Вольный стрелок - Ольга Миленина

— Ну тогда еще и пирожное, — уронила автоматически, забывая про весы — потому что голова была занята другим. Мыслями о том, кому позвонить, кого разыскать из тех, кто может дать мне ценную информацию. Потому что тот факт, что Женька ничего такого об этом Улитине не знал, — он вовсе не означал, что ничего не узнаю я. — Эклер…

Когда три минуты спустя рядом со мной аккуратно опустилась чашка кофе и тарелка, а Женька убежал, на радостях даже выполнив еще одну просьбу и оставив мне мобильный, я заметила, что эклеров на тарелке два. И тут же заткнула голос совести, сообщая ему в резкой форме, что это ведь не я сама себе купила, это меня угостили. А отказываться от угощения нехорошо — можно обидеть человека.

Американцы говорят, что надо мыслить позитивно — и во всем видеть положительные стороны. Я с этим согласна полностью — тем более что позитив в тот момент был налицо. Он передо мной лежал на тарелке в виде двух эклеров — наглядно доказывающих, что не слишком приятные события этого дня удалось подсластить. А могло бы быть куда хуже — и тема бы осталась мне, и эклеров бы я не поeла вдоволь. Так что надо радоваться.

Я задумчиво придвинула к себе тарелку, разламывая призывно лезущий в глаза эклер. Повторяя про себя что если надо радоваться — значит, будем радоваться. Как минимум до тех пор, пока тарелка не опустеет…

Глава 3

— Я сейчас, Юль, — пять минут подождешь? Посиди, покури — а я к начальству и обратно. Срочно вызвали — прям перед твоим приходом, как нарочно…

Выбора не было — и я кивнула, аккуратно вешая любимое черное пальто с серебряной подкладкой на вешалку и устраиваясь поудобнее на убогоньком стульчике, предназначенном для посетителей. Скептически думая, что не слишком обрадовавшийся моему появлению майор Зайцев побежал совсем не к начальству. Уж больно долго он выяснял у меня по телефону, что мне надо, а когда выяснить не получилось, пытался отговорить от визита к нему — или хотя бы перенести с сегодня, с пятницы то есть, на понедельник.

Но я понимала, что в понедельник его не окажется наверняка — не любит майор Зайцев таинственности, подвох в ней чует, так что вполне мог попытаться замотать нашу встречу. И потому я настояла на своем. Вот он и убежал, как только я появилась. И скорее всего не к начальству, а в столовую или буфет — надеясь, что, может, мне надоест его ждать и я уйду. На него это похоже.

Но он не знал, что я его дождусь, сколько бы он ни отсутствовал, — потому что он мне нужен. Потому что я рассчитывала, что он расскажет мне что-то. Что-то, что окончательно убедит меня в том, что от темы надо отказываться, — либо в обратном.

Может, поэтому я так и уехала из редакции, не заглянув к Наташке.

Позвонила сюда, в пресс-центр ГУВД, по Женькиному мобильному, вернулась домой за стареньким своим «фольксвагеном», спавшим у подъезда, — знала бы, что придется поехать куда-то, не пошла бы в редакцию пешком, — и вперед. К майору Зайцеву Ивану Петровичу — давнему, так сказать, другу нашей газеты.

Дружба, правда, довольно односторонняя. Все время, что я работаю в редакции, газета делала господину Зайцеву кучу рекламы. Например, всегда благодарила его за предоставленные материалы — хотя в тех редких случаях, когда он их предоставлял, материалы оказывались совсем не сенсационными и не слишком содержательными. Всегда ссылалась на него, если по какому-то вопросу журналист звонил проконсультироваться на Петровку. И даже порой печатала бредовые опусы, лично написанные Зайцевым и тупо прославлявшие московскую милицию.

Что же касается ответной дружбы, то недавно ставший майором Зайцев на нее всегда был скуповат. И лично я не знала случаев, чтобы он шепнул кому-то из наших по секрету что-то по-настоящему важное или любопытное — чтобы дал газете хоть один эксклюзив.

Это я к тому, что не рассчитывала, что он расскажет мне нечто феноменальное. И не поможет ни наше долгое знакомство — в 89-м я в течение какого-то времени вела колонку происшествий в газете, ходила на всякие брифинги и с ним регулярно общалась, да и позже не раз приходилось встречаться, — ни то, что он знает, что мне можно верить, и если я получу от него конфиденциальную информацию, то никогда не скажу, откуда я ее получила.

Так что я просто на всякий случай к нему приехала. Потому что настоящий журналист при подготовке материала обязан встретиться со всеми, кто может хоть что-то сказать по интересующему его вопросу, — никогда не знаешь, где и что услышишь. А мне обязательно надо было что-то услышать — просто необходимо.

В маленьком кабинете было жутко накурено — и так как я не выношу запаха дыма, если не курю сама, то пришлось извлечь из кармана пачку «Житана». И, щелкнув зажигалкой, прикурить и уже потом подойти к окну, раскрывая его пошире, выглядывая на залитую ярким весенним солнцем улицу.

Часы показывали почти полчетвертого. Пять минут растянулись уже до двадцати пяти — подтверждая, что майор Зайцев совсем не торопится насладиться моим обществом. А заодно сообщить мне, что известно правоохранительным органам о смерти господина Улитина. И может, и о жизни заодно. О которой я, увы, знала очень и очень мало.

Женькино досье оказалось на удивление скромным — настолько, что я, прочитав его дважды, все запомнила наизусть. И могла выдать, не заглядывая в бумаги, что Андрей Дмитриевич Улитин родился в июне 1964 года в крупном областном центре, закончил школу, отслужил в армии, поступил в педагогический институт на исторический факультет, на вечерний, занимался бизнесом, а в 1991 году стал активным членом предвыборного штаба одного молодого бизнесмена, решившего баллотироваться в мэры.

Предвыборный штаб сработал на славу — и, видимо, в благодарность господин Улитин в том же году стал вице-президентом имевшейся в городе топливной компании. А два года спустя — когда мэр возглавил область — юный бизнесмен, в свою очередь, возглавил крупнейший в городе банк. А еще через два года благодетель был приглашен в Москву в правительство — и, естественно, потащил за собой самых верных соратников, в том числе и банкира Улитина, получившего в столице должность президента новой финансовой структуры с громким названием «Нефтабанк»: «Нефтяной акционерный банк» в расшифровке.

В экономике я несильна — но Женька все объяснил более-менее доходчиво.

Что улитинский благодетель, он же член клана молодых реформаторов Василий Васильевич Хромов, по прибытии в Москву развернул бурную деятельность, подтверждающую его реформаторскую сущность. В частности, начал борьбу с олигархами и всякими монополиями. И именно по его инициативе и был создан «Нефтабанк», по сути, контролирующийся государством и образованный для того, чтобы разрушить монополию банков олигархов, жиреющих на прокручивании бюджетных средств. И большую часть этих средств пустили как раз через «Нефтабанк» — чтобы не обманывал никто дорогое государство и его граждан.

Однако бурная деятельность явившегося из провинции реформатора олигархам пришлась не по вкусу — так что Василия Васильевича, считавшегося чуть ли не наследником престола, в конце 96-го года из правительства попросили.

Он правда, в родную провинцию не вернулся, в Москве остался, ударившись в политику — в ранге героя, пытавшегося обустроить Россию, но пострадавшего невинно от рук злодеев капиталистов.

А вот протеже его, господин Улитин, продолжал спокойно работать на своем месте. Что, в принципе, меня удивило — раз с покровителем разобрались, то и его должны были попросить, чтобы посадить кого-то своего. Но тем не менее молодой банкир Улитин — согласно Женькиной фактуре, самый молодой президент крупного банка — оставался на своем посту еще десять месяцев. А в октябре 97-го, прошлого то есть года, этот самый пост покинул — по неизвестной Женьке причине. И переместился в заместители председателя правления другого крупного банка, на сей раз частного. И там и трудился до самого дня своей преждевременной кончины.

Признаюсь, мне это показалось странным — что человек по своей воле ушел из президентов одного банка в члены правления другого. Я, конечно, в банковском деле несильна — но такие вещи понимаю. Женька, однако, в ответ на мой вопрос, не кажется ли это странным ему, просто пожал плечами — там, мол, почти госструктура была, а в частной конторе оно куда приятнее и спокойнее. Тем более что за два года на президентском посту заработал господин Улитин, должно быть, немало — вот и ушел на должность более спокойную и совсем безответственную. А может, и сняли его — вспомнили спустя десять месяцев, чей ставленник занимает хлебное место, вот и исправили ошибку. Но в любом случае все произошло тихо, без скандалов и разборок — полюбовно, так сказать. Будь по-иному — Женька бы об этом знал.

Вот и вся история — если не считать мелких деталей типа того, что господин Улитин был женат и имел дочь, проживал в элитном подмосковном поселке, а заодно владел квартирой в престижном районе Москвы. И вполне понятно, что история эта не внушала мне никакого оптимизма. Будь в ней хоть намек на причастность покойного к аферам и махинациям — мне бы было веселее. Но Улитин, похоже, был кристально чист — точнее, свою нечистоту умело скрывал.