Колыбельная для маньяка - Наталья Александрова

– Ни Боже мой! – Он замахал руками. – Если честно, это мне Милка сказала.

Милка была старинной Надеждиной приятельницей, когда-то они все работали вместе, и была у них с Надеждой одна история с украденными деньгами и офортами Рембрандта (см. роман Н. Александровой «Игра случая»). С тех пор прошли годы, но Надежда с Милкой отношения поддерживали, перезванивались частенько и обменивались сплетнями про общих знакомых. Как выяснилось, Милка делала то же самое не только с Надеждой.

– Надя! – Вадим взял ее за руку. – Ну помоги, пожалуйста! Это для меня очень важно! Времени много не потратишь, Артем отвезет туда-обратно. Он парень молодой, неопытный, а ты своим орлиным взором сразу определишь, что не так. Мне бы только ниточку отыскать, куда Ланка могла деться…

– Ну ладно, – сказала Надежда, сдаваясь, – раз такое дело… Съезжу, конечно, погляжу, что и как…

– Вот спасибо! – повеселел Вадим. – Так, значит, послезавтра, в субботу, Артем за тобой заедет часов в десять…

– В субботу не смогу, – решительно сказала Надежда, – маму надо навестить. В воскресенье поедем.

И вот теперь они ехали смотреть дом, и Надежда успешно вживалась в роль тещи.

– Тут поворот! – нарушила она долгое молчание.

– Сам вижу, – процедил Артем, – нечего меня контролировать.

– Если вас не контролировать, вы черт-те чего наворочаете! – снова вошла в роль Надежда, но тут машина подпрыгнула, влетев в выбоину дороги, и Надежда едва не прикусила язык.

– Ты нарочно, да? – всерьез рассвирепела она. – Слушай, я тебе не теща! Век бы такого зятя не видать! Если я из любезности согласилась с тобой поехать, это вовсе не значит…

– Спокойно, мама, не нервничайте, скоро приедем! – И наглый племянник Вадима стрельнул в нее хитрыми глазами.

Проехали поселок, мелькнуло справа озеро.

– Красиво как! – оживилась Надежда. – Вон лес, вон церковь на том берегу…

Дальше нужно было ехать два километра по грунтовке. Осенние дожди так размыли дорогу, что Надежда сочла за лучшее сидеть молча.

Садоводство называлось «Перешеек», что Надежду не удивило – тут, на Карельском перешейке, все так называется. Но дальше пошел уже полный абсурд. На большом щите у дороги были три стрелки и надписи под ними – «Перешеек педиатрический», «Перешеек неврологический» и «Перешеек психиатрический».

– Круто! – восхитился Артем. – Вы не пугайтесь, это в свое время врачам участки давали, ну так и назвали. Нам – в психиатрический, третий поворот налево.

Сразу за поворотом располагалась огромная помойка.

– Ну не знаю, – растерялась Надежда, – что-то мне здесь не нравится… Еще название это…

– Вы же не дом покупать приехали, – напомнил Артем.

Нужный дом стоял на окраине садоводства, окруженный добротным забором. На звонок ворота открылись автоматически, и машина въехала на участок.

Дом был хорош – высокий, выстроенный с любовью и вкусом. Но прежде всего Надежда восхитилась участком. Был тут все еще зеленый газон, кусты – ягодные и декоративные, был огород, отделенный от остального участка крошечным плетнем с яркими крынками, повешенными для красоты. Была большая оранжерея, множество хозяйственных построек, круглая каменная башня с флюгером, какие Надежда видела в Прибалтике, только эта была раз в пятьдесят меньше. На клумбе полыхали поздние астры и георгины.

– Надо же, – восхитилась Надежда, – везде уже отцвели, а тут такая красота…

– Мама, может, вы дом посмотрите? – окликнул ее Артем.

– И то верно. – Надежда сообразила, что отвлеклась на постороннее, и побежала к дому, где Артем разговаривал с хозяином.

Хозяин был мужчина крепкий, подтянутый и загорелый – физический труд на свежем воздухе способствует такому внешнему виду. Недавно подстрижен, аккуратно выбрит, одет в чистые синие джинсы и свитер известной фирмы с зеленым крокодильчиком на кармашке. Лицо немного грубоватое, нос, губы как топором вырубленные, но все остальное вполне на уровне. Надежда мысленно поставила рядом с ним ту женщину, что она видела на фотографии в доме Вадима, и поняла, что рядом они смотрелись бы неплохо.

Представился хозяин просто Валерием, без отчества.

Молодится, поняла Надежда. Хотя ему об этом беспокоиться пока рано.

Изнутри дом казался еще просторнее, чем снаружи. Внизу были холл, кухня и столовая, наверх вела лестница с резными перилами.

– Сам делал, – усмехнулся хозяин, – вот этими руками.

В холле был еще финский камин, по стенам развешаны рисунки, а над камином – большой пейзаж, как водится, на нем был изображен сад и сам дом.

– Какая красота! – Надежда Николаевна подошла к камину. – А кто же это рисовал?

– Это жена, – нехотя ответил хозяин, – наверх пойдете? Там две спальни, еще балкон открытый.

– Замечательно! – бурно восторгалась Надежда, хотя пейзажик был так себе – обычная любительская акварелька. – У вашей жены большой талант!

Хозяин никак не отреагировал на ее замечание. Пошли наверх. Спальни были обставлены простой, но удобной и новой мебелью. Не было никаких бабушкиных продавленных диванов и столиков, изъеденных жучком. Пахло деревом, с балкона открывался вид на участок и дорогу, а за ней было поле и вдалеке домики поселка. Спальню хозяев оживляли яркие занавески сложного кроя.

– Это ваша жена сама шила? – Надежда пощупала ткань.

– Ну да, кажется… – От внимательных Надеждиных глаз не укрылось, что хозяин слегка поморщился.

– Очень красиво… – пробормотала Надежда.

Хозяин пошел вниз, Надежде с Артемом ничего не оставалось, как последовать за ним. Они выразительно переглянулись за его спиной, и Артем чуть заметно пожал плечами – дескать, ничего у вас не выйдет, а я умываю руки.

Но Надежду не так просто было сбить с намеченной цели.

Бодрой рысью она обежала весь первый этаж, отметила вполне современную кухню, попросилась в ванную. Там, закрывшись, она тщательно исследовала содержимое шкафчиков. На виду стояла косметика только мужская – крем для бритья, лосьон, дорогая туалетная вода. И зубная щетка в стаканчике была только одна, и мочалка, и банное полотенце. Халата вообще не было, никакого. Уехала хозяйка, это точно. Причем уехала надолго, потому что если бы на день или два, то халат бы висел на гвоздике, и полотенце тоже. Вот бы узнать куда…

– А вот тут у нас веранда крытая, – нелюбезно сказал хозяин, – летом можно окна открыть, тогда воздух свежий и света больше.

Сейчас на веранде стояли плетеные кресла, на полу – яркий домотканый половичок, на стенах – забавные корни дерева. Вот один – в форме чертика с рожками, другой был похож на северного оленя. Корешки были тщательно вычищены и покрыты лаком, а у оленя были еще и глаза – темно-лиловые бусины. Надежда Николаевна не стала и спрашивать, кто автор этих произведений, – ясно, что Светлана.

Что ж, на вид ничего особенного, но вкус художественный у нее, несомненно, есть. И умение видеть, и трудолюбие. Дом и правда не такой, как у всех, за счет этих мелочей.

– А это что? – Надежда даже зажмурилась.

Вместо столика на веранде стояло что-то очень знакомое. Ну конечно, это же нижняя часть старой швейной машинки «Зингер»! У самой Надежды была такая на даче – осталась от бабушки, образца одна тысяча девятьсот тринадцатого года.

Помнится, бабушка рассказывала, что и в приданое-то ей машинка отдана была не новой. Бабушки давно не стало, а машинку Надежда с огромным трудом перевезла на дачу – чугунная станина была неподъемной, и каково же было ее изумление, когда после всех переездов тщательно смазанная машинка продолжала отлично шить! Нечего сказать, умели делать вещи в девятьсот тринадцатом году!

Здесь фигурную нижнюю часть машинки использовали как стол, а на столешнице было выложено целое мозаичное панно из синих, голубых, белых и лиловых кусочков стекла. Было тут и бурное море, и темное небо, и страшный дракон, поднимающийся со дна морского.

– Потрясающе! – с искренним восхищением воскликнула Надежда. – Неужели это тоже сделала ваша жена?

– Заказали по ее рисунку, – выдавил из себя хозяин, и в голосе его чуткая Надежда уловила явное недовольство. Только вот к чему оно относится – то ли ему неприятно, что Надежда неумеренно хвалит его жену, то ли противно о ней вспоминать, все же они развелись. Но куда все же она подевалась?

Из окна веранды был виден красивый куст – золотая листва и гроздья черных ягод, блестящих, как агаты. Надежда Николаевна была давним садоводом-любителем и узнала куст декоративной бузины. Она хотела бы иметь его в своем саду, но ягоды были ядовитые, и муж категорически ей это запретил, опасаясь, что кот Бейсик вздумает сорвать листочек. Кот у них был немолодой, умный и осторожный, но, как говорится, и на старуху бывает проруха. И муж наложил вето.

В доме больше было нечего делать, но Надежда не собиралась сдаваться. В саду она огляделась и заявила, что ей все нравится, но если они купят дом, то на участке придется кое-что переделать. У нее, мол, двое внуков, нужна детская площадка, так что придется переносить огород или кусты пересаживать.