Стерва - Дмитрий Щербаков

— Маша, перестань издеваться, — серьезно сказал Алексей. — У меня есть к тебе очень важный разговор. Очень важный.

— Говори. Послушаю.

— Не сейчас. Давай доберемся до какого-нибудь спокойного места. Там и поговорим. Но прежде надо избавиться от этой машины — продать ее и приобрести другую. Эта засвечена.

— Продавать нельзя, — возразила Мария, — тачка больно приметная. Менты нас сразу накроют.

— Пожалуй, — согласился Алексей. — Тогда нужно хотя бы сменить номера.

Он догадывался, как Голован выслеживает его — через ГАИ. Астахов и раньше так делал не раз.

— Номера сменить? — с сомнением переспросила Маша. — Может, лучше просто бросить и купить новую? Говорю же, машина очень приметная, ездить на такой опасно, если нас кто-то пасет…

— Бросать нельзя — без колес останемся, — объяснил Алексей. — У нас не так много денег. Купим машину — не на что будет жить. Ведь нам понадобятся деньги там, куда мы едем…

— А если позвонить Головану и просить выслать бабки?

— Очень опасно! — не раздумывая сказал Алексей и мельком взглянул на Марию. — Можем лишний раз подставиться его конкурентам. Они же следят за ним! Мы должны оторваться от преследования!

— Что ж, тогда рискнем! — махнула она рукой. — Даже здорово! Наконец-то в моей жизни появилось разнообразие! — В голосе можно было уловить иронию. — Наконец-то я живу в полный рост! Кончилось мое благополучное рабство! Пошла романтика! Жаль, мужик рядом трусоватый, а то был бы абсолютный кайф!

Алексей промолчал. «Подожди еще чуть-чуть, девочка, — печально подумал он. — Скоро ты все узнаешь… И тогда Бог тебе судья!»

Номера он сменил, остановившись на пустынной лесной дороге. Имелись и документы соответствующие. Хотя было ясно, что если ГАИ пасет, то при первой же проверке сразу его вычислит — имя-то известно. Однако попадаться дуриком, без документов, тоже не хотелось.

Гаишникам, по всей видимости, не давали команду задерживать его. Они только отслеживают передвижение определенного автомобиля. Брать поручено другим. Обычная практика Голована.

«Ничего! — подумал Алексей. — Ментов я скоро отсеку. Слава Богу, знаю, как это сделать. Но прежде надо решить вопрос с Марией. В конце концов, объясниться с ней — сейчас самое важное. Если ничего хорошего из разговора не получится… Что ж, тогда все дальнейшее просто не имеет значения. Оставлю Машеньку в гостинице, позвоню Головану, пусть присылает «шестерок»… А сам нырну на дно… Правда, я могу раньше поймать пулю. Ну да Бог даст, пронесет. А прикончат — значит, судьба. Помирать так помирать. По крайней мере, еще нескольких подонков уберу из этого мира. Не страшит смерть, даже странно… Впрочем, почему странно? Что у меня осталось в жизни? Последнее — любовь. Потеряю ее — и нет ничего, пусто…»

Алексей не жалел себя, нет. Он был по натуре борцом. Всю жизнь отстаивал независимость, боролся за справедливость… Воевал, воевал… Сначала против «моталок», казанских группировок. Не входил ни в одну, не признавал никаких авторитетов, презирал этих гадов… Ну и конечно, приходилось отстаивать свои принципы кулаками.

Потом бился за свое достоинство в армии. Нелегко пришлось, но выдержал. А уж с чем только не пришлось там столкнуться!.. Разумеется, защищал, как мог, и тех, кто был не в состоянии дать отпор «дедам».

А вернулся на гражданку — принялся воевать с блатными, с мафией. Два года назад устроился работать к Головану. Защищая его интересы, много блатных побил. Только сам Голован-то кто? Он сам блатарь и есть… Фигура!

Еще совсем недавно Алексей верил, что удастся отстрелять всех головановских конкурентов, потом грохнуть самого Голована, а всю его «империю» сдать ментам. И в качестве приза получить Марию, восхищенную его подвигами, готовую идти за ним хоть на край света…

«Дурак ты, Леша! Верно Маша говорит: дурак. Боец, конечно, неплохой, а по жизни… чучело набитое. Кому нужны твои идеалы? Жизнь проще и скучнее. И страшнее. И таким идеалистам в ней нет места».

Алексей закончил прикреплять новые номера и сел за руль.

— Куда мы теперь? — спросила Мария.

— Здесь неподалеку есть еще один город. Остановимся в гостинице, отдохнем… поговорим. Выясним отношения.

— А разве у нас есть какие-то отношения? — прищурилась Мария.

— Вот и выясним — есть или нет… — сказал Алексей твердо. — Разберемся.

— О-о-о! Как ты серьезно!.. — рассмеялась она. — Боюсь, не крови ли моей хочешь. Чужой мало…

— Ты меня кровью не кори! — взорвался Алексей. — Я не убил ни одного человека, который не заслужил бы смерти! Я очищал общество от мрази! Ясно тебе?! А…

— На дорогу смотри, Робин Гуд хренов! — оборвала она его. — А то столб сшибем и благополучно очистим общество от себя самих!.. Ишь ты, общество он очищал! Деньги ты Головану зарабатывал, а не общество очищал!

— А ты жила с ним! — выкрикнул Алексей.

— Жила и живу! Пока… Ну и что? У меня не было выбора, с кем жить! Но, по крайней мере, я не подписывалась хранить ему верность за его деньги! Я никогда не была его собакой, которая рвет тех, кого ей укажет хозяин! В отличие от тебя!

— Ты же сама подбила меня идти работать к Астахову! Помнишь, тогда, в этом его баре?! — воскликнул Алексей отчаянно.

— Я подбила?! — Мария расхохоталась. — Вы что-то путаете, сударь! Я ни одного слова тогда тебе не сказала! Так что нечего мне тут заправлять!

— Заправлять!.. — Разор хотел сказать кое-что, но вовремя остановился. Он понял — продолжать разговор в таком тоне нельзя. К добру это не приведет.

— Давай минуту помолчим, Маша, — попросил он. — Помолчим и успокоимся. Мы продолжим эту интересную беседу в гостинице…

— А надо? — перебила Мария. — Есть чего продолжать? Есть о чем говорить? По-моему, все и так ясно.

— Не все, Машенька… Отнюдь не все… — закончил Алексей.

Некоторое время они ехали молча. Потом она спросила:

— Скажи, а ты принципиально не стреляешь в ментов?

— Я не судился, не сидел, — решил объяснить Алексей. — Зла на милицию не держу. А когда-то состоял в отряде имени Дзержинского. Это помогало защищаться от «моталок». Не очень, но все же помогало. Так что я сам немного мент. И не хочу, чтобы на мне была кровь нормальных людей… Впрочем, иногда я все же убиваю ментов. Но только тех, о ком точно знаю: они работают на мафию. Или сами занимаются рэкетом и грабежом. Таких жалеть нечего. Их даже коллеги зовут упырями. А упырь — он и есть упырь. Нелюдь…

— Да у тебя прямо целая своя философия! — сказала Мария, и непонятно было, смеется она или говорит серьезно.

Вскоре они добрались до города. Гостиницу Алексей отыскал быстро: он явно знал, где она расположена.

Некоторое время спустя молодые супруги Разоровы расположились в уютном номере.

Алексей спустился в буфет и принес бутылку коньяку, шоколад, яблоки.

— Расслабимся, пожалуй. Ты как?

Мария возражать не стала.

Устроившись за небольшим столом, они выпили. Мария, шурша шоколадной фольгой, вопросительно взглянула на Алексея.

— Ты говорить хотел. Говори, я слушаю. Теперь, надеюсь, нам никто и ничто не помешает.

Парень глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.

— Маша, только ради Бога, не перебивай! Мне трудно все это сказать, я боюсь… да-да, боюсь! Слишком важно для меня то… Ну, в общем… Потерпи до конца, а потом уж суди. Иначе я собьюсь… И ты ничего не поймешь… Ладно?

— Говори, говори! — подбодрила Мария. Она смотрела заинтересованно.

— Прежде всего я хочу сказать, что люблю тебя. Не перебивай! Я люблю тебя, Маша. Давно люблю, с тех пор как впервые увидел. Я и к Головану пошел работать только для того, чтобы быть поближе к тебе. Мне тогда показалось, что и ты этого хочешь. Наверно, я ошибся. Ты совсем не обращала на меня внимания все эти два года. Но я мечтал… мечтал о тебе. Мечтал добиться взаимности, покорить тебя… — он усмехнулся, — своей крутостью. Рисковал… Как я рисковал! И все только для того, чтобы обо мне пошла молва в группировке и чтобы ты услышала, каков Лешка Разор, восхитилась… понимаю, это мальчишество, но других шансов обратить на себя твое внимание у меня не было. Голован ревниво оберегал тебя от любых контактов с мужчинами… кроме охраны, разумеется. Но охрана не в счет, сама знаешь. А я был не просто телохранитель — скорее адъютант, ординарец, доверенное лицо Астахова. То есть не только кулаки и «пушка», но еще и мозги… Поэтому общение с тобой мне было заказано. Правда, понял я это слишком поздно.

Поверь, сначала, видя твое равнодушие, я пытался изгнать из себя свою любовь. Не смог. Пойми, я никогда так не любил женщину! Были связи… но не более. А последние два года… Мне везде мерещилась ты! Ты стала смыслом моей жизни, целью жизни и средством жить… Я не могу без тебя, Маша. И если ты мне сейчас откажешь… Нет, я не стану стреляться, и тебе никакого вреда не причиню — Боже упаси! Я просто исчезну.