Тайга - Валерий Аронович Голков

она позволила ему войти в квартиру. Встретила она его без особого восторга, но и тиранозавра изображать не стала. Гость, убедившись, что хозяев дома нет, решил уйти, а когда подошел к двери, то увидел лежащую у порога Тайгу. Она вяло повиливала хвостом, но при этом тихонько рычала и слегка скалила зубы. Виляющий нехотя хвост при этих «тихонько» и «слегка» как бы говорил, мол, извини, уважаемый, ты хоть и не пьяный, но выпустить тебя не могу, хватит того, что впустила, не знаю, что на это скажут хозяева, но скажут они, когда вернутся, так что придется подождать, уважаемый. И гость подождал. До вечера. Утверждаю, что собаку нашу никто этому не учил. Она просто знала, как поступать в подобных случаях. Если не считать отдельных эпизодов, нами описанных,Тайга была собакой вполне дружелюбной и добродушной. Она никогда не нападала первая, если не считать кошек и ежей, а нелюбовь к пьяным и детям как правило выражала предупреждающим рычанием и оскалом, то есть, отгоняя от себя, но не нападая. Команды «фас!» она не знала. Поэтому для незадачливого нашего гостя она никакой опасности не представляла. Ну, а что касается потерянного им времени, так это потому, что незадачливый.

«Голос!»

Однажды мы были приглашены на свадьбу к дальнему родственнику- настолько дальнему, что и не помню, как его звали. Свадьба, как водится, пела и плясала, и места этой свадьбе было мало- откуда взять много места в двухкомнатной «хрущевке». Но самогона было вдоволь, как керосину в самолете, и крылья эту свадьбу вдаль несли, но многих не донесли, и полегли они поблизости- кто на кухне, кто в коридоре, кто под столом, а один человек, небольшого роста, уместился в туалете, что создавало устоявшим в этом полете определенные трудности интимного характера. Мы оказались в числе устоявших, потому что знали меру. «Чтоб так, не очень, вдрезину лечь», как сказал поэт Есенин. Возвратившись к ночи домой после утомительного свадебного застолья, мы застали Тайгу одуревшей от долгого воздержания. А ночь- хоть выколи глаза, как говорят, а иногда и поют в народе про такую ночь. Погулять пошли на Волгу, а чтоб избавиться от дурного влияния самогона, захотелось мне искупаться. Мужик захотел, мужик сделал. Разделся, ныряю в Волгу и плыву по течению. А оно довольно быстрое. Вода прохладная, середина сентября как никак, зато изнутри самогон греет, в общем, температурный баланс. И плыву я в надежде избавиться от самогона. Уплыл я таким образом довольно далеко и начинаю понимать, что пора выйти на берег. Вышел, иду в надежде наткнуться на свою одежду, иду, иду, и, наконец, до меня доходит, что найти одежду в такой темноте невозможно. А ведь где-то поблизости гуляет моя собака. Зову, но в ответ- ни звука. Слава богу, догадался подать команду «голос!». На команду она откликнулась, но где-то за моей спиной. Возвращаюсь на «голос» и, повторяя команду, наконец, наткнулся на Тайгу- она сидела около одежды. И сквозь остатки самогонного тумана до меня дошло- до чего же умная у меня собака, не повелась на вопли «Тайга, Тайга», а дождалась правильной команды. Она ведь не просто сидела, она охраняла. Ну и я – молодец, догадливый. А то бы пришлось домой возвращаться в голом виде.

14. Пятно на репутации или случай на стоянке. Сложные                         отношения с семейством кошачьих.

Она любила воду, очень быстро, хоть и по собачьи, плавала и обожала походы на байдарках. Но в походы мы стали брать ее, когда соорудили парусный катамаран из двух 3-местных байдарок. Место ее было на площадке между байдарками, на которой крепилась мачта. Она не боялась ни волн, ни брызг, ни смены галсов, ни пролетающего у нее над головой гика, на площадке восседала (или возлежала) с гордо поднятой головой и первая выскакивала на берег, когда корабль наш приближался к месту стоянки. На ночь она забиралась к нам в палатку и располагалась всегда головой к выходу- так и воздух свежей и лагерь охранять удобней. Но однажды с охраной лагеря вышел конфуз. Во время одного из походов решили мы устроить дневку и порыбачить. Провизию (консервы, крупы, макароны, чай, пряники) сложили под навесом, оставшимся от прежних туристов и устоявшим после половодья. Брусок масла килограмма на полтора подняли повыше- положили на полку под потолком навеса. Неподалеку от нас располагалась бригада рыбаков, имевших разрешение на вылов рыбы сетями. Мы, два лагеря, между собой не общались- что может быть общего между профессиональными губителями речной фауны и рыболовами- любителями, купающими червей своими удочками. Утром мы отправились на рыбалку, оставив Тайгу охранять лагерь. Вечером она встретила нас, как обычно, бурным восторгом. В лагере был полный порядок. Но вскоре выяснилось, что порядок был, но не совсем полный- не хватало бруска масла. Тайга его достать не могла, оставалось предположить, что масло украли. Но кто украл? Рыбаков с соседнего лагеря Тайга и близко бы не подпустила, и они это знали. Но кто же тогда спер масло? За ответом мы все же отправились к рыбакам. А, сказали рыбаки, значит, это ваше масло? И показали на дерево неподалеку. На суку его, довольно высоко, сидел огромный серый котяра, который, удобно расположившись, лениво жрал наше масло. Как его прозевала Тайга, не любившая кошек, как он залез на полку, как затащил это масло на дерево, полтора кг,– так и осталось загадкой и пятном на репутации Тайги как надежного охранника. Кот этот жил при рыбаках и не голодал- чего-чего, а рыбы на пропитание ему хватало. А вот масла, наверно, нет. Вообще с семейством кошачьих у Тайги сложились довольно сложные отношения. Если с котами все было понятно- кот- дичь, Тайга- охотник, то кошки у нее делились на две категории: категория первая- кошки обычные, которые ничем не отличались от котов, то есть, тоже дичь, и категория вторая- кошки- матери. Эти Тайгу не боялись, а наоборот, храбро бросались на нее, отгоняя от котят, и она отступала, видя перед собой хоть и небольшого, но неустрашимого, свирепого и справедливого защитника маленьких и слабых. А если не отступала, то получала по морде, а уже потом отступала. Отступала она неспеша, соблюдая достоинство, и, как мне казалось, с чувством уважения к отважному врагу. Но однажды представитель кошачьей породы навел панический ужас на мою бесстрашную собаку, и не только на нее, но и на десяток других, при этом присутствующих. Не помню точно дату этого события, кажется, середина семидесятых. В нашем городе гастролировал знаменитый цирковой артист Вальтер Запашный, укротитель