Вошедшие в ковчег - Кобо Абэ

Мужчина сказал «она» как о чужом ему человеке. Значит, можно надеяться, подумал я. Но слышать его хвастливые рассказы о форели и живце было неприятно.

— К сожалению, я терпеть не могу рыбной ловли.

Улыбка медленно исчезла с лица женщины. Взгляд исподлобья, складки в углах рта, толстый слой косметики — все это действительно вызывало к ней жалость. Весь ее облик был рассчитан на то, чтобы произвести нужный эффект.

— Ну что ж, теперь хотелось бы получить хотя бы краткое пояснение, что это у вас за товар, — с нажимом произнес мужчина, щелкнув по карточке ногтем. — Разве можно выбирать покупателей по своему вкусу? Коль уж вы выложили товар на прилавок, нужно и вести себя соответственно. Вы, наверное, слышали от продавца козявок, что половина здешних лотков пользуется моими услугами? Я заключил контракт и тоже несу ответственность. Если продавец будет привередничать, выбирая покупателей, я прогорю.

— Ошибаетесь. Я же вам с самого начала сказал, что это не продается.

— Нет, так не пойдет. Все, что на прилавке, должно продаваться.

— В таком случае, прошу меня извинить. Верните мне футляр.

— Продавец козявок, наверное, напел про меня. Что я зазывала и еще всякое такое.

— Он сказал неправду?

— В словаре написано, что зазывала является компаньоном торговца и, будучи заодно с ним, убеждает людей купить товар. Или же это человек, вступивший в сговор с актером для возбуждения ажиотажа среди зрителей. Сейчас слово «зазывала» вышло из употребления. Но в этом занятии нет ничего зазорного. Теперь зазывалу называют «стимулятором торговли». В универмагах он считается вполне правомочным предпринимателем, и ему открывают счет.

Женщина дернула мужчину за руку. Пытаясь разобраться в плане, нарисованном на обороте билета, тот беспокойно вертелся, и это, видимо, действовало ей на нервы. Такого удобного случая упускать было нельзя. Я быстро протянул руку за билетом. Мне казалось, что она двигается достаточно стремительно. Полнота не помеха проворности, если в движении участвует только верхняя половина тела.

Ничего не вышло. Билет исчез из руки зазывалы. Настоящий фокусник. Не успел я и глазом моргнуть, как он взмахнул другой рукой. Между пальцами появилась карточка. Он дунул на нее. Она начала кружиться, точно детская вертушка.

— Сдаюсь. Отдайте. А уж потом поговорим.

— Видно, ценная штука, коль вы так дорожите ею.

— Вы добьетесь обратного результата. — Женщина, смеясь, переводила взгляд с меня на карточку. — Мы подумаем, что она еще ценнее, чем на самом деле, только и всего...

— Она действительно ценная. — Мой голос зазвучал жалобно. — Что же касается стоимости, здешним покупателям она покажется несообразной.

— Вы их недооцениваете.

— У меня и в мыслях этого нет. — Чертов продавец насекомых, навеки он поселился в уборной, что ли? — Карточка ни к чему, если не знаешь, как ею воспользоваться. — У меня не было иного выхода, кроме как ждать, пока он вернется, и попросить его о помощи. — Вам от нее никакого проку... — Могу ли я рассчитывать на поддержку продавца насекомых? — Это не обычная вещь — заплатил деньги и бери. — Если говорить о физической силе, то на продавца вполне можно положиться. Но зазывала ловок и, наверное, умеет драться. Схватка будет что надо. Зазывала обладает остротой иглы, а продавец насекомых упрямством, чтобы обломать ее. Да и у меня тоже силенка есть. Мой вес — немалая боевая мощь, нужно только правильно его использовать.

— Вы называете это «билет на корабль», значит, должен быть и сам корабль. Что это за корабль — вот в чем вопрос, — заявила женщина.

— Нет, главное — ключ, — возразил ее партнер. — От чего он — вот что хотелось бы узнать.

— Ничего, разгадаем... — прожурчал оживленный голос женщины, будто она разглядывала не мой план, а страницу туристического путеводителя. Дурачась, она у самого моего носа потрясла ключом, словно колокольчиком.

С билетом на корабль ничего не вышло, надо было попытаться вернуть хотя бы ключ. Ведь я так ловко ловлю мух. Я внимательно следил за движением руки женщины. Пусть мужчина меня перехитрил, но с ней, я был уверен, справиться удастся. Однако что-то заставляло меня колебаться. Видимо, самодисциплина, не позволявшая дать волю эмоциям. С какой настойчивостью я пытался всучить билет на корабль продавцу насекомых, не проявлявшему к нему никакого интереса, а теперь стараюсь изо всех сил отобрать билет у зазывалы, который сам клюнул на мою приманку. Было бы глупо отталкивать его. Во всяком случае, нужно потянуть время и дождаться возвращения продавца насекомых. Главное — любым способом не допустить, чтобы «сертификаты на право выжить» разошлись по чужим рукам и я потерял контроль над обстановкой.

Разразился ливень. Словно с неба свалился огромный водяной шар. Сплошная пелена дождя заслонила всё вокруг. Загромыхал бетонный пол — это покупатели опрометью бросились к выходу. Торговцы стали поспешно убирать свои товары.

Воспользовавшись суматохой, мужчина с женщиной тоже убежали. Я даже не успел окликнуть их. Хотел было погнаться следом, но в тот момент, когда протискивался сквозь узкий проход между прилавками, опорный столб под тяжестью воды, налившейся в тент, накренился, поперечная балка рухнула и ударила меня по ноге. Я грохнулся на пол. Колено обожгла боль. У толстяков колени — самое слабое место.

Кто-то поддержал меня сзади и помог подняться на ноги. Я почувствовал запах пота. Это был продавец насекомых.

— Почему вы так задержались?

— Простите, простите. Думал, справлюсь быстрей, но малой нуждой дело не обошлось — понос вдруг пробрал. Может, из-за низкого атмосферного давления!

— Их нужно догнать, срочно!

— Кого?

— Зазывалу и его подружку, кого же еще.

Я было уже бросился вперед, но левая нога совершенно одеревенела и стала как чужая. Ухватившись за плечо продавца насекомых, я с трудом удержался, чтобы не упасть.

— Женщина — первый сорт. Посмотришь спереди — обнять хочется, посмотришь сзади — хочется, чтобы она обняла.

— Да дело не в этом, они украли и скрылись.

— Что украли?

— Билет на корабль. Подлецы. Сперли и убежали.

— Зачем он им?

Продавец насекомых, стараясь поменьше вымокнуть под дождем, с трудом втащил меня обратно под тент. Я пытался сопротивляться, но ноги не слушались.

— Вы даже представить себе не можете, как ценен этот сертификат, потому и говорите так спокойно.

— Я и не должен знать. Наверное, и они не знают.

— Но соображают они лучше вас.

Волосы прилипли к его огромной мокрой голове, словно нарисованные шариковой ручкой. С ушей и подбородка, как из водопроводного крана, текла вода.

— Не волнуйтесь. Я догадываюсь, где они могут быть. Вы можете идти? Обопритесь на мое плечо.

Боль толчками пронзала ногу, но онемение прошло. Я ухватился за плечо продавца насекомых, взявшего в руку чемодан, и мы под потоками дождя двинулись к выходу. Динамик возвещал о закрытии универмага. По запасной лестнице на крышу поднялись рабочие и, раскрыв сумки с инструментом, начали разбирать лотки.

У лифта был четырехугольный пятиметровый навес, и под ним, спасаясь от дождя, столпились люди. Лифт стоял с распахнутыми дверями — звенел звонок, указывая на перегрузку. Но выходить никто не собирался. А если бы и захотел, все равно не смог бы — даже шевельнуться было невозможно. Раздавались крики, детский плач, стоны женщины... и непрерывно звенел звонок.

— Ничего не поделаешь, черт подери.

— Ищите их скорей, у мужчины короткая стрижка, у женщины — завивка. Она в спортивной майке с каким-то пейзажем...

— Опоздали. Будь они здесь, я бы их сразу узнал.

— Может, спустимся по лестнице?

— С девятого этажа?

— Неважно, хоть с двадцатого...

Обогнув лифт, мы оказались у железной двери, выкрашенной белой краской. На ней висела деревянная табличка с надписью: «Запасная лестница. Посторонним вход воспрещен».

4. Прозвище моего отца Тупой Кабан

Как только мы открыли дверь, сразу же окунулись в жужжание несметного полчища оводов. Это был гул мотора, резонирующий в вентиляционной трубе. Находясь в торговых залах универмага, даже представить себе невозможно, что рядом есть эта голая и крутая служебная лестница. Некрашеная бетонная стена — лишь номера этажей выведены на каждой площадке. Запах сохнущей невыделанной кожи. Перила с левой стороны, что облегчало нагрузку на больное левое колено. На площадке шестого этажа мы остановились передохнуть, и я, выпрямив поврежденную ногу, попробовал на нее опереться. Казалось, в ноге скопилась вода, боль не исчезла, но локализовалась. Очки продавца насекомых запотели.

— Вы говорили, что догадываетесь, куда подевались беглецы, это верно?

— Нужно зайти в контору, есть здесь такая временная контора с телефоном.

— Там принимают заказы на зазывал?

— Содействуют развертыванию лотков на крыше универмага. Стимулирование торговли — вполне пристойное занятие.