День 21 - Кэсс Морган

– Посмотри. – Кларк подняла кусочек металла и повертела его в лунном свете. – Как эта штука пережила Катаклизм?

Беллами переступил с ноги на ногу и сказал:

– Не знаю. Теперь мы можем идти дальше? Не хочу потерять след.

Кларк уже готова была бросить странную находку обратно на землю, когда заметила на металле две знакомые буквы: «ТГ». «Триллион Галактик».

– Боже, – пробормотала она, – оно же из Колонии.

– Что? – Беллами опустился на корточки рядом с ней. – Это вроде кусок челнока, верно?

Кларк покачала головой:

– Не думаю. Мы как минимум в шести километрах от лагеря. Тут не может быть обломков крушения. «Нашего крушения уж точно», – подумала она про себя.

Кларк вдруг почувствовала себя как-то странно, она словно пыталась отделить сон от воспоминаний.

– Кругом валяется еще множество обломков. Может, они остались от… – Она осеклась и вскрикнула, когда правую руку пронзила боль.

– Кларк, что с тобой?

Ее обнимали руки Беллами, но она не могла посмотреть на парня. Ее глаза были прикованы к чему-то на земле. К чему-то длинному, тонкому и извивающемуся.

Она хотела указать Беллами на это существо, но обнаружила, что не может пошевелиться.

– Кларк, что случилось? – крикнул парень.

Кларк открыла рот, но не смогла выдавить ни звука. Грудную клетку сдавливало все сильнее, рука горела, как в огне.

– Вот дерьмо, – услышала она слова Беллами.

Видеть его она уже не могла. Мир вокруг закружился, во тьме плыли звезды, и небо, и деревья, и листья. Испепеляющий жар, сжигавший руку, исчез. Исчезло все. Она упала спиной вперед на Беллами и почувствовала, что поднимается в воздух. Снова, как в озере, она была невесомой. Такой же, как ее родители.

– Кларк, останься со мной, – окликнул ее из немыслимой дали Беллами.

Обрушилась тьма, спеленав ей руки и ноги, и осталась только тишина.

Глава 3

Гласс

Гласс оторвала руки от груди Люка, изо всех сил стараясь не бояться. Люк улыбнулся, когда она села и спустила с дивана длинные ноги. Гласс не знала, клонит ли ее в сон от недостатка кислорода или тому виной бессонная ночь. Сон – последнее, что ее интересовало, если она оказывалась в постели с Люком. Они не знали, сколько времени им еще отведено, поэтому каждый миг был бесценен. Последние несколько ночей они с Люком провели в объятиях друг друга, шепотом делясь мимолетными мыслями, или просто лежали молча, запоминая звук биения сердца своей второй половинки.

– Наверное, я выйду поискать чего-нибудь съедобного. – Люк говорил легко, но они оба знали, что речь идет об очень непростом деле.

После того как заблокировали крытые мосты между кораблями, хаос на Уолдене достиг апогея. В отчаянных попытках найти еду уолденцы становились все агрессивнее. Гласс и Люк заперлись с мизерным запасом протеиновых брикетов в крохотной квартирке Люка, изо всех сил стараясь не обращать внимания на доносившиеся из коридоров звуки: злобные крики сцепившихся из-за продовольствия соседей, отчаянный плач матерей, искавших своих потерянных детишек, судорожные хрипы тех, кто пытался втянуть в себя побольше разреженного воздуха.

– Да все нормально, – сказала Гласс, – на несколько дней нам хватит, а там… – Она замолчала, глядя куда-то в сторону.

– Тебе чересчур хорошо удается сохранять спокойствие в стрессовой ситуации. Это немножко пугает. Тебе бы охранницей работать. – Люк коснулся пальцем ее подбородка. – Я серьезно, – в ответ на скептический взгляд Гласс добавил он. – Я всегда считал, что лучшие охранники получаются из женщин. Стыд и срам, что на Фениксе никогда это всерьез не обсуждалось.

Гласс улыбнулась про себя, представив, как потрясло бы ее лучшего друга Уэллса, если бы она появилась на офицерских курсах. Скорей всего, поначалу он был бы глубоко шокирован, но потом наверняка поддержал бы ее. Пока она не встретила Люка, Уэллс был единственным человеком, который воспринимал ее всерьез и верил, что ее таланты не исчерпываются областью флирта и причесок.

– Думаю, можно было бы попытаться, только если не надо выходить в открытый космос. – Она представила себе, как движется в невесомости, и одной этой мысли оказалось достаточно, чтоб подступила космическая болезнь.

Люк прочистил горло.

– Знаешь, сейчас выходить в открытый космос не разрешено никому, – с наигранной помпезностью сказал он.

Люк состоял в элитном корпусе охранников, которые вдобавок были инженерами-техниками, выполняя самые ответственные – и самые опасные – ремонтные работы на корабле. Гласс никогда не забудет, как была потрясена, когда всего несколько недель назад увидела Люка в бескрайнем космосе: тот устранял какую-то поломку шлюзовой камеры. Целых двадцать минут его связывал с кораблем лишь тонкий трос. Трос да ее горячая молитва.

– И уж конечно, в униформе ты смотрелась бы очень миленько.

– Хочешь посмотреть, как я примерю твою? – невинно спросила Гласс.

– Может, попозже, – ухмыльнулся Люк, но сразу помрачнел.

Они оба знали, что никакого «попозже» не будет.

Гласс вскочила и перебросила на плечи свои длинные волосы.

– Слушай, – сказала она, беря Люка за руку, – у меня появилась идея насчет обеда.

– Правда? Ты выбрала между позавчерашней и позапозавчерашней протеиновой пастой?

– Я серьезно. Давай сделаем его особенным. Почему бы нам не взять тарелки?

Сделанные на Земле вещи были на Уолдене большой редкостью, но у Люка хранились две прекрасные тарелки, которые принес на корабль его пращур.

Люк долю секунды поколебался и встал на ноги.

– Это хорошая мысль. – Прежде чем скрыться в комнатке, где у него хранились ценности, он сжал руку Гласс.

Гласс направилась в крохотную ванную комнату и осмотрела себя в узком исцарапанном зеркале над раковиной. До этого она расстраивалась из-за невозможности привести в порядок прическу, но сейчас была рада этому: благодаря волосам она не знала, как выглядит, целых три дня не вылезая из одной и той же одежды. Она кое-как расчесалась пальцами и умылась прохладной водой.

Гласс не думала, что провела в ванной много времени, но, вернувшись в жилой отсек, обнаружила, что он переменился. Теперь источником тусклого света у стола были не фонарики, а свечи.

– Где ты их взял? – удивленно спросила Гласс, подходя поближе, чтобы все рассмотреть. Во всей Колонии свечей осталось совсем немного, чего уж говорить об Уолдене.

– Хранил для особого случая, – сказал Люк, выходя из спальни.