиловании?
- В убийстве!
Я даже не улыбаюсь. Я держусь великолепно - сижу с каменным лицом, внутри - сжатый комок.
- Вы приехали сюда на такси? - спрашиваю я.
Бомашэ удивленно раскрывает глаза.
- Да, а в чем дело?
- И сколько стоит проезд?
- Э-э-э...
- Ну так сколько?
- Четырнадцать франков. А в чем дело?
- И еще четырнадцать - на обратный путь, значит, двадцать восемь. Ты истратил двадцать восемь франков за счет Дворца, чтобы сказать мне, что какой-то шутник обвинил меня в убийстве! Меня, бывшего комиссара, карьера которого...
Он поднимает свой стакан с порто.
- За твое здоровье, Сан-Антонио!
Он говорит это без улыбки. Скверно, очень скверно. Мерзавец! Власть!
Поразительная вещь! С тех пор, как я официально больше не принадлежу к органам, я просто не переношу их всех. Для них я скатился в ряды подонков, швали - они думают, что я боюсь их машины.
- Дело касается убийства одной потаскушки нынешней ночью. Некто Инес Падон, дочь банкира. Ты знаком с ней?
В обстоятельствах, когда надо решать мгновенно, не задумываясь, я руководствуюсь только инстинктом.
- Да, я пользовался ее благосклонностью.
- Поздравляю. Она была недурна. Я видел ее уже изуродованной, однако, этого не скроешь. Звонивший по телефону сообщил, что вопреки всем уликам, убил ее не тот пьяный тип, что сшивался там, а ты.
Мое лицо остается непроницаемым. Бомашэ ждет, но так как я молчу, он спрашивает:
- Что ты скажешь?
- А что я могу сказать? Мне жаль бедняжку. Но не могу же я согласиться с тем, что убил девушку, с которой неплохо проводил время.
- Анонимный доносчик предложил поискать отпечатки твоих пальцев в квартире жертвы. Разумеется, мы их обнаружили.
- А как могло быть иначе, если я бывал там неоднократно? Его отпечатки нашли?
- Извиняюсь, чьи?
- Твоего анонима. Ты не подумал, кто это такой, и как он смог узнать истинного убийцу? Ведь не был же это всевидящий архангел Михаил? Чтобы знать об этом, надо быть либо убийцей, либо Господом Богом.
- Либо свидетелем, - дополняет Бомашэ.
- То есть?
- Парень заявил, что он находился в комнате и занимался с красоткой. Вдруг вошел ты, в тот самый момент, когда наступило самое интересное. Ты обезумел от ревности, схватил статуэтку и бросил в них. Она попала в голову Инес.
- Неплохо придумано. А что же сделал этот тип? Звонил-то кто?
- Он воспользовался твоей растерянностью и убежал.
- Свалился с Инес? Ты же сказал, что, когда я вошел, он был с ней.