Торжество смерти - Габриэле д'Аннунцио

— Я набожная. Свези меня в Орвието. Она крепко прижалась к ногам любимого человека и взяла

его руки в свои. Она испытывала приятное чувство, предвкушая это спокойствие, беспечное существование и тихую печаль.

— Расскажи мне еще об Орвието.

Он с искренним волнением крепко поцеловал ее в лоб и долго глядел на нее.

— Какой у тебя чудный лоб! — сказал он с легкою дрожью.

В настоящий момент Ипполита отвечала его идеальному представлению о ней, которое он лелеял в своем сердце. Она являлась доброй, нежной, покорной, от нее дышало тихой и благородной поэзией, и, как он характеризовал ее, — gravis dum suavis — она была серьезна и нежна.

— Говори! — прошептала она.

Слабый свет вливался в комнату с балкона. Изредка дребезжали стекла в окнах, и капли дождя падали с глухим шумом.

4

— Мы насладились в мечтах лучшей частью удовольствия, пережив мысленно самые приятные ощущения, и я думаю, что нам лучше отказаться от этого опыта. Мы не поедем в Орвието. — И Джиорджио выбрал другое место: Альбано Лациале.

Он не знал ни Альбано, ни Ариччиа, ни озера Неми. Ипполита в детстве гостила в Альбано в доме тетки, которой теперь не было в живых. Таким образом, это место имело для Джиорджио прелесть новизны, а в душе Ипполиты оно возбуждало давнишние воспоминания. Новое красивое зрелище часто обновляет и возвышает любовь. Воспоминание девственного возраста всегда производит на душу живительное и благотворное влияние.

Они решили выехать второго апреля с часовым поездом. В условленный час они были на вокзале. Среди толпы оба чувствовали в глубине души радостную тревогу.

— Заметит нас кто-нибудь? Как ты думаешь? — спрашивала Ипполита, полусмеясь, полудрожа. Ей казалось, что все взгляды устремлены на нес. — Сколько времени осталось еще до отхода поезда? Боже мой, как я дрожу!

Они надеялись, что будут одни в купе, но, к их великому неудовольствию, им пришлось примириться с присутствием трех спутников. Джиорджио поклонился какому-то господину с дамой.

— Кто это? — спросила Ипполита, наклоняясь над ухом друга.

— После скажу.

Она с любопытством стала разглядывать их. Господин был старик с длинной, почтенной бородой и огромным желтым черепом, совершенно лысым, на котором красовалась глубокая впадина, напоминающая знак, оставляемый большим пальцем при нажимании на что-нибудь мягкое. Лицо дамы, закутанной в персидскую шаль, было худое и задумчивое; своей внешностью и выражением лица она напоминала английскую карикатуру на синий чулок. Но в голубых глазах старика отражалась какая-то странная живость; они блестели внутренним огнем, как у энтузиаста. Вдобавок он ответил на поклон Джиорджио Ауриспа с высшей степени приветливой улыбкой.

Ипполита рылась в своей памяти. Где она встречала эту пару? Она никак не могла вспомнить этого, но смутно чувствовала, что эти две странные старческие фигуры играли каую-то роль в истории ее любви.

— Скажи мне, кто это? — повторила она на ухо другу.

— Мартлет, мистер Мартлет с женой. Они принесут нам счастье. Знаешь, где мы их встретили?

— Не знаю, только я, несомненно, где-то видела их.

— Они были в часовне на улице Бельсиана второго апреля, когда я в первый раз увидел тебя.

— Ах, да, да, помню.

Ее глаза заблестели. Эта встреча показалась ей счастливой, и она снова чуть не с нежностью поглядела на стариков.

— Какое удачное предзнаменование!

Она откинулась назад и отдалась воспоминаниям, охваченная тихой грустью. В ее уме снова предстала маленькая уединенная церковь на улице Бельсиана, окутанная голубым полумраком. Хор молодых девушек стоял на возвышении, напоминавшем изогнутый балкон; внизу перед пюпитрами из светлой березы стояло несколько музыкантов со струнными инструментами; кругом на дубовых стульях расположились немногочисленные слушатели, почти все седые или лысые; дирижер отбивал такт. Распространившийся по всей церкви запах ладана и фиалок смешивался с музыкой Себастьяна Баха.

Под впечатлением приятных воспоминаний Ипполита снова наклонилась к другу и прошептала:

— Ты тоже вспоминаешь об этом?

Ей хотелось сообщить ему о своем волнении, доказать ему, о она не забыла даже мельчайших подробностей этого торжественного события. Он тайным движением взял ее руку, спрятанную в широких складках плаща, и крепко сжал ее. Обоих охватила легкая дрожь, напоминавшая приятные ощущения первых времен. И так они сидели в задумчивости, немного взволнованные, немного утомленные жарой. Ровное и постоянное движение поезда укачивало их. Изредка в окне мелькал зеленый пейзаж, окутанный туманом. Небо покрылось тучами, и пошел дождь. Мистер Мартлет дремал в углу; мистрисс Мартлет читала журнал Lyceum. Третий путешественник надвинул шапку на глаза и спал крепким сном.

Когда хор сбивался с такта, мистер Мартлет начинал с яростью отбивать такт вместе с дирижером. В некоторых местах все эти старики начинали отбивать такт, охваченные музыкальным экстазом. В воздухе запах ладана и фиалок. Джиорджио предался целиком упорному наплыву воспоминаний. «Мог ли я представить себе более поэтическую и странную прелюдию к своей любви? Она кажется воспоминанием о каком-то фантастическом повествовании, а на самом деле это воспоминание из моей действительной жизни. Мельчайшие подробности встают передо мной. Это поэтическое начало бросило тень мечты на мою дальнейшую любовь. — Под влиянием легкой жары он останавливался мысленно на неясных картинах. — Несколько капель ладана… букетик фиалок…»

— Погляди, как крепко спит мистер Мартлет, — тихонько сказала ему Ипполита. — Спокойно, как ребенок.

И она добавила с улыбкой:

— Тебя тоже немного клонит ко сну, не правда ли? Дождь не перестает. Какое странное ощущение! У меня веки отяжелели.

И она взглянула на него полузакрытыми глазами из-под длинных ресниц.

«Как мне понравились сразу ее ресницы! — думал Джиорджио. — Она сидела посредине часовни на стуле с высокой спинкой. Ее профиль выделялся на освещенном окне. Когда облака на небе разошлись, свет стал вдруг ярче. Она слегка пошевелилась, и я увидел ее освещенные ресницы во всей их длине. Какие чудные ресницы!»

— Скажи, мы скоро приедем? — спросила Ипполита. Свисток паровоза сообщил о приближении к станции.

— Хочешь держать пари, — добавила она, — что мы проехали мимо?

— О нет, не может быть!

— Хорошо, спроси.

— Сеньи-Палиано, — кричал хриплый голос вдоль вагонов.

Джиорджио подошел к двери немного задумчиво.

— Альбано? — спросил он.