О Пифагоровой жизни - Ямвлих

ГЛАВА IV

(18) Оттуда он обошел все святилища с большим усердием и желанием все тщательно осмотреть, вызывая удивление и симпатию у жрецов и прорицателей, с которыми он общался, и ревностно всему учился, не пропуская ни наставлений, рекомендуемых для обучения в это время, ни мужей, известных своим знанием, ни обрядов, где-либо и когда-либо почитаемых. Он не оставил без внимания ни одно место, где, по его мнению, он мог узнать что-нибудь новое. Поэтому он посетил всех жрецов и пообщался с ними с пользой соответственно мудрости каждого из них.[22]

(19) Двадцать два года он провел в святынях Египта, изучая астрономию и геометрию и приняв посвящение во все мистерии, занимаясь этим глубоко и вдумчиво, пока, попав в плен к Камбису[23], не был уведен в Вавилон. Там он общался с магами[24], и их общение было взаимовыгодным, и, изучив детально их священные обряды, он узнал от них совершенное почитание богов и овладел в совершенстве наукой о числах, музыкой и другими предметами и, проведя таким образом еще двенадцать лет, вернулся на Самос в возрасте приблизительно пятидесяти шести лет.

ГЛАВА V

(20) Узнанный некоторыми людьми старшего поколения, он вызвал не меньшее, чем прежде, удивление, ибо он показался им еще более прекрасным, мудрым и еще более подобным богу. Когда отечество всенародно призвало его приносить пользу всем согражданам и поделиться своими знаниями, он не отказался и постарался представить свой способ обучения с помощью символов, подобный тому способу, которым обучали в Египте его самого, хотя самосцам была не по душе такая манера обучения и они не усвоили ее с пониманием и так, как должно.[25]

(21) Поскольку никто не пришел к нему и не проявил стремления к наукам, которые он всячески пытался насадить среди эллинов, и поскольку он не испытывал презрения или пренебрежения к Самосу — ведь это была его родина — и всей душой желал, чтобы соотечественники почувствовали вкус к его учению если не по доброй воле, то хотя бы хитростью, он придумал план: он стал наблюдать в гимнасии за одним юношей, который ловко и умело играл в мяч. Юноша был из числа тех, кто любит физические упражнения и тренировки, но, с другой стороны, был бедным и нуждающимся. Пифагор решил, что его легко удастся привлечь к учению, если предоставить ему в изобилии содержание и избавить от заботы о заработке. После того как юноша совершил омовение, Пифагор подозвал его и пообещал ему достаточное содержание и постоянную поддержку, если тот воспримет от него постепенно, без напряжения и не торопясь, чтобы сразу не перенапрячься, некоторые знания, приобретенные им у варваров еще в молодости, а теперь утрачиваемые из-за старости и забывчивости.

(22) Когда юноша согласился в надежде на содержание, он попытался обучить его числам и геометрии, все рисуя на доске, и после объяснения каждой геометрической фигуры, то есть после каждого чертежа, он выплачивал юноше каждый раз вознаграждение по три обола.

(23) Он продолжал делать это длительное время, ревностно и наилучшим методом вводя в науку усердного ученика, и давал ему три обола за изучение каждой геометрической фигуры. Когда же юноша, ведомый мудрым путем, уже начал ощущать и пользу, и удовольствие от этих занятий, мудрец, понимая происходящее и то, что ученик его теперь самовольно не уйдет и в любом случае не прекратит учение, стал притворно ссылаться на свою бедность и недостаток денег.

(24) Когда же тот сказал: «Я могу и без этого учиться и усваивать уроки», Пифагор добавил: «Но я даже для себя самого не имею необходимых средств. Поскольку нужно сделать перерыв, чтобы обеспечить нас ежедневным пропитанием, то нехорошо отвлекаться на задачи за счетной доской и на бесполезные занятия». Юноша, не желая прерывать занятия, сказал: «Я тебе в будущем все это доставлю и отплачу заботой: за каждую геометрическую фигуру теперь я тебе буду платить по три обола».

(25) И с той поры он так увлекся занятиями, что единственный из всех самосцев уехал с Пифагором. Он назывался тем же именем, но был сыном Эратокла. Ему приписывают сочинения по умащению и предписания атлетам того времени есть мясо вместо сушеных смокв. Эти предписания неверно относят к Пифагору, сыну Мнемарха.

Говорят, что в это время Пифагор побывал на Делосе у так называемого бескровного алтаря[26]Аполлона-Родителя и совершил там обряды, став предметом удивления. Оттуда он отправился ко всем оракулам. Он также побывал на Крите и в Спарте для изучения их законов[27]. Изучив их все, он вернулся домой и вновь обратился к прерванным исследованиям.

(26) Сначала он оборудовал в городе помещение для бесед, называемое еще и поныне «Пифагоровым полукругом», в котором самосцы до сих пор обсуждают общественные дела, ибо они полагают, что о прекрасном, справедливом и полезном следует совещаться именно в этом месте, которое обустроил человек, проявивший себя в этих отношениях.

(27) За городом Пифагор устроил себе жилище для философствования в пещере и проводил в нем большую часть дня и ночи.

Он исследовал то, что было полезным в науках, будучи одного мнения в этом с Миносом, сыном Зевса. И он значительно превосходил тех, кто позже занимался его учением: они гордились незначительными исследованиями, Пифагор же постиг целиком все небесные явления и усвоил это посредством совокупности арифметических и геометрических доказательств.

ГЛАВА VI

(28) Однако деяния, совершенные Пифагором впоследствии, вызывают еще большее удивление. Его философия распространилась, вся Эллада стала восхищаться им, и лучшие и мудрейшие мужи приезжали к нему на Самос, желая слушать его учение. Сограждане, однако, принуждали его участвовать во всех посольствах и общественных делах. Пифагор чувствовал, как тяжело, подчиняясь законам отечества, одновременно заниматься философией, и видел, что все прежние философы прожили жизнь на чужбине. Обдумав все это, отойдя от общественных дел и, как говорят некоторые, считая недостаточной невысокую оценку самосцами его учения, он уехал в Италию, считая своим отечеством страну, где больше способных к обучению людей.

(29) Поначалу он поселился в прославленном городе Кротоне, где нашел много последователей. (Рассказывают, что их было шестьсот человек, их привлекала не только философия, которую он излагал, но и предписываемый им совместный образ жизни,

(30) они были философами, а прочие слушателями — их называют акусматиками[28].) На одной только самой первой беседе, которую, как говорят, он провел перед широкой аудиторией сразу после приезда в Италию, он настолько увлек своим учением более двух тысяч человек, что они уже не ушли домой, но вместе с женами и детьми построили огромный дом для совместного слушания и организовали общину в той земле, которую все называют Великой Грецией[29]. Приняв от Пифагора законы и предписания, словно божественные установления, они неукоснительно им следовали и сохраняли этот образ мыслей вместе с множеством учеников. Все сообщество, прославляемое и считавшееся в глазах окружающих счастливым, имело, как уже было сказано, общую собственность и причисляло Пифагора к богам как благого и человеколюбивого демона. Одни считали его Пифийцем, другие — Аполлоном из страны гиперборейцев[30], третьи — Пеаном[31], четвертые — одним из демонов, населяющих Луну[32], пятые — одним из Олимпийских богов, говоря, что он явился людям в человеческом облике для пользы и исправления смертного рода, чтобы одарить смертную природу спасительной искрой счастья и философии. Никогда не было и не будет большего блага, чем то, которое было даровано богами через Пифагора. Поэтому до сих пор в поговорке с большим уважением говорится о длинноволосом самосце[33].