Аптека снежного барса (СИ) - Водянова Катя

— Давай чашки купим, — задумчиво произнес он, отхлебывая из мензурки. — Не так оригинально, зато удобно и пальцы не обжигаешь.

— Нет, — отрезал Ирвин.

Дело нужное, но пока есть и другие, более важные расходы, к примеру, оплатить содержание дома и налоги. Поэтому чашки подождут следующего месяца, или следующего за ним, как повезет.

Подумав, Ирвин выдал помощнику плотную прихватку, чтобы удобнее было держать горячее стекло, а сам почти привычно сжимал горлышко. Много раз обожженные кислотой и горячими растворами пальцы сильно загрубели, поэтому неудобства он не чувствовал.

Бринс поблагодарил, поставил мензурку сверху прихватки и забавно держал ее на ладони, прихлебывая содержимое, как из пиалы. Так обычно делали торговцы с востока, когда собирались в чайных своего квартала. Еще рассаживались прямо на полу, покрытом расшитыми подушками, скрещивали ноги, через слово вставляли любимое Бринсом “ай” и тоже не упускали случая кого-нибудь обмануть. Помощничек и сейчас хитро прищурился и повертел мензурку, как будто уже прикидывал, где бы половчее обменять ее на чайный сервиз.

— О работе думай, — Ирвин с трудом встал и растер затекшую ногу, которая сразу же отозвалась болью. — А вся лабораторная посуда в разы дороже обычной, так что без глупостей.

— Ай, начинаешь! У меня только хорошие идеи! Ты их еще не знаешь, потому не хвалишь!

— И знать не хочу. Лучше скажи, куда ходил ночью?

— Вещи свои принес, через дверь не стал, боялся, что тебя колокольчик разбудит. Все равно шумел, да? В следующий раз как мышь прокрадусь!

Сколько б не ворчал и не хмурился, Ирвин так и не смог найти достойного повода выпроводить помощника из аптеки. Бринс действительно разбирался в сырье из диких земель, не путался в названиях трав, схватывал все на лету и работал за троих. Золото, а не парень. Настолько хорош, что это настораживает.

Сложных заданий Ирвин ему пока не давал, решил оставить на подхвате, не подпуская к прилавку. Пусть поможет с подготовкой ингредиентов для порошков и травяных сборов, там много ума не надо, любой справится. Зато помощник будет при деле и освободит Ирвину немного времени.

Он нашел для Бринса фартук и нарукавники, затем всучил пучок сушеного пятицветника и дал задание оборвать цветы, измельчить отдельно их, отдельно листья и стебли. Работа нудная, но не тяжелая, собственно, как и все, что приходится делать аптекарю. Шебутному Бринсу наверняка будет непросто столько сидеть на месте и монотонно перетирать сырье, сам сдастся и сбежит. Если повезет — сразу из аптеки.

Помощник несколько секунд повертел букет в руках, затем начал споро ощипывать его от цветов, которые скидывал в отдельную миску. А оставшуюся траву ловко перехватил одной рукой и порезал ножницами на крохотные куски. Можно было бы и мельче, но Ирвин не стал придираться, для новичка Бринс справлялся неплохо. После он растолок цветы в ступке, потом стебли и листья, взял лежавшие рядом стручки ниллы пестролистной и споро порубил их ножом на тонкие ломтики, сгреб в кучку и еще раз прошелся, превращая уже в соломку.

— Много времени проводил на кухне? — осторожно спросил Ирвин. Двигался помощник на зависть любому повару, еще и успевал при этом болтать о своей несчастливой судьбе.

— У нас все женщины умеют готовить, — не поднимая глаз ответил Бринс.

— Женщины?

— Если они да, то я тем более, — самодовольно ухмыльнулся он и вернулся к работе. — С двумя сестрами вырос и не такого нахватался.

Ирвин кивнул и попытался незаметно разглядеть Бринса. Что-то было в нем неправильное, кроме постоянных “ай” и цепкого воровского взгляда. Может быть запах? Такой легкий, хвойный. Нет, мужчины тоже нередко пользуются духами или ароматным мылом, но все равно. У Ирвина самого лежало похожее, правда, чуть более горькое и терпкое.

Пока он раздумывал, Бринс уже стащил что-то со стола и запихнул в рот, разжевал и тут же выплюнул в раковину.

— Ай, что за гадость! А нахваливают, а нахваливают…

— Потому что ниллу кладут по крупице на флакон, а не жуют в чистом виде. Тянуть незнакомые растения в рот — вообще дурная привычка.

Бринс нахмурился и выпил полстакана воды, смывая мерзкий привкус, но Ирвин по себе знал, что это не поможет. Еще мальчишкой тоже решил попробовать ниллу, потом долго плевался, а дед отпаивал его молоком и качал головой, называя бестолковым котенком. Говорят, птица с кошкой не ладят, но если найдут общий язык — то навсегда. Ирвину долгое время казалось, что у них со Стервятником особая связь, потом все перевернулось.

Молока у него в запасах не было, зато нашелся неплохой успокаивающий сбор, который Ирв дал Бринсенту прополоскать рот. Пока тот плевался и кашлял, Ирвин проверил все заготовки и побрел к двери. Время ближе к семи, пора открыть аптеку. Снаружи уже мялись двое горожан и всматривались в витрину. Неплохое начало дня, но чтобы покрыть все расходы, нужна толпа посетителей, а не жалкая горстка. Самое плохое — к ним подошла высокая женщина в легком доспехе и заняла очередь, несмотря на предупреждающую надпись на дверях, еще и руки на груди сложила, как знак, что не двинется с места.

— Чего застрял там? — отозвался Бринсент из-за прилавка. — Нам не заплатят, пока двери закрыты!

— Позже откроемся, надо подсчитать, сколько у нас осталось запасов.

— Считай — не считай, а нового без выручки не купишь. Тебя там напугал кто?

Настырный парень уже стоял рядом и разглядывал улицу, сделав “козырек” ладонью.

— Женщину боишься? — участливо спросил он, выпрямившись до того, как его заметили снаружи. — Ай, хорошо о себе думаешь, с порога точно не бросится.

— Я не работаю с женщинами, — процедил Ирвин.

— Зато я без предрассудков, и деньги нам нужны. Давай, прячься под прилавок, сам все сделаю.

Аптекарь вперился в меня взглядом, затем сдался и ушел в подсобку, заниматься зельями, мне же протянул чистый белоснежный фартук и ключ от входной двери.

— Почти все снадобья подписаны, обычно ко мне приходят с рецептом от врача, где обозначено название сбора или микстуры и его номер, просто находишь такое же на этикетке и продаешь, цены тоже подписаны.

— Так мало, я думал, здесь только за пустой флакон, потом уже добавляешь за содержимое, — я покопалась в ближайших ящиках, присматриваясь к ним и надписям.

Уже готовые лекарства хранились в ящиках под прилавком и в массивном темном шкафу, за которым пряталась подсобка. Там Ирвин смешивал редкие сборы или подготавливал ингредиенты, чтобы не уходить далеко. Из самого зала можно было попасть в коридор дома, но эту дверь аптекарь запирал на ключ.

В выходившей на улицу витрине стояли пустые разноцветные склянки или уже просроченные снадобья и мази, просто для привлечения внимания. Ирвин объяснил, что для большинства прямой солнечный свет губителен, а муляжи нужны для красоты и привлечения внимания. Сестра с мужем тоже так делали, поэтому я добавила немного всяких стоявших без дела вещиц, чтобы выглядело солиднее и загадочнее.

— Если эта, — с явной злостью выплюнул Ирвин, — придет без рецепта — гони. Попросит что-то от женских хворей — гони…

— Буду с ней построже, понял! — заверила я и сжала кулак. — Женщина — создание порока, не поддадимся ее колдовским чарам.

Ирвин пробормотал что-то под нос, затем спрятался за шкафом и загремел там склянками, пока я открывала дверь и впускала посетителей. Вообще-то надеялась послушать, почему он так нас не любит, но аптекарь был не из болтливых.

Первым ко мне подошел помятый мужчина в форме, которую обычно носили мелкие чиновники и попросил средство от похмелья. Судя по лопнувшим сосудам в глазах и мелко трясущимся пальцам — в пабы он ходит куда чаще, чем в аптеку.

Ящик с нужными пузырьками стоял прямо под рукой, с подписанной ценной в восемь монет. Правда, видно это было только мне и ничего не помешало вынуть снадобье и улыбнуться:

— Двенадцать монет.

Ирвин аж закашлялся, но не выглянул и не стал спорить, а вот мужчина оказался не таким покладистым.