Интерферотрон Густава Эшера - Андрей Черноморченко

x x x

Прежде, чем нырнуть в океан, Густав пристально вгляделся в его спокойную поверхность. Генетики наделали столько чудес за позапрошлую войну, что временами приходилось проявлять особую осторожность. Одним из наиболее эффективных видов оружия, разработанных ими, был акуляр - гибрид гигантского кальмара и акулы, достигавший пятнадцати метров в длину, имевший щупальца толщиной в два метра и туловище, заканчивавшееся колоссальной акульей мордой с пятью рядами мощных зубов. Неожиданно выныривая из воды, акуляры оплетали парусники экологов своими конечностями и принимались, словно жернова, перемалывать корпус корабля неутомимо работающими челюстями. После войны оставшиеся на воле экземпляры расплодились и иногда забредали в прибрежную зону, где, затаившись на подходе к бухтам, закусывали купальщиками. Хотя Густав и не увидел на этот раз щупальца-перископа, обычно подымаемого акуляром над водой, он не был уверен, что вчерашний мальчик не оказался десертом, надкушенным и выплюнутым.

Убедившись, что водная гладь не таит в себе опасностей, Густав с разбега нырнул и поплыл, касаясь животом дна. Он умел надолго задерживать дыхание и слегка этим гордился, пугая на пляже посторонних своими долгими погружениями. Под водой он всегда открывал глаза. Отодвинув рукой цветастую медузу, Густав обогнул большой, покрытый водорослями камень и неожиданно увидел другой валун, еще крупнее, которого раньше здесь не замечалось. Всю прошлую неделю бушевал шторм, и эту глыбу вполне могло затащить волнами. Густав решил исследовать явление поближе и, всплыв, набрал побольше воздуха в легкие. Берег был недалеко, а глубина - умеренной, метра четыре, но у Густава немного разболелись уши, когда он устремился на дно. Подобравшись к камню поближе, прямо перед собой, на расстоянии вытянутой руки Густав увидел полуприкрытый веком задумчивый глаз размером с обеденный стол и ощутил, как сердце ушло куда-то вниз. Ни в коем случае не желая прерывать ход мыслей подводного визитера, он как можно незаметнее сдал назад, после чего со скоростью бешеного дельфина вернулся на берег.

Выпрыгнув из воды, он еще несколько метров, не останавливаясь, пролетел по песку и затем упал, тяжело дыша. Густав понятия не имел, какое именно генетическое изделие заползло медитировать в их бухту, но за свою жизнь твердо усвоил, что с крупноразмерными достижениями современной техники лучше не связываться. По окрестностям со множеством вариаций ходили жизнерадостные истории о том, как одна семья решила покататься на лодке, они уже довольно далеко отплыли, и тут вдруг младшая дочка говорит отцу: "Папа, смотри, какой красивый голубой глазик высунулся из воды!.." Густав прикидывал, что если сложить всех жертв морских монстров, о которых он наслышался со времени переезда в Кантабиле, то баланс жителей в поселке и далеко за его пределами был бы безнадежно отрицательный.

Участок Анд, где обитали Густав и Эвелина Эшер, после всемирного затопления представлял собой достаточно узкую и обрывистую горную цепь высотой до трех километров, с изрезанным многочисленными заливами и лагунами побережьем. Неподалеку мирно дымился вулкан Майпо, изредка налетали тайфуны, но народ жил относительно счастливо хотя бы уже потому, что война закончилась, и новых не предвиделось. Было и так ясно: рано или поздно все вымрут, и воевать не имеет смысла. Каждый знал своих соседей как облупленных, по тысяче раз перебывав друг у друга в гостях, переспав со всеми женами, мужьями и детьми. Никто не надеялся на появление новых знакомых, и хотя по обе стороны горного хребта было основано еще несколько достаточно крупных колоний, добраться к ним можно было только на велосипеде (другие средства передвижения пришли в негодность), петляя по узким тропам и преодолевая крутые перевалы с риском свернуть себе шею. Желающих тратить силы ради столь сомнительного удовольствия не было, к тому же холовизор и так делал жизнь каждого насыщенной и интересной. Максимум, на который изредка оказывались способны, оторвавшись от зрелищ, жители Кантабиле, - это перемещение в радиусе трех-четырех ближних домов, обмен парой незначащих фраз с соседями или поход, как на экскурсию, в старинный супермаркет, - единственное место, где благодаря стараниям чудаковатого хозяина можно было еще купить неразрушающиеся, хотя и совершенно ненужные вещи. На фоне обитателей поселка Густав смотрелся странным субъектом, ежедневно, как на работу, добираясь пешком до супермаркета, чтобы поболтать с владельцем и полистать стоящие на полке пожелтевшие книги с названиями вроде "1001 рецепт приготовления салата из моркови", "Моя жизнь среди египетских мумий", "В сетях сексуального сатанизма", "Кама-Сутра для самых маленьких".

Густав чувствовал себя в поселке чужим, не сумев, в отличие от Эвелины, освоиться после переезда из Оливареса, располагавшегося на севере обитаемых территорий. Там жизнь, по крайней мере, представляла для него какой-то смысл: он бегал по улицам многомиллионного города вслед за детективами, вызванными к месту очередного преступления, бился над усовершенствованием интерферотрона и по ночам сочинял некое подобие научного труда. После нападения маньяка и отъезда друзей на Сатурн он обмяк, зачем-то женился и по настоянию супруги купил дом в, как она уверяла, престижном курортном районе, на самом деле оказавшемся сползающим в воду клочком земли поблизости от заброшенной свалки, - вечерами, когда дул северный ветер, на поселок опускался плотный занавес смрада. В километре южнее Кантабиле располагался старый, основанный много веков назад городок, прозванный Мертвой зоной, как почему-то положено именовать заброшенные места. Когда-то там действительно находился фешенебельный горнолыжный курорт, однако одна из войн оставила от аккуратных гостиниц и магазинчиков груду развалин. Здесь отмечался особо высокий уровень радиации, и перепачканная Эвелина, возвращаясь с антикварной добычей, на всякий случай впрыскивала себе удвоенную дозу консерванта. Но даже тяга к собирательству не могла преодолеть ощущения смертельной опасности, и поэтому Эвелина за все время посетила зону лишь три раза.

Лежа на песке, Густав услыхал доносившийся сверху голос жены, звавшей завтракать. Он поднялся, но не рискнул смыть с себя песок в океане, решив сделать это дома, в безопасной обстановке. Эвелина всегда настаивала на том, чтобы они вели здоровый образ жизни, больше двигались и делали зарядку. Густав каждое утро совершал поэтому купания, а супруга, в ожидании заказанного по холовизору традиционного континентального завтрака, ворочала штангу в подвале и истязала себя у гимнастической лестницы. Лучше он себя от морских ванн не чувствовал, но Эвелина для своих 170 лет выглядела чудесно.