9 тайных посланий от монаха, который продал свой «феррари» - Робин Шарма

– Мне кажется, что большая часть того, что люди знают друг о друге, – это нечто поверхностное, – сказал я.

– Да, – кивнул Ахмед, – и это печально. – Он помолчал с минуту. – Но не это самое печальное, – продолжил он задумчиво. – Самое печальное то, что во многих случаях то же можно сказать и про наши собственные жизни: часто мы проживаем чужую жизнь вместо своей.

Сложно сказать, сколько времени мы плыли по Босфору. Блестящая водная гладь, мерцание луны и тихий гул двигателя сделали наше путешествие похожим на сон. Но потом Ахмед повернул руль и указал на далекие огни на побережье со стороны Азии.

– Анадолукавагы, – сказал он, указывая вперед. – Отсюда не видно, но там далеко, на холме, находятся руины генуэзской крепости четырнадцатого века. Мой дом расположен с другой стороны, на южной окраине поселка, прямо на берегу.

Не потребовалось много времени, чтобы привязать лодку, а затем на машине, которую Ахмед припарковал у пристани, добраться до его дома в поселке.

Небольшое каменное здание было совсем не похоже на квартиру, которую он показывал мне в городе. Пол, покрытый керамической плиткой, неровные стены. А темные грубые балки, подпиравшие потолок, выглядели пережитками далекого прошлого. На полках на кухне стояла тяжелая глиняная посуда и латунные сковородки. То там, то тут виднелись небольшие кусочки мозаики и ярких цветных стекол, но плетеные занавески приглушали свет, падающий на мебель, на которой видны были следы прошлого. Ахмед отнес мой багаж в крошечную комнатку. Он указал на небольшую одноместную кровать, ее вырезанная вручную спинка была придвинута к стене.

– Тут я спал вместе с двумя братьями, – рассмеялся он.

Потом проводил меня обратно в гостиную.

– Давайте хоть немного посидим снаружи? – предложил он.

Мы надели свитера и переместились на небольшую веранду, выходящую на залитый лунным светом залив Халич – Золотой Рог. Ахмед продолжил рассказ про свою любимую воду:

– Говорят, что раньше Черное море было пресным озером. Тысячи тысяч лет назад в результате масштабного наводнения Средиземное море перелилось в пролив Босфор и наполнило Черное море соленой водой.

– А подводная река? Вы думаете, она может быть отголоском тех событий? – спросил я.

– Похоже на то, не правда ли? – сказал Ахмед. – Знаете, некоторые люди думают, что как раз о таком наводнении и говорится в Библии – в притче о Ное.

– Ничего себе! – вырвалось у меня.

– Босфор упоминается и в греческой мифологии. Слышали историю о Ясоне и Золотом руне?

Я покачал головой.

– Ну что ж, в греческой мифологии Босфор был домом Симплегад – блуждающих скал, которые, сталкиваясь, уничтожали корабли, осмелившиеся проплывать меж ними. Пересекая Босфор, Ясон послал голубя пролететь между скалами. Они столкнулись, но голубь потерял лишь пару перьев из хвоста. Ясон и аргонавты поплыли следом. Корму их корабля зажало, но судно не пошло ко дну. После этого скалы перестали двигаться, и грекам, наконец, открылся проход к Черному морю.

Я улыбнулся и кивнул. Маме бы понравились истории Ахмеда.

– Боже мой! – воскликнул он. – Я и забыл, зачем вы здесь. Талисман Джулиана! Я сейчас же его принесу.

Ахмед быстро поднялся и поспешил в дом. Он вернулся спустя несколько минут с крошечным узелком из красного шелка и сложенным листом пергамента. И то и другое он протянул мне:

– Теперь у вас есть то, за чем вы приехали, и настало время ложиться спать. Завтра рано вставать. Поедем обратно в Стамбул, и перед тем, как отправиться в аэропорт, я отведу вас в Айя-София – храм Святой Софии. Но обещайте мне вернуться сюда еще хоть раз, чтобы я смог показать вам остальную часть моего дома.

Я радостно согласился, неохотно поднимаясь из кресла.

Вернувшись в комнату, я положил узелок на круглый столик рядом с кроватью. С минуту я сидел на краю кровати, прежде чем снова взял сверток и медленно развернул его. Там была небольшая медная монета. Ну хорошо – не совсем монета. Это был диск размером с пятицентовик. На одной стороне было выгравировано изображение солнца с расходящимися во все стороны лучами. С другой стороны – полумесяц. Положив монету на стол, я взял сложенный пергамент, развернул его на коленях, принялся читать:

Самый драгоценный подарок, который мы можем подарить себе сами, – это обещание прожить нашу подлинную жизнь. Однако очень непросто оставаться честным с самим собой. Мы должны отречься от соблазнов, которые навязывает нам общество, и жить согласно нашим собственным условиям, в рамках которых наши ценности определяются нашими истинными желаниями. Мы должны разбудить свое скрытое «Я», разобраться с надеждами, желаниями, сильными сторонами и слабостями, спрятанными глубоко внутри, чтобы понять, кто мы на самом деле. Мы должны понять, где мы были до этого и куда стремимся. Каждое принятое нами решение, каждый шаг должны исходить из нашего решения прожить жизнь, которая была бы правильной и честной для нас самих, и только для нас. И, следуя по этому пути, мы обязательно достигнем того, о чем не смели даже мечтать.

Я поднял свой рюкзак и вытащил с самого дна тот блокнот, который Джулиан дал мне, вложил в него пергамент и убрал обратно. Снова достав талисман, я повертел его в руках. После чего, вынув из кармана небольшой кожаный мешочек, я положил монетку внутрь и, забравшись под одеяло, уютно свернулся на кровати и заснул.

Проснувшись следующим утром, я понял, что так и проспал всю ночь неподвижно. Так я спал только во время отпуска. Когда я зашел на кухню, восхитительный аромат турецкого кофе, резкий и тяжелый, наполнил мои ноздри. На завтрак Ахмед угостил меня йогуртом с фруктами и кофе. Обратно ехали на машине по мощеным деревенским улочкам и вновь по воде.

После того как мы забрались в лодку, Ахмед запустил мотор и аккуратно отчалил от пристани. Выйдя в открытую воду, мы разогнались. Мы ехали гораздо быстрее, чем прошлой ночью, но изменилась не только скорость.

Несмотря на ранний час, солнце ярко светило в небе. Деревни, зеленые холмы, вода – все казалось чистым и ярким, пронзительным и звонким. Это ошеломляло, но ощущения мифов и тайн предыдущей ночи рассеялись.

– Все выглядит совсем по-другому, – сказал я Ахмеду. – Красиво, но по-другому.

– Да, – ответил он задумчиво. – Я и сам часто это замечаю. Ночь скрывает одно и открывает нам другое.

– В городах тоже так бывает, – сказал я, – то, что ночью кажется волшебным, утром может показаться серым и однообразным.

– Но в то же время обе версии одинаково реальны, – Ахмед задумался, а затем продолжил: – Именно поэтому никогда не стоит полагаться на скорые суждения. Требуется очень много времени, чтобы по-настоящему узнать места, людей, даже самого себя.

Лодка гудела, рассекая воду, а птицы кружились вокруг нас. Далеко впереди я заметил, как два человека забросили сеть с небольшого рыболовецкого судна. Молодой парнишка отделился от группы людей, собравшихся на причале, и стал энергично махать нам. На какое-то мгновение мне показалось, что раньше я уже бывал около этих берегов, но только сейчас смог по-настоящему увидеть их.

– Да, – сказал я своему новому другу. – Я действительно начинаю это понимать.

Глава IV

Временами, пока был в Стамбуле, я чувствовал себя как герой кино. Я смотрел на мир, будто с экрана, и каждое слово, что я произносил, словно было написано кем-то другим. Это сбивало с толку, но в то же время бодрило, даря ощущение, что мир полон новых возможностей. В ту ночь, когда я плыл по Босфору, по темноте водной глади, освещенной луной, я испытывал почти детский восторг. Джулиан говорил, что смысл жизни в том, кем ты станешь, и я начинал понимать это.

Но здесь, сидя в аэропорту Ататюрка, я чувствовал, что тот Стамбул уже промелькнул в зеркале заднего вида. Прошлым вечером я выключил телефон и, спохватившись, только сейчас включил его снова. Он сразу зажужжал, переполненный сообщениям с полуистеричными заголовками: «Срочный заказ на поставку»; «Вопрос по контролю качества»; «Сбой XD95»; «Ежемесячные счета к оплате!»; «Где тебя черти носят?!» Я заметил несколько писем от Наванг и начал с них. Кажется, первый этап испытаний качества прошел хорошо. Потом я взялся за письма от Дэвида. Всего лишь запросы отчетов, которые я уже отдал ему, информации, которую уже предоставил. Сколько времени я тратил на то, чтобы высылать все заново, повторять то, что я уже говорил, отправляя сотни сообщений, которые никто все равно не удосужится прочитать (составляя их столь же скрупулезно и точно в срок каждый месяц, каждую неделю)?

И только спустя сорок минут я добрался до сообщений от Анниши и Адама. Анниша спрашивала, все ли со мной хорошо и как я добрался до Стамбула. Черт. Мне следовало написать ей, как только я приземлился. Адам рассказывал про спектакль в школе. Я наскоро ответил им и стал звонить в офис, надеясь застать Наванг.