Дети Одина. Скандинавская мифология для юных - Колум Патрик

— Ты сказал правду, брат мой, — молвил Синдри, — и не проиграешь своей головы. Но мы вдвоем должны потрудиться над тем, что я собираюсь выковать. Твоя задача — поддерживать огонь, чтобы он горел ровно-ровно, не взвиваясь и не опадая ни на мгновение. Если ты сумеешь выполнить мое указание, мы сотворим чудо. Теперь, брат, крепко держи рукоять мехов и не спускай глаз с огня.

С этими словами Синдри бросил в огонь не металлическую болванку, а кабанью шкуру. Брокк раздувал мехи, следя за тем, чтобы огонь горел ровно-ровно. И в жарком пламени кабанья шкура распухла, приняв диковинную форму.

Но тут случилось непредвиденное! В кузницу влетел слепень, сел Брокку на руку и пребольно ужалил. Карлик вскрикнул, но продолжал орудовать мехами, поддерживая огонь, так как догадался, что слепень этот — Локи и что Локи хочет испортить изделие Синдри. Вновь слепень впился ему в руку словно раскаленными клещами, но Брокк, превозмогая боль, раздувал и раздувал мехи, так что пламя не взвивалось и не опадало ни на мгновение.

Синдри подошел, заглянул в огонь и произнес над распухшей шкурой заклинание. Слепень улетел. Синдри велел брату отдохнуть, а сам вынул форму, что образовалась в огне, и обработал ее молотом. Это и вправду было чудо — вепрь, весь золотой, который мог летать по воздуху, излучая свет каждой щетинкой. Брокк, позабыв о жгучей боли, вскрикнул от радости:

— Это величайшее из чудес! Обитатели Асгарда наверняка признают поражение Локи. Я получу голову Локи! Я получу голову Локи!

Но Синдри возразил ему:

— Вепрь Золотая Щетина не может превзойти ни копье Гунгнир, ни корабль Скидбладнир. Нужно создать нечто более удивительное. Раздувай мехи, как раньше, брат, и не позволяй пламени ни опадать, ни взвиваться ни на мгновение.

Взяв слиток золота, который сверкал так ярко, что освещал темную пещеру, где работали карлики, Синдри бросил его в огонь. Потом он отошел за каким-то орудием, оставив Брокка у мехов.

И опять прилетел слепень. Брокк заметил его, лишь почувствовав укус. Слепень жалил и жалил его в шею, пока у Брокка не сперло дыхание. Однако ж он продолжал раздувать мехи, так что пламя не взвивалось и не опадало ни на мгновение. Когда подошел Синдри и заглянул в огонь, Брокк только хватал ртом воздух, не в силах выдавить из себя ни слова.

Синдри вновь произнес заклинание над золотом, плавившимся в огне, извлек его из жара и принялся выделывать на главной наковальне, а в скором времени показал Брокку нечто вроде кольца из солнечных лучей.

— Это дивное кольцо, брат мой, — сказал он. — Кольцо на правую руку бога. И оно таит в себе чудеса. Каждую девятую ночь из него будут возникать восемь подобных ему колец, потому что это Драупнир, кольцо приумножения.

— Одину, Отцу богов, отдам я это кольцо, — проговорил оживший Брокк. — И Один поневоле признает, что в Асгард еще не доставляли ничего столь удивительного и столь полезного богам. О Локи, хитроумный Локи, я получу твою голову вопреки всем твоим уловкам.

— Не спеши, брат, — остудил его восторг Синдри. — Мы неплохо потрудились. Но куда совершеннее должно быть то, что заставит обитателей Асгарда отдать тебе голову Локи. Работай, как прежде, брат, и не позволяй пламени ни взвиваться, ни опадать ни на мгновение.

На сей раз Синдри бросил в огонь железную болванку и отошел, чтобы взять молот для ковки. Брокк по-прежнему раздувал мехи, но дрожал всем телом в предчувствии укуса слепня. Только его руки оставались тверды.

Карлик увидел, как слепень ворвался в кузницу, и вскрикнул, когда тот закружился вокруг него, примериваясь, куда бы ужалить посвирепее. Он сел Брокку на лоб, прямо между бровей. От первого укуса у карлика из глаз посыпались искры. От второго укуса кровь отхлынула от головы Брокка. Тьма объяла пещеру. Брокк не выпускал рукояти мехов, но не мог определить, ровно ли горит пламя. Он закричал, и Синдри поспешил к нему.

Синдри произнес заклинание над изделием, лежавшим в огне, и вытащил его.

— Еще мгновение, — проговорил он, — и это было бы поистине совершенное творение. Но поскольку ты позволил пламени на мгновение опасть, оно не так хорошо, как могло бы быть.

Синдри положил предмет, выплавившийся в огне, на главную наковальню и начал ковать. Когда к Брокку вернулось зрение, он увидел огромный молот, весь из железа. Только вот рукоять казалась коротковатой. Так вышло потому, что, пока молот выплавлялся, пламя на мгновение опало.

— Это молот Мьёлльнир, — сказал Синдри, — самое великое из того, что я способен сделать. Все в Асгарде должны возликовать при виде моего молота. Только Тору будет по силам справиться с ним. Теперь я не боюсь приговора, который вынесут обитатели Асгарда.

— Обитатели Асгарда должны признать наше превосходство! — закричал Брокк. — Признать наше превосходство и отдать мне голову Локи, моего мучителя.

— Никогда в Асгард не приносили более чудесных и более полезных даров, — сказал Синдри. — Твоя голова спасена, и ты сможешь получить голову Локи, который нас оскорбил. Принеси ее сюда, и мы бросим ее в огонь в кузнице.

Асы и ваны сидели в Зале Совета, когда перед ними появился Брокк во главе толпы карликов, тащившей предметы огромной тяжести. Брокк и его прислужники окружили трон Одина и застыли, ожидая речи Отца богов.

— Мы знаем, зачем вы пришли из Свартхейма в Асгард, — сказал Один. — Вы принесли чудесные вещи, полезные для обитателей Асгарда. Покажи их нам, Брокк. Если они чудеснее и полезнее, чем копье Гунгнир и корабль Скидбладнир, которые принес из Свартхейма Локи, мы присудим победу тебе.

Тогда Брокк велел карликам, которые ему прислуживали, показать обитателям Асгарда первое из чудес, сотворенных Синдри, и они вынесли вперед вепря Золотая Щетина. Вепрь стал летать по Залу Совета, оставляя за собой светящийся след. Обитатели Асгарда кивали и говорили друг другу, что это воистину диковина. Но ни один не сказал, что вепрь Асгарду нужнее копья, которое всегда поражает цель, каким бы неумелым ни был метатель, или корабля Скидбладнира, который может плавать по самому бурному морю, а сложенный умещается в любом кармане. Никто не сказал, что Золотая Щетина лучше этих сокровищ.

Фрейру, господину ванов, отдал Брокк чудесного вепря.

Затем цверги-слуги вынули кольцо, сверкавшее как солнце. Все восхищались благородным кольцом. А узнав, что каждую девятую ночь из этого кольца возникают восемь подобных ему золотых колец, обитатели Асгарда в один голос провозгласили, что Драупнир, кольцо приумножения, настоящее диво. Брокк торжествующе посмотрел на Локи, который стоял, стиснув зубы.

Одину, Отцу богов, отдал Брокк благородное кольцо.

Затем он велел карликам-слугам положить перед Тором молот Мьёлльнир. Тор поднял молот и с зычным кликом взмахнул им над головой. Как только обитатели Асгарда узрели Тора с молотом Мьёлльниром в руках, глаза у них загорелись, а с уст сорвался крик:

— Чудо, воистину чудо! Никто не устоит перед Тором, нашим богатырем, если у него в руках будет такой молот. Никогда Асгард не видел более великого творения, чем молот Мьёлльнир.

Тогда Один, Отец богов, сидя на своем троне, изрек приговор:

— Молот Мьёлльнир, который цверг Брокк принес в Асгард, — самый удивительный и самый полезный для богов дар. В руках Тора он может крушить горы и отбрасывать великанье племя от стен Асгарда. Цверг Синдри превзошел мастеров, создавших копье Гунгнир и корабль Скидбладнир. Это окончательный приговор.

Оскалив кривые зубы, Брокк посмотрел на Локи и закричал:

— Теперь, Локи, отдавай мне свою голову!

— Не проси этого, — сказал Один. — Требуй любого другого наказания для Локи за то, что он насмехался над тобой и изводил тебя. Пусть он заплатит тебе столько, сколько в состоянии заплатить.

— Ну уж нет, так не пойдет, — взвизгнул Брокк. — Вы, обитатели Асгарда, выгораживаете друг друга. А как же я? Локи взял бы мою голову, если бы выиграл. Он проиграл мне свою голову. Велите ему стать на колени, и я отсеку ее.