Исповедник во френдзоне (СИ) - Янг Августа

— Ты зачем меня раздел?! — завизжал он, усевшись на пятую точку. От резкого движения смешная шапка свалилась с его головы, и по плечам каскадом рассыпались густые каштановые пряди…

Глава 6

Мне показалось, или воздух под куполом вдруг стал обжигающе горячим? Прикоснувшись к своим щекам, я осознал, что мое лицо пылает как костер. В буквальном смысле этого слова раскрыв рот, я бесстыдно пялился на полураздетую девушку, чему минутой ранее поспособствовали мои собственные руки.

— Господи, отец наш всемогущий, — только и смог выдавить, отчего-то принявшись лихорадочными движениями осенять Рориэль крестным знамением, будто она демон, выскочивший из глубин ада. Даже не спрашивайте, зачем я это делал. Вышло как-то машинально! Несколько мгновений девушка сконфужено смотрела на меня, а потом заливисто рассмеялась, запахнув наконец расстегнутую рубашку. Поздно! Ажурная вязь девичьего исподнего, кажется, навсегда запечатлелась в моей памяти.

— Теперь верю, что исповедник! — утирая слезы, пропищала Рориэль, еле дыша от душащего ее хохота. А вот мне было совсем не до смеха.

Не в силах до конца поверить в то, что передо мной вовсе не парень, я еще раз прошелся внимательным взглядом по образу своей неожиданной спасительницы. Бесформенная куртка какого-то непонятного серо-коричневого цвета, полностью скрывающая фигуру; штаны совершенно мужского кроя; черные сапожки с массивной подошвой, больше похожие на обувь того военного, что проверял наши сферты; правильной формы овальное лицо без малейшего следа украшающих чар, к которым так любят прибегать девчонки. Подозрительными можно было назвать разве что густые черные ресницы и полноватую нижнюю губу. Все! На этом сходство Рориэль с девушкой заканчивалось. Ее, стоит признать, шикарные волосы в момент нашего невольного знакомства были сокрыты под этой нелепой шапкой. Ну как, скажите мне, я мог понять, что передо мною девчонка? Серо-голубые глаза, которые сейчас казались больше стальными, с подозрением прищурились, и я стушевался, осознав, что пялюсь на Рориэль неприлично долго.

— Прости, я принял тебя за парня, — наконец выдавил я, потупив взор. — Мне ужасно стыдно.

Рориэль лишь небрежно махнула рукой. Одним движением скрутив густые волосы в шишку, нахлобучила на голову шапку, вновь став похожей на юнца.

— Забудь, не ты первый — не ты последний.

По ее тону я не смог понять обижает ли это девушку или нет. Дабы разрушить возникшую между нами неловкость, решил перевести тему.

— Так значит, у тебя какие-то проблемы с магией?

— Есть одна, — неохотно ответила она. И вновь неловкая заминка… Было очевидно, что эта тема для Рориэль неприятна. Я уж было пожалел о том, что поднял ее, но девушка продолжила. — Не то, чтобы проблема, а скорей особенность. Иногда мой дар выходит из-под контроля. Это случается, когда я испытываю сильные чувства, как страх или гнев. Происходит чрезмерный выброс энергии, и у меня случается обморок. А после ужасная слабость и все вытекающие…

Вот я идиот! Явно же, что Рориэль не просто так на земле прохлаждается, а я тут светские беседы веду!

— Ох, прости, пожалуйста!

Ринувшись к девушке, я поднял ее с земли. Надо же, какая легенькая. Словно и не весит ничего. Тело Рориэль мгновенно напряглось в моих руках, и, клянусь, ее бледные щеки подернулись слабым румянцем. Неужели эта дерзкая девчонка умеет смущаться?

Словно придя в себя, Рориэль упрямо уперлась ладошками в мою грудь.

— Да брось, сама справлюсь, — пробормотала она. Кажется, дело не в смущении. Просто кто-то не привык просить о помощи и совершенно не умеет ее принимать. Но я чувствовал себя ужасно виноватым в произошедшем, поэтому хотел помочь девушке хотя бы таким нехитрым способом. Усадив ее на ближайшую скамью, висящую на цепях, отряхнул от налипшего снега эти злосчастные штаны, что так жестоко ввели меня в заблуждение, и опасливо присел рядом. Цепи выглядели крепкими, но мало ли… Стены купола были сплошь залеплены идущим снаружи снегом, отчего внутри стало довольно темно. Откинувшись на жутко неудобную деревянную спинку, я некоторое время наблюдал за иллюзией снега, идущего из свинцовых туч под сводом купола. Они то опускались ниже, едва не задевая наши головы, то вновь поднимались ввысь.

— Мне вот интересно, Рориэль, как тебе удавалось утаивать свою особенность столько времени? Неужели ни у кого это не вызывало вопросов?

— Я принимаю зелье, которое способно подавлять сильные эмоции, а сегодня закрутилась и забыла.

Вот это да… я знал о зелье подавления не по наслышке, но никогда не думал, что кто-то может пользоваться им по доброй воле, все-таки оно серьезно влияет на эмоции человека. Помню, когда умерла бабушка, отец давал мне его некоторое время, ведь я ужасно тяжело переживал эту трагедию. Бабуля в буквальном смысле этого слова заменила мне родителей. Я жил у нее до четырнадцати лет, до тех самых пор, пока ее не стало. А родители… Они на самом деле не плохие люди, просто ребенок не входил в их планы, я стал полной неожиданностью. Для отца и матери на первом месте всегда была работа, она была их страстью и смыслом жизни. И я не обижаюсь на них. Мама и папа хорошо обеспечивали меня, а любовь я с лихвой получал от бабушки.

— Ты уверена, что принимать зелье — лучшее решение? Оно ведь блокирует не только гнев и страх, но также радость и… любовь.

— Любовь… — фыркнула Рориэль, усмехнувшись. — Да кому нужно это бесполезное чувство? А причин для радости у меня здесь и так не особо много. Я просто иду к своей цели, Арктур. В этом году мне удалось выбиться в старосты, я лучшая на своем курсе. К тому же, дозировка зелья совсем небольшая, притупляет чувства совсем немного.

— Как знаешь, — с сомнением протянул я. Может, отец действительно давал мне тогда ударную дозу, потому что я не испытывал ни печали, ни радости, вообще ничего. И это было не лучшее время в моей жизни, лучше бы мне дали пережить это горе самостоятельно. А сейчас было чувство, что у меня нагло украли эту возможность. А еще я ощущал вину перед бабушкой за то, что не оплакал ее как следует.

— Арктур, — вырвал меня из мрачных воспоминаний голос Рориэль. — Если ректор узнает о моей особенности… я лишусь всего. Запомни, здесь ценится только сила. Если ты умеешь бороться — выбьешься наверх, а если нет — останешься на дне этой гребаной жизни. Поэтому попрошу тебя снова. Пожалуйста, не говори никому о том, что узнал. Сегодня я прокололась впервые за эти два года, но этого больше не повторится. А я взамен помогу тебе с твоей блондиночкой.

Я почувствовал, как меня снова накрыло волной жара, что явно отразилось на моем лице, судя по насмешливому взгляду серых глаз.

— С чего ты взяла, что мне надо помогать? — наконец обретя способность дышать, выдавил я, и Рориэль рассмеялась.

— Да брось, я видела все от начала и до конца. Уж прости, но боец из тебя так себе. Полезть к Харду ты мог только по одной причине — желание запустить свои шаловливые ручонки в исподнее к белобрысенькой красотке.

И вновь мое лицо стало пунцовым…

— Тебе никто не говорил, что ты слишком прямолинейная? — заикаясь, произнес я, и девушка снова рассмеялась.

— Я просто привыкла называть вещи своими именами. И что я, собственно, не так сказала? Разве не об этом мечтает каждый парень? Затащить девушку в свою постель.

— Представь себе, нет! — впервые я слышал такие вопиющие вещи от девушки. Возмущение так и распирало мою несчастную грудь. — Я люблю Сандру искренней, чистой любовью!

Я замер, запоздало осознав, что выдал свой самый большой секрет совершенно незнакомому, чужому мне человеку. Но эта Рориэль, словно сам дьявол, затуманила мой разум, вызвав в душе эти греховные эмоции. Несколько мгновений девушка пристально смотрела на меня, а потом прыснула со смеху.

— Ну да, ну да.

От ее, такой откровенной насмешки, я почувствовал просто жизненную необходимость отстоять свою точку зрения.

— Знаешь что, Рориэль, страсть приходит и уходит, а глубокие, светлые чувства остаются навек. Без страсти можно прожить, а как прожить без единения душ? Без искренней любви?