Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX-XX столетий. Книга VII - Алексей Иванович Ракитин

на Тихом океане — Субик-Бей, — в годы вьетнамской авантюры филиппинские военнослужащие принимали деятельное участие в операциях старших партнёров. Американским властям глупо было ссориться с надёжнейшим вассалом из-за нескольких отравленных пенсионеров!

Вполне возможно, снисходительное отношение к медсёстрам-убийцам могло стать своего рода жестом доброй воли со стороны американцев. Здесь скорее следует удивляться не их уступчивости — эти ребята умеют уступать много и часто — а тому, что Пасифико Маркос «вписался» за совершенно рядовых сограждан. Почему он так поступил, сказать сейчас точно вряд ли кто-то сможет, возможно, подобной патриотичности от него требовала внутриполитическая обстановка, а может, при принятии решения работали какие-то иные соображения. Как бы там ни было, Маркос открыто выступил против американской правовой системы и сумел эту систему перебороть.

Вот такой вот факт! Он, кстати, замечательно иллюстрирует пресловутую «независимость» американского правосудия. Оно вполне себе зависимо от политического руководства и прекрасно управляется разного рода соображениями «политической целесообразности». Если Власти надо, чтобы было принято определённое решение — оно будет принято, не взирая на дух и букву Закона. Так что, дорогие читатели, поменьше иллюзий насчёт «независимости», «неподкупности» и «честности» американской правовой системы. Если кто-то не верит автору и считает мой тезис политизированным и предвзятым, что ж, тому рекомендую посмотреть американские документальные фильмы на эту тему, навскидку назову парочку (на самом деле таковых фильмов много больше!): «Тонкая голубая линия» («The thin blue line», 1988 год выпуска) и «Невиновный» («The innocent man», выпущен в 2018 г.). Ещё раз подчеркну: фильмы документальные, сняты самими американцами, это не пропаганда Кремля и не журналистские бредни про «Бук» из Курска, якобы свивший рейс MH17, или «хакеров» из Москвы, якобы избравших Дональда Трампа президентом США.

В общем, дорогие читатели, поменьше иллюзий в отношении наших американских партнёров!

Февраль 1979 г.: одна из заметок в местной газете с сообщением о вынесении судебного решения в пользу Коры Ли Блэйн, вдовы Бенни Блэйна, по её иску о материальной компенсации к госпиталю ветеранов вооружённых сил в Энн-Арбор.

Заканчивая историю отравлений в госпитале ветеранов вооружённых сил в Энн-Арборе летом 1975 г., нельзя не сказать несколько слов о возможном мотиве, направлявшем действия убийц в белых халатах. Автор осмелится высказать собственное суждение по этому вопросу, но чтобы быть правильно понятым, предварит его необходимым отступлением.

Пару десятилетий тому назад мне довелось довольно плотно общаться с женщиной-филиппинкой. На тот момент она являлась женой голландского бизнесмена, была младше своего супруга более чем на 40 лет и прожили они тогда в Санкт-Петербурге почти год. В силу объективных причин уклоняться от этого общения не представлялось возможным, так что приходилось порой и вино с нею пить, и разговоры долгие разговаривать.

Пока супруг её ковал на берегах Невы свои миллионы, молодая жена маялась от безделья и не знала, чем себя занять. Познакомилась с горничными в отеле, где жила, и, нацепив расшитый передник и халат, ходила с ними на уборки номеров. С удовольствием намывала чужие джакузи и унитазы, поила вином гостиничную обслугу, а по вечерам тащилась в казино, благо таковые тогда в Питере ещё имелись. В общем, дамочка была своеобразная, без стопоров и тормозов. Не побоюсь сказать, безмозглая.

Женщина имела очень бурные детство и молодость, в 12 лет любящий папа продал её в бордель в Японию, буквально за руку отвёл к сутенёру, получил деньги «на карман» и отчалил на свою малую Родину. Сутенёр переправил девочку в Японию, там ей сделали зубы и пластику лица, что позволило будущей подданной Голландского Королевства подняться в местной пищевой иерархической цепочке. Там-то, в японском борделе, она и познакомилась со своим будущим мужем. Из сего бэкграунда дамочка тайны не делала, с удовольствием рассказывала об азиатских борделях, проститутках и тамошних традициях работорговли. Звучало всё это совершенно омерзительно, особенно, когда такое рассказывает с чужих слов не стеснительный и косноязычный youtube’r, а непосредственный участник всей этой нарко-порнографической движухи. Речь, впрочем, не о борделях и сексе, а о филиппинках и их специфических нравах.

Поразила она меня совершенно удивительной ненавистью к американцам. Американцев много где не любят, правильнее сказать, что их не любят везде, кроме Украины, но отношение филиппинки и её рассказы выходили за пределы рационального восприятия. Она реагировала на американцев, как собака на кошку…

Это было тем более удивительно, что Филиппины всё время оставались в орбите американского влияния. Об этом упоминалось выше, но нелишне сказать ещё раз. На территории страны было много военных баз США, вокруг которых складывалась целая индустрия обслуживания, разумеется, глубоко криминализованная. Филиппинцы связывали с американцами — по крайней мере, во второй половине 20-го столетия — все беды своей страны, прежде всего нищету, разврат, всеобщее падение нравов, распространение наркотиков, цунами венерических заболеваний. Сами себя филиппинцы считали истинными католиками, что, правда, ничуть не мешало им продавать собственных дочерей в бордели… Так вот, истинные католики-филиппинцы воспринимали американских военнослужащих как самых настоящих слуг дьявола.

Интересно то, что моя филиппинская знакомая подобное восприятие американцев вынесла из детства и сохранила на всю жизнь. Даже став человеком глубоко космополитичным, покатавшись с мужем по всему миру, увидев его глянец и изнанку, она не изменила оценок, заложенных семьёй и вынесенных из детства.

Впервые услышав о медсёстрах-отравительницах, автор моментально провёл параллель с тем, что слышал от своей знакомой в конце 1990-х гг. Есть такое понятие — лыко в строку — так вот её рассказы о поведении американцев на Филиппинах и явились тем лыком. Поэтому, говоря о мотиве, которым, возможно, руководствовались Нарсисо и Перез, автор позволил бы себе определить его cледующим образом: не поддающееся контролю чувство неприязни по признаку государственной принадлежности (или, если угодно, ненависти по признаку государственной принадлежности). Причём неприязнь эта не приняла форму политического протеста, а выразилась в форме личной мести.

Филиппинцы, если не все, то очень многие, искренне ненавидели американцев, обвиняя их в бедах родной страны, но при этом они хотели попасть в Штаты на заработки. Там их ждала сытая цивилизованная жизнь, нормальная работа, защищённая мощными профсоюзами, социальные гарантии, достойный заработок… Такой вот интересный дуализм, который мне казался странным и тогда, и сейчас, но для филиппинцев и филиппинок противоречия в этом не существовало.

Когда Нарсисо и Перез освоились в Штатах, они позволили себе дать волю национальной неприязни, гнездившейся в их душах. Их ненависть не была персонализирована — они ненавидели чохом всех американских военнослужащих. Убивая кого-то из них, они реализовывали свою потребность в превратно понимаемом религиозном воздаянии. Быть может, они даже думали, что делают благое дело, спасая для будущей вечной жизни души грешных «гринго»…

Автор не настаивает на исчерпывающей полноте собственного предположения, но