«Калахари»: курсы машинописи для мужчин - Александер Смит

Но эти несерьезные мысли не помогают решить стоявшую перед ней проблему: узнать, что тревожит Мотолели, почему она чувствует себя несчастной.

Мма Рамотсве убрала со стола покупки и поставила чайник на огонь, чтобы заварить чай редбуш. Потом опустилась на стул.

— Ты сегодня грустная, — сказала она. — Что-нибудь случилось в школе?

Мотолели покачала головой.

— Нет, я не грустная.

— Неправда, — возразила мма Рамотсве. — Обычно ты выглядишь счастливой. Ты очень жизнерадостная девочка. А теперь ты чуть не плачешь. Чтобы это заметить, не надо быть детективом.

Девочка опустила глаза.

— У меня нет матери, — тихо сказала она. — Я девочка без матери.

У мма Рамотсве от сочувствия перехватило горло. Вот оно что! Мотолели тоскует по матери точно так же, как она, Прешас Рамотсве, тосковала по своей матери, которую никогда не видела, а потом и по отцу, по своему доброму, справедливому отцу Обэду Рамотсве, которым она гордилась. Мма Рамотсве встала, подошла к Мотолели и обняла ее.

— Конечно, у тебя есть мама, Мотолели, — шепнула она. — Твоя мама там, на небесах, она смотрит на тебя каждый день. И вот что она думает: «Я горжусь этой прекрасной девочкой, своей дочкой. Горжусь тем, как упорно она трудится и заботится о младшем брате». Вот что она думает.

Она почувствовала, как плечо девочки дрогнуло под ее рукой, и ощутила на коже ее теплые слезы.

— Не надо плакать, — сказала она. — Ты не должна страдать. Твоя мать не хочет, чтобы ты страдала, верно?

— Ей все равно. Все равно, что со мной будет.

Мма Рамотсве затаила дыхание.

— Ты не должна так говорить. Это неправда. Неправда. Ей не все равно.

— Но девочка из класса мне сказала, что у меня нет матери, потому что мать меня бросила. Вот что она сказала.

— Какая девочка? — сердито спросила мма Рамотсве. — Кто она такая, чтобы врать тебе?

— С этой девочкой все хотят дружить. Она богатая. И все верят тому, что она говорит.

— Как ее зовут? — спросила мма Рамотсве. — Как зовут эту богатую девочку?

Мотолели назвала имя, и мма Рамотсве сразу все поняла. Немного помолчав, она вытерла слезы со щек Мотолели и сказала:

— Мы поговорим об этом позже. А теперь запомни: все, что говорит эта девочка — все до последнего слова, — ложь. Неважно, кто она такая. Совершенно неважно. Ты потеряла мать, потому что она была больна. Она была хорошей женщиной, я знаю. Я спрашивала о ней у мма Потокване, и та сказала, что твоя мать была сильной и доброй женщиной. Запомни это. Запомни и гордись своей матерью. Ты поняла, что я сказала?

Девочка, подняв глаза, кивнула.

— И еще ты должна запомнить, — продолжала мма Рамотсве, — запомнить на всю свою жизнь: сэр Серетсе Кхама сказал, что в Ботсване все равны, абсолютно все. В том числе и ты. Пускай ты сирота, но ты не хуже других. Никто не может посмотреть на тебя и сказать: «Я лучше тебя». Поняла?

Мма Рамотсве дождалась, пока девочка кивнет, и встала с места.

— А сейчас, — сказала она, — мы приготовим замечательную тыкву, и когда мистер Дж. Л. Б. Матекони придет вечером на ужин, у нас будет вкусная еда. Ты довольна?

Мотолели улыбнулась.

— Очень, мма.

— Вот и хорошо, — сказала мма Рамотсве.

Мистер Дж. Л. Б. Матекони вышел из мастерской в пять часов вечера и поехал прямо на Зебра-драйв. Он любил ранние вечера, когда солнце печет не так сильно и за час до заката можно прогуляться. Этим вечером он собирался расчистить огород мма Рамотсве, а потом посидеть с ней на веранде с чашкой чая в руках. Там они обсуждали все случившееся за день, а затем шли ужинать. Тем для обсуждения всегда хватало, среди них были сведения, почерпнутые мма Рамотсве из походов по магазинам, или статьи из «Ботсвана дейли ньюс» (кроме футбольных новостей, которыми мма Рамотсве не интересовалась). Они никогда не спорили. Мистер Дж. Л. Б. Матекони доверял мма Рамотсве в том, что касалось человеческой природы и местной политики, а она полагалась на него в вопросах бизнеса и сельского хозяйства. Какова сейчас цена на скот, слишком низкая или вполне разумная — с учетом цены, которую готовы заплатить мясники и консервные фабрики? Мистер Дж. Л. Б. Матекони всегда знал ответ на подобные вопросы и, как на опыте убедилась мма Рамотсве, всегда оказывался прав. Что за новый политик был вчера назначен заместителем министра, можно ли ему доверять, или же его интересует только собственная выгода, или, в крайнем случае, выгода города, откуда он родом? Только собственная выгода, без малейшего колебания отвечала мма Рамотсве. Посмотрите на него, посмотрите, как он складывает руки на груди, когда говорит. Это верный признак, всегда.

Мистер Дж. Л. Б. Матекони поставил свою машину у ворот. Он любил оставлять ее здесь, чтобы мма Рамотсве при необходимости могла свободно выехать на своем белом фургончике. Потом, сменив гаражные ботинки, покрытые машинным маслом, на потертые замшевые, которые он любил носить дома, мистер Дж. Л. Б. Матекони направился за дом, где под затеняющей сеткой были посажены несколько грядок бобов. В такой засушливой стране, как Ботсвана, сетка для затенения дает растениям шанс выжить, защищая нежные зеленые листья от иссушающих лучей солнца и позволяя земле сохранить хоть немного драгоценной влаги от полива. Земля постоянно изнывала от жажды и поглощала воду с пугающей жадностью. Но люди не сдавались и старались сохранить на бурой земле крохотные островки зелени.

Двор на Зебра-драйв был гораздо больше, чем дворы соседей. Мма Рамотсве давно хотела полностью его расчистить, но так и не добралась до зарослей в дальнем конце участка, где из высокой травы поднимались чахлые терновые деревья и кусты. За ними тянулась полоска заросшей пустоши, через которую была протоптана тропинка, чтобы сократить путь в город. По утрам с тропинки доносились пение и свист спешащих на работу велосипедистов. И еще здесь зачинали детей, особенно по субботним вечерам, и мма Рамотсве не раз размышляла о том, что некоторые из играющих на пустыре детей, влекомые загадочным инстинктом, возвращаются туда, где зародилась их жизнь.

Мистер Дж. Л. Б. Матекони наполнил старую лейку водой из стоявшей у стены колонки. Мма Рамотсве, услышав шум воды, выглянула из кухонного окна. Она помахала рукой своему жениху, и тот, помахав в ответ в знак приветствия, направился с лейкой в огород. Мма Рамотсве, улыбнувшись про себя, подумала: «Наконец-то мне встретился хороший человек, который готов работать в огороде и выращивать для меня бобы». От этих приятных мыслей на душе у нее потеплело, и она с одобрением провожала его взглядом, пока он не скрылся за группой акаций, закрывавшей почти весь задний двор.

Мистер Дж. Л. Б. Матекони подлез под затеняющую сетку и начал осторожно, тончайшей струйкой, лить воду к основанию стебля каждого растения. В Ботсване драгоценна каждая капля влаги, глупо поливать растения из шланга, разбрызгивая воду вокруг. Самое эффективное при наличии средств — установить систему капельного полива: вода из центрального резервуара стекает по тонкой хлопковой нити в почву, к самым корням растения. Это лучший способ экономить воду: тончайшие струйки влаги питают корни, капля за каплей. Возможно, когда-нибудь я устрою такой полив, думал мистер Дж. Л. Б. Матекони. Когда я стану слишком старым, чтобы чинить машины, и продам «Быстрые моторы Тлокуэнг-роуд». И тогда я стану фермером. Вернусь на землю предков на границе Калахари, буду сидеть под деревом и смотреть, как зреют на солнце дыни.

Он наклонился к одному из растений, чтобы поправить упавший стебель. Пока он осторожно подвязывал его шпагатом, за его спиной раздался странный шум — сначала глухой стук, с которым падает камешек, и сразу же за ним сухой, шуршащий звук. Он быстро обернулся. Этот звук вполне могла произвести змея. Здесь нужно постоянно быть настороже, змея способна притаиться где угодно и неожиданно подняться во весь рост и напасть. Встреча с коброй не сулит ничего хорошего — у него было несколько довольно неприятных столкновений с этими змеями, — но вдруг он потревожил мамбу? Мамбы очень агрессивны, они не любят непрошеных гостей и яростно бросаются в атаку. Укус мамбы почти всегда смертелен, яд быстро проникает в кровь, парализуя легкие и сердце.

Но это была не змея, а птица, под странным углом упавшая с ветки на сеть. Теперь она билась на песке, в крошечном облачке пыли. Через несколько секунд она затихла. У его ног лежал удод в великолепном полосатом оперении, с крохотной короной черно-белых перьев на головке, похожей на головной убор миниатюрного вождя.

Мистер Дж. Л. Б. Матекони наклонился к птичке, которая смотрела блестящими глазами на его приближавшуюся руку, но не могла пошевелиться. Ее грудка, едва заметно вздымавшаяся под перьями, замерла. Он поднял еще теплое, но уже обмякшее тельце и перевернул. На том месте, куда попал камень, болтался черный крошечный глаз, похожий косточку папайи, и алела маленькая ранка.