Театр Кальдерона - Н Томашевский

Торжество морального дворянского кодекса особо оттеняется контрастной линией комической пары Педро - Касильда. Фигура Педро (слуги дона Луиса) одна из самых ладно скроенных в галлерее кальдероновских "грасьосо" (шутов). Во всем он полная противоположность своему благородному и мужественному хозяину. Педро непрерывно стремится прочь от опасности, от гнева своего хозяина и непрерывно волею случая встречается со своим господином. Из этих встреч Кальдерон извлекает великолепный комический эффект.

И последнее. Критика уже отмечала, что на фоне торжества такого комплекса дворянских добродетелей несколько неожиданно выглядят для Кальдерона, обычно столь мягкого и терпимого к неиспанским и даже нехристианским нациям, суровая характеристика крещеного еврея Хуана Баутисты. Первым на это обстоятельство обратил внимание французский переводчик Кальдерона Латур. Но тут же он сам совершенно справедливо замечает, что Луис Перес убил бы "и всякого другого в подобных обстоятельствах. Поэтому нельзя сказать с уверенностью, что, убивая Баутисту, он вспомнил о том, что тот еврей".

Гуманность, благородство и даже веротерпимость Кальдерона при всей его преданности католической вере и испанской монархии, пожалуй, нигде так не сказались, как в пьесе "Любовь после смерти" (1633), также относимой к циклу "драм чести". Пьеса посвящена трагическим событиям, имевшим место в царствование Филиппа II (примерно около 1570 г.), когда мориски (обращенные в христианство мавры), не выдержав притеснений со стороны испанского правительства, подняли восстание. Восстание это было жестоко подавлено войсками дона Хуана Австрийского, и вскоре мавританское население было изгнано с территории Испании. Кальдерон придерживался истории лишь приблизительно. Время, место и действующие лица (исторические, легендарные и вымышленные) у него произвольно сдвинуты и перемешаны.

Несмотря на то, что у Кальдерона имеется большой цикл пьес на исторические сюжеты, ни он и никто из его предшественников по национальной системе не был в подлинном смысле этого слова историчным. Историзм, предполагающий понимание причинно-следственных связей, был свойствен эпохе реализма XIX века. Испанцам XVII века он был незнаком. Эпоха и обстановка не принимались в расчет при оценках фактов. Да и сами исторические факты были лишь собранием назидательных примеров. "Историзм" Кальдерона был связан с поэтикой трагедийного жанра, а вовсе не с задачей исторического осмысления вводимого материала.

В основе драмы лежит тема фатальной любви мориска дона Альваро Тусани и доньи Клары Малек. Движущая пружина интриги - оскорбление, нанесенное высокомерным испанским грандом Хуаном де Мендосой старому дону Хуану Малеку, отцу Клары. Оскорбление было нанесено публично, и только публично можно его смыть. Попытка уладить дело браком дочери Малека с оскорбителем Хуаном де Мендосой не удалась (а такое разрешение конфликта чести допускалось наряду с кровавой местью). Мендоса, влюбленный в Исавель Тусани (сестру Альваро), ответил отказом. Это привело к заговору вождей морисков, которые сочли отказ Мендосы за оскорбление для них всех. Началось восстание. Вот эти чисто внешние сюжетные обстоятельства и побудили, видимо, отнести "Любовь после смерти" к "драмам чести". Дальнейшее действие не дает для этого оснований. Обрученных к моменту появления войск Хуана Австрийского донью Клару и Альваро Тусани разлучает война. Клара остается в крепости Галера, над которой начальствует ее отец. Оборона Гавьи поручена Альваро Тусани. Благодаря нерадивости Алькускуса (мусульманского "грасьосо", слуги дона Альваро) и предприимчивости испанского солдата Гарсеса войскам Хуана Австрийского удается занять крепость Галеру: Согласно обычаю того времени, крепость была отдана на разграбление солдатам. Во время грабежа Гарсес убивает Клару. Безутешный Тусани разыскивает свою возлюбленную, находит ее при смерти и успевает проститься (одна из самых трогательных сцен в пьесе). Затем при помощи традиционного в испанском театре приема он отыскивает убийцу и закалывает его. Велико: душные испанские военачальники дон Хуан Австрийский и дон Лопе де Фигероа (один из героев "Саламейского алькальда") прощают Тусани потому, что он так мужественно и так рыцарски верен своей возлюбленной.

Таким образом, тема оскорбления и восстановления чести Хуана Малека снимается совершенно, едва она выполнила назначение "сюжетного запала". Есть, конечно, в кальдероновских характеристиках испанских военачальников (особенно дона Лопе) и предводителей восставших мавров почти все основные черты такого морального кодекса дворянской чести, о котором говорилось в связи с "Луисом Пересом". Но там этот кодекс составляет идейную основу, а здесь он не больше как обязательная типовая характеристика. Ее мы найдем в любой пьесе Кальдерона (не исключая целого ряда священных ауто). Величие Кальдерона сказалось в этой драме не в трактовке темы чести и даже не в поэтической разработке беззаветной любви Альваро и Клары, поданной в духе ренессансного неоплатонизма, служения красоте как высокой и чистой идее. Величие Кальдерона, подлинного гуманиста, сказалось прежде всего в той моральной атмосфере сострадания и живой симпатии к угнетенным, в тех призывах "милости к падшим", которыми проникнута эта пьеса. Именно это дает основание думать, что в одном из самых больных вопросов испанской внутренней политики Габсбургов - отношении к арабскому населению, Кальдерон занимал решительно прогрессивную позицию.

Если в первых трех рассмотренных драмах проблема чести, в каких бы поворотах и объемах она ни была взята, предстает все же как специфическая проблема чести дворянской, сословной, то в "Стойком принце" и "Саламейском алькальде" она получает дополнительные значения.

"Стойкий принц" относится к числу самых грандиозных замыслов Кальдерона. Пытаться определить принадлежность этой пьесы к той или другой категории его драм - очень трудно. Тут все будет зависеть от того, на какую сторону ее многообразной проблематики обратить внимание. Мепендес-и-Пелайо относил драму "Стойкий принц" к агиографическому роду сочинений, то есть видел в ней драматизированное житие. Конструктивные основания есть и для этого. Другие относят пьесу к религиозно-философским" драмам, усматривая в ней прежде всего апофеоз всепобеждающей веры, дающей человеку подлинное бессмертие. Некоторые {сейчас их едва ли не большинство) относят "Стойкого принца" к "драмам чести".

Во многом споры вокруг "Стойкого принца" объясняются тем, что пьеса принадлежит к "синтетическому" периоду творчества Кальдерона. В ней слито несколько тем, подпирающих и проясняющих друг друга. Написана эта драма не без оглядки на учение о "четверном смысле" всякой подлинной поэзии, о котором писал Данте к Кан Гранде делла Скала в связи с "Божественной комедией" и которое в Испании пропагандировал Луис Альфонсо де Карвальо в своей поэтике "Лебедь Аполлона" (1602). В буквальном смысле это может быть житие; в аллегорическом - идея возмездия за то, что человек в силу присущей ему свободной воля (неотчуждаемого божественного дара) "смертию смерть попрал"; в моральном - урок "высшей мудрости"; который заключается в стойком перенесении житейских невзгод, и т. д.

Из тем, лежащих в основе "Стойкого принца", наибольший интерес представляют две - тема свободы человеческого духа и тема чести. Первая связана с попыткой Кальдерона решить загадку смерти. Вторая - с решением загадки жизни.

Если оставить в стороне теологические ауто Кальдерона, где он выступает сценическим глашатаем испанской контрреформации (местами впадая в богословскую казуистику), то в светских пьесах религиозность Кальдерона дает только этическую "Окраску развиваемым в них идеям, а вовсе не представляет собой догматических утверждений. Во многих своих драмах и комедиях Кальдерон предстает певцом свободы. Свободы, разумеется, не в современном социальном смысле, а свободы, мыслимой как самоосвобождение человека через величие его духа, характера. Свобода, в толковании Кальдерона, - это свобода стоика, основанная на духовном преодолении нужды, принуждения, личных влечений. Этот идеал свободы Кальдерон особенно полно выразил в "Стойком принце". Смерть для Кальдерона не представлялась страшной, потому что духовное "я" не было для него разрушимым. Когда человек во исполнение собственной свободной воли расстается с земной жизнью, для Кальдерона это не катастрофа. Это может быть катастрофой для малодушных, цепляющихся за "короткие миги жизни".

Второй темой, получившей тщательную разработку в "Стойком принце", является тема чести. Собственно, здесь вернее было бы говорить даже не о двух темах, а двух сторонах одной общей темы духовной свободы человека, которая начинается с победы человека над самим собой, над окружающими его невзгодами и тем самым приводит к торжеству над смертью. Без решения этой второй темы (или стороны одной и той же темы) первая не имела бы никакого смысла. Свобода человеческого духа достигается только примерной жизнью. В сущности, свобода и бессмертие (не в догматическом понимании) - это и есть славно, героично, честно прожитая жизнь. Такая жизнь, согласно Кальдерону, приравнена к чести. В этом-то смысле и можно говорить о том, что в данном случае тема чести является лишь одной из сторон темы свободы человеческого духа.