Сказания евангелистов - Зенон Косидовский

Вернемся, однако, к нашей основной теме и выясним, что общего имеет папирология с исследованием Нового завета. Так вот, среди папирусов найдены целые свитки или обрывки с новозаветными текстами. Некоторые из них относятся к третьему и даже ко второму веку нашей эры, то есть они почти на два столетия старше текстов, известных под названием «Ватиканского» и «Синайского» кодексов. Если мы добавим, что в распоряжении ученых ныне имеются для лингвистического сравнительного анализа буквально тысячи фрагментов и ряд полных списков Нового завета, то станет ясным огромное значение папирусов для библеистики. История порой сенсационных открытий в этой области начинается в середине девятнадцатого века, когда немецкий ученый Константин Тишендорф случайно обнаружил так называемый «Синайский кодекс». Молодого теолога и библеиста заинтересовал православный монастырь на горе Синай, в библиотеке которого, по слухам, хранились какие-то древние тексты, в частности уникальные, никому не известные библейские тексты. И хотя тамошние монахи не любили гостей, Тишендорф решил попытать счастья. Ему действительно удалось войти в доверие монастырского начальства и завоевать расположение обитателей монастыря. В библиотеке, однако, он ничего интересного не нашел и готов был уже уехать ни с чем. Но вот чуть ли не накануне отъезда, заглянув в корзину с выброшенными бумагами, Тишендорф с изумлением обнаружил среди не представляющей никакой ценности макулатуры 120 листов с различными фрагментами греческого варианта Библии — «Септуагинты». Самые старые листы относились к четвертому веку. В награду за открытие Тишендорф получил на руки часть этих текстов и опубликовал их затем в Лейпциге.

Тишендорф еще дважды предпринимал дальние путешествия в монастырь. В 1853 году он вернулся оттуда с пустыми руками, и в 1859 году повторилось бы то же самое, если бы не буквально анекдотический случай. В день отъезда, сложив вещи и ожидая заказанного верблюда, Тишендорф прогуливался по монастырскому саду. Один из монахов увидел его и пригласил зайти к нему в келью скоротать время за беседой. В келье ученый заметил валявшиеся по углам пожелтевшие от старости листы пергамента. Он подобрал их и начал перелистывать, вначале мимоходом, а затем все внимательнее, стараясь не выдать своего растущего с каждой минутой изумления. В руках у него были обширные фрагменты Ветхого завета и полный, очень древний текст Нового завета, относящийся, как выяснилось впоследствии, к четвертому веку. Христиане уже в третьем веке отказались от свитков и писали на отдельных листах, сшивая их наподобие современных книг. Проповедникам было несравненно легче найти нужную цитату, записанную на листке, чем на неудобном свитке, который приходилось иной раз в поисках нужного места разворачивать до самого конца. К тому же такие рукописные книги-кодексы были более емки и экономичны, поскольку листы в них, в отличие от свитков, можно было исписывать с двух сторон. Что произошло потом, точно не известно, во всяком случае монахи публично обвинили Тишендорфа в том, что он спрятал за пазуху ценные рукописи и ночью тайком удрал из монастыря. В дело вмешался русский консул, шефствовавший над монастырем, и после длительных переговоров стороны пришли к компромиссу. Тишендорф обязался после научной обработки синайских рукописей передать их царю Александру второму, что он и сделал лично несколько лет спустя, приехав в Царское Село. Синайская рукопись, чисто случайно, почти чудом спасенная для науки, была издана в Петербурге библиофильским тиражом в 300 экземпляров под общим названием «Синайский кодекс» и разослана во все научные учреждения мира.

Второе издание вышло в Лондоне в 1911 году. Огромное впечатление в научном мире произвели также папирусы, или, вернее, обрывки папирусов, найденные в египетских песках двумя молодыми исследователями-англичанами. В 1897 году они вели раскопки в древнем поселении Оксиринхос в 180 километрах к югу от Каира. Плодом их изысканий был жалкий клочок папируса, который, однако, открыл новую эпоху в изучении истории раннего христианства. В нем содержалось семь ранее совершенно неизвестных изречений Иисуса Христа.

Наличие подобных текстов именно в этом месте объясняется тем, что в четвертом и пятом веках в Оксиринхосе существовала большая и очень влиятельная христианская община. В 1897 году эти изречения были опубликованы под заглавием «Logia lesu» («Фразы Иисуса»). В 1903 году те же английские археологи обнаружили в Оксиринхосе новый обрывок папируса с еще пятью, тоже доселе неизвестными, приписываемыми Иисусу изречениями.

Введенное молодыми англичанами определение «logia» прочно вошло в библеистскую терминологию и стало применяться ко всем высказываниям, приписываемым Иисусу, но не вошедшим в канонические книги Нового завета.

После находок в Оксиринхосе десятилетиями не прекращались поиски, предпринимаемые археологами самых разных стран. О результатах этих поисков свидетельствуют следующие цифры: в настоящее время науке известно около 4 тысяч полных древних списков Нового завета и более 25 тысяч фрагментов.

Все эти текстологические находки, как уже говорилось, дали возможность приступить к лингвистическому анализу «священного писания». Ведь только путем сличения и сопоставления различных копий можно попытаться восстановить подлинный, первоначальный текст Нового завета. Следует сказать, что многочисленные фрагменты новозаветных текстов археологи обнаружили также на остраконах — керамических черепках; на них писали бедняки, которым не по карману был дорогой папирус. Найдено довольно много черепков с различными отрывками из Нового завета и даже почти полный текст Евангелия от Луки, размещенный на десяти остраконах. Интересный и богатый материал для лингвистического анализа Нового завета дало изучение греческих и римских надгробных надписей. Они часто содержат цитаты из «священного писания» в редакции того времени, когда были установлены надгробия. Наконец, для лингвистического анализа Нового завета исследователи широко использовали цитаты из него, которые содержатся в сочинениях «отцов церкви», таких, как Тертуллиан, св. Иероним, св. Августин. Этих цитат так много, что из них можно составить почти весь Новый завет.

Сорок лет господства устной традиции

Прежде чем перейти к характеристике содержания и сущности Нового завета, следует остановиться еще на одном вопросе, без выяснения которого невозможно правильно оценить Новый завет как исторический документ. Речь идет о том, что первое евангелие, то есть первый документ, описывающий некоторые эпизоды жизни Иисуса Христа, появилось лишь спустя сорок лет после его легендарной смерти. На первый взгляд может показаться по меньшей мере странным, что люди, верившие в божественную сущность Иисуса, так долго не заботились о том, чтобы написать историю его жизни или сохранить какие-нибудь реликвии. Но если мы не будем подходить к вопросу с современной меркой, а попробуем представить себе мышление, быт и нравы первых христиан, то нам станет ясно, что это кажущееся равнодушие к памяти основателя новой религии отнюдь не было вызвано отсутствием пиетета.

Прежде всего, вспомним, что за люди были первые христиане. Тертуллиан, живший на рубеже второго и третьего веков, защищая христиан от нападок языческих памфлетистов, подчеркивал, что они верноподданные ремесленники, исправно платящие подати. В апологетическом диалоге Минуция языческий полемист Цецилий называет христиан жалкой голытьбой и обвиняет их, в частности, в том, что они вербуют себе приверженцев среди самых низких слоев черни, оборванцев и суеверных женщин. Эти утверждения, как известно, недалеки от истины: первыми последователями Христа были люди в большинстве своем простые и невежественные. Лишь очень немногие из них умели читать и писать. Неудивительно, что они не придавали значения листам пергамента или папируса, покрытым непонятными знаками. Для народов Ближнего Востока главным носителем мудрости поколений был не письменный документ, а устная традиция. Героические события прошлого, религиозные мифы, народные сказки и легенды, передаваемые бесчисленными поколениями певцов, сказителей и проповедников, — вот основное духовное наследие той эпохи. И пожалуй, Иисус (если предположить, что это личность, реально существовавшая) не написал сам — как, впрочем, и Сократ — ни одного слова, не считая нескольких знаков, якобы начертанных им на песке (о чем говорится в Евангелии от Иоанна).

Поэтому вполне вероятно, что в течение первых десятилетий после смерти Иисуса его учение распространялось только устно, путем так называемого «катехизиса» (поучения, наставления). Пропагандистами новой веры были бродячие учители и проповедники, чьи имена нам, как правило, неизвестны. Они проповедовали в городах Ближнего Востока, всюду, где при иудейских молельнях возникали группы приверженцев Иисуса. Нравственное учение Христа излагалось в форме легко запоминающихся афоризмов, образчиками которых являются «логии». Эти подлинные или мнимые изречения Иисуса в сочетании с драматическими событиями его биографии обретали живые краски народных притч, и таким образом возникала устная традиция, обладающая явными признаками фольклора. Именно отсюда, из этого с трудом поддающегося ныне расшифровке переплетения изложения действительных фактов с плодами народной фантазии, черпали «биографы» Иисуса материал для своих евангелий.