Тайна мрачного озера - Энид Блайтон

— Ну что же они никак не прекратят! Хоть бы скорее смолкли! — простонала Энн. Сердце ее колотилось. — Это ужасно, я их боюсь. Это не церковные колокола!

— Да, конечно же, на церковные колокола это непохоже, — согласился Дик. — Это звучит скорее как какое-то предостережение. Я просто уверен в этом. Может быть, это пожар? Но мы бы увидели, если бы он случился где-то поблизости. Война? Да нет же — звоном колоколов людей предупреждали о войне много лет назад. Теперь этого уже не делают.

— Деревня называется Бикон[3], — вспомнила вдруг Энн. — Тебе не кажется, что ее назвали так потому, что когда-то на близлежащем холме люди зажигали сигнальный огонь, чтобы предупредить жителей других городов о приближении врага? Может быть, они еще и в колокола звонили? И мы сейчас слышим отзвуки этих давних колоколов, а. Дик? Ведь такого звука, как этот, я никогда в жизни не слышала.

— Господи! Ну разумеется, это не может быть звоном колоколов прежних веков! — сказал Дик. Он пытался говорить это как можно веселее, но, конечно же, он был встревожен и обеспокоен не меньше, чем Энн. — В них звонят сейчас, в эту самую минуту!

Звон прекратился так же неожиданно, как и начался. Наступила полная тишина. Ребята прислушивались еще несколько минут, а потом вздохнули с облегчением.

— Наконец замолкли, — сказала Энн. — Я их просто возненавидела. И с чего они вдруг зазвонили в такую темную ночь? Пойдем поскорее, поищем ферму Голубой Пруд. Мне очень не хочется заблудиться в такой темноте, да еще и колокола эти звонили ни с того ни с сего!

— Пошли, — согласился Дик. — Давай держаться поближе к изгороди, тогда мы наверняка выйдем куда-нибудь. Зачем нам блуждать по пустоши?

Он взял Энн за руку, и они пошли вдоль изгороди. Наконец они дошли до какой-то тропинки и дальше зашагали уже по ней. Тропинка вывела их на дорогу, уже не такую углубленную, как прежде, и вскоре они увидели впереди огонек. Как они обрадовались!

— Наверное, это ферма Голубой Пруд, — предположил Дик. — Пошли, Энн, уже недалеко. Они подошли к невысокой каменной ограде и, пройдя вдоль нее, очутились у сломанной калитки. Она со скрипом приоткрылась, Энн протиснулась в нее и попала ногой в огромную лужу.

— Черт возьми, — воскликнула она, — теперь я совсем промокла! Мне даже кажется, я свалилась в Голубой Пруд.

Но это была всего лишь лужа. Они обошли ее и, ступая по жидкой грязи на тропинке, подошли к маленькой двери в каменной стене. Дик подумал, что это, вероятно, задняя дверь. Рядом с ней было окно; в нем-то и светился огонек, который они с такой радостью увидели издали.

У огня сидела старушка. Она что-то шила, низко наклоня голову. Стоя у двери, ребята хорошо видели ее через окно.

Дик поискал глазами звонок или дверной молоток, но ни того, ни другого не было. Тогда он постучал кулаком. Никто не ответил. Дверь по-прежнему была закрыта. Они снова посмотрели на старушку у лампы — она все шила.

— Может быть, она глухая? — предположил Дик и заколотил в дверь еще громче. Старушка спокойно продолжала шить. Наверное, она действительно была глухая.

— Так мы никогда не попадем в дом, — нетерпеливо бросил Дик. Он подергал ручку двери — она вдруг открылась!

— Мы просто войдем и представимся, — сказал Дик и вошел в дверь. Ступив на истертый половичок, он очутился в тесном коридорчике, который заканчивался лестницей, крутой и узкой.

Справа находилась дверь, она была приоткрыта. За нею-то и была комната, в которой сидела старушка. Сквозь щель в приоткрытой двери пробивалась полоска света.

Дик отворил дверь и смело шагнул в комнату, а Энн последовала за ним. Но старушка так и не подняла головы. Только сновала в ее руках иголка, казалось, она больше ничего не видела и не слышала. Дику пришлось подойти к ней поближе, чтобы она наконец заметила, что в комнате кто-то есть. И вот тут-то она и подскочила в таком испуге, что стул ее упал на пол.

— Извините, — виновато произнес Дик: он так расстроился, что напугал старушку. — Мы стучали, но вы не слышали. Старушка молча смотрела на них, прижав руку к сердцу.

— Как же вы меня напугали, — сказала она. — Откуда вы здесь взялись в такую ночь?

Дик поднял стул, и она уселась на него снова, все еще тяжело дыша.

— Мы долго разыскивали это место, — объяснил Дик. — Это ведь ферма Голубой Пруд? Не могли бы мы переночевать здесь? И еще двое ребят?

Женщина указала пальцем на ухо и покачала головой.

— Глухая, как тетеря, — сказала она. — Нет смысла говорить мне что-нибудь, мой милый. Я полагаю, вы заблудились.

Дик молча кивнул.

— Здесь вам оставаться нельзя, — сказала старушка. — Мой сын не потерпит, здесь никого. Вам лучше поскорее уйти, пока он не вернулся. У него отвратительный характер.

Дик покачал головой. Он указал пальцем на темное, покрытое потоками дождя окно, затем на мокрые башмаки и одежду Энн. Старуха догадалась, что он имеет в виду.

— Вы заблудились, устали и промокли, и вам совсем не хочется, чтобы я выставила вас из дома, — сказала она. — Но ведь все дело в моем сыне. Он не любит, когда приходят посторонние.

Дик снова ткнул пальцем в Энн, а потом на диванчик в углу комнаты. Потом показал жестом, что сам он уйдет. И опять старушка сразу поняла его.

— Ты хочешь, — чтобы я приютила твою сестричку, а сам уйдешь? — спросила она.

Дик кивнул. Про себя он подумал, что без труда найдет какой-нибудь сарай или амбар, где и заночует. Но Энн должна остаться в доме.

— Мой сын не должен видеть ни тебя, ни ее, — старушка потащила Энн к какой-то дверце, за которой, как подумала Энн, находился шкафчик. Но когда дверь открылась, за ней оказалась крутая деревянная лестница, ведущая куда-то вверх, под крышу.

— Иди наверх, — сказала старушка Энн, — и не спускайся, пока утром я тебя не позову. Если мой сын узнает, что ты там, беды не миновать.

— Поднимайся, Энн, — велел Дик, но ему было тревожно. — Не знаю, что там наверху, но если уж совсем плохо, то спускайся назад. Посмотри, может, там есть окно, тогда покричи мне, чтобы я знал, что у тебя все в порядке.

— Хорошо, — голос у Энн дрожал. Она поднялась по крутой грязной лестнице вверх и попала на тесный чердак. Там не было ничего, кроме стула и тюфяка, на вид не очень грязного. На стуле лежал сложенный плед, а на полке стоял кувшин с водой. На чердаке имелось крошечное оконце. Энн подошла к нему и позвала:

— Дик, Дик, ты здесь?

— Да, — отозвался Дик. — Ну как там, Энн? Нормально? Послушай, я найду себе поблизости какое-нибудь укрытие, а ты в случае чего зови меня!

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ НОЧЬЮ

— Здесь неплохо, — сказала Энн. — Тут есть довольно чистый тюфяк и плед. Так что все в порядке. Но что делать, когда придут Джордж и Джулиан? Ты их подождешь? Я думаю, что Джордж, пожалуй, лучше ночевать с вами в амбаре. Старуха больше никого не пустит, я уверена.

— Я подожду их, и мы что-нибудь придумаем, — сказал Дик, — а ты отдохни и доешь бутерброды и пирог. Постарайся как-нибудь просушить свою одежду и устроиться поудобнее. А тут есть какой-то сарай, так что со мной будет все в порядке. Кричи, если что!

Энн отошла от окна. Она вся вымокла и устала, ей очень хотелось есть и пить. Она съела все, что у нее было, и запила водой из кувшина. Потом, сонная, улеглась на тюфяк и укрылась пледом. Она хотела дождаться, когда придут Джулиан и Джордж, но моментально уснула. И неудивительно — ведь она так устала!

Дик находился внизу. Он старался ходить осторожно, чтобы не нарваться на сына старухи. То, что она рассказала о нем, звучало не очень приятно. Потом он направился в небольшой амбар — там в углу были навалены кучи соломы. Он осторожно осветил амбар своим фонариком.

«Сойдет, — подумал он. — Я отлично устроюсь тут на соломе. Бедная Энн! Жаль, что с ней нет Джордж. Надо мне дождаться ребят, как бы не прозевать их. Ведь я могу сразу заснуть, стоит только устроиться тут на соломе. Надо же, только шесть часов вечера, а кажется, день был таким длинным! Интересно, как там бедняга Тимми? Вот бы его сюда!»

Дик подумал, что Джулиан и Джордж, скорее всего, войдут в ту же калитку, что и они с Энн. Он пошел в полуразрушенный сарай недалеко от калитки и уселся на ящик, приготовившись ждать, когда они появятся.

А пока он умял все бутерброды, хоть этим скрашивая томительное ожидание. Потом он съел пирог. Потом зевнул. Очень хотелось спать, ноги были мокрыми и ныли от усталости.

Никто не появлялся, даже сын старухи. Окно еще светилось — она занималась своим шитьем у лампы.

Прошло почти два часа, и около восьми Дик начал беспокоиться — куда же подевались Джулиан и Джордж? Старуха встала, убрала свое шитье в корзинку и куда-то исчезла.

Теперь Дик ее больше не видел. Старуха все не возвращалась, но свет она не погасила, окно продолжало светиться. Наверное, оставила для сына, подумал Дик. Он на цыпочках подошел к окну. Дождь перестал, и небо прояснилось. Ночь уже не казалась такой темной. Из-за туч показались луна и звезды. Дик немного повеселел.