Кремль 2222. Волоколамское шоссе - Константин Кривчиков

Олег сначала даже не поверил рассказу сына. Подумал, что тот привирает. Мало ли что со страху может померещиться? Но Сергей Латыпов, обнаруживший Тимура в яме-ловушке, подтвердил его слова. Да, сказал, видел свеженькие трупы трех мохнатых. Два валялись на поляне, а третий в яме, изрядно изгрызенный Гнедком.

Сергею можно верить. И получалось, что Тимур показал себя настоящим бойцом. Даже если предположить, что третий мутант сам нечаянно сверзился в яму и попал на зуб фенакодусу. А ведь сын до этого и пороху толком не нюхал.

Вот так и взрослеют дети незаметно. Думаешь, что сын еще юнец зеленый, а он уже с безбашенным нео способен справиться. Да еще и не с одним…

А, главное, что Тимур не испугался и не растерялся. Значит, есть характер. И мозги. Потому что без мозгов в такой ситуации никак не сдюжить. Сила силой, кураж куражом, а соображалку тоже надо иметь.

Так подумал Стратег Олег. И решил, что сын заслуживает доверительного разговора. Ибо, если с ним, Олегом, что-то случится, то кто потом узнает правду? Очень важную правду о том, из-за чего Стратег бросил вызов остальным Хранителям…

В пять часов вечера члены Когорты собрались в малом зале заседаний на седьмом этаже бункера. Счет этажей в подземной части Капитолия велся сверху вниз – от поверхности земли вглубь. Все административные помещения располагались на седьмом уровне. Ниже шли помещения, где жила Элита.

Так повелось еще с начала Третьей Мировой. И обуславливалось конструктивными особенностями бункера – на глубине было безопасней. Несколько лет назад радиационный фон в Зоне Москвы пришел в норму и ситуация изменилась. Значительная часть населения Капитолия «переехала» за это время в помещения на поверхности. В том числе и в новые здания, возведенные из бревен. Однако Элита продолжала обитать внизу.

Потому что традиции – вещь серьезная. В каком-то смысле – фундаментальная. И Хранители не спешили вносить изменения в жизненный уклад, сложившийся за два века. На то они и Хранители, чтобы соблюдать традиции.

Сейчас они сидели за овальным столом в кожаных креслах. Овальность подчеркивала равноправие всех членов Когорты – ведь они равные среди равных. И лишь специальный подголовник на спинке кресла Олега выделял его особый статус Стратега – главы Когорты и Правителя Капитолия.

– Я вас слушаю, господа, – сказал Олег. Но смотрел при этом в лицо Якубу, ибо отлично понимал, кто инициировал заседание. Только вот зачем?

– Не будем ходить вокруг да около, Олег. – Якуб в своей привычной манере косил в сторону. – Мы… – Он кашлянул… – Мы обвиняем тебя в измене.

Все-таки он не смог скрыть волнения. Голос дрогнул. Да и сильно побледневшее лицо выдавало крайнюю степень напряжения.

Воцарилось молчание. Одновременно грозное и гнетущее. Казалось, даже воздух сгустился, став плотным и вязким, как перед грозой. Лицо Стратега, резко контрастируя с бледными физиономиями других Хранителей, начало медленно алеть.

– Вот как? – почти по слогам произнес он. – Мы, как я понимаю, это все?

На этот раз он обвел взглядом всех членов Когорты. Но они, как и Якуб, прятали глаза.

– Да, – просипел Якуб. – Мы все обвиняем тебя в измене.

– Основание?

– Ты собрался вступить в сепаратные переговоры с Кремлевским князем. И отправил к нему с тайной миссией капитана Латыпова.

– С чего вы взяли? – голос Олега звучал ровно и спокойно. – Группа Латыпова ушла в глубокий разведывательный рейд. Какая еще миссия?

– Не отрицай очевидного, Олег. Мы получили оперативную информацию. К сожалению, уже после того, как группа покинула Капитолий.

– И вы можете это доказать?

– Можем. Если ты потребуешь открытого суда, мы предоставим свидетеля. Даже двух.

– Из числа своих «стукачей»? – Стратег усмехнулся.

– Это достойные граждане Капитолия. По закону они имеют право давать показания против любого члена общины. Даже против Хранителей.

– Ну-ну… Что же, путь дают. Их слово – против моего.

– Надеешься, что Элита тебя поддержит? Зря. То, что ты сделал, карается смертной казнью. Ты совершил преступление. И пошел на него вопреки нашему запрету на любые контакты с представителями Кремля.

Олег расстегнул на рубашке верхнюю пуговицу. Потом медленно заговорил:

– Что же, давайте начистоту. Да, я нарушил постановление Когорты. Но лишь потому, что считаю ваши действия губительными для общины. Хотите меня судить – судите. Мне есть что сказать в свое оправдание. В конце концов, я не считаю, что факт переговоров с Кремлевским князем является таким уж страшным преступлением.

– Нет, является, – с нажимом возразил Якуб. – Когорта запретила любые контакты с Кремлем. Этого факта достаточно, чтобы вынести смертный приговор за измену. Хотя… – Он многозначительно помолчал. – Хотя, если у тебя есть весомые объяснения своего преступного поведения, мы готовы их выслушать. Какое послание должен передать Латыпов князю?

– Узнаете на суде, – лаконично отозвался Стратег. – Там и поговорим.

– Значит, с нами ты разговаривать не хочешь?

– Все, что можно, мы уже обсудили раньше. И ни о чем не договорились. Пусть наши разногласия разрешит суд Элиты.

– А ты хорошо подумал о том, чем рискуешь? – вкрадчиво спросил Хранитель Борис, сидевший от Стратега по левую руку.

– Чем?

– Если суд признает тебя виновным, твое имя будет навсегда обесчещено. А твой сын будет лишен гражданских прав и перейдет в сословие рабов. Таковы наши законы. И ты сам их принимал.

Олег побагровел. Вопреки ожиданиям остальных членов Когорты он не испугался, а наоборот – разъярился. Казалось, еще мгновение и Стратег набросится на своих оппонентов. Но он сдержался. Лишь процедил, раздувая ноздри:

– Так что вы предлагаете?

– Мы предлагаем тебе достойный выход, – торопливо заговорил Борис. – Сам понимаешь – наши разногласия приняли необратимый характер. Если они выйдут наружу, это может расколоть надвое всю общину. Что недопустимо.

– Ближе к сути, Борис.

– Я заканчиваю, Олег. Именно ты нарушил закон, что и сам признал сейчас. Поэтому поступи благородно – прими яд. Тогда твое имя останется незапятнанным. А твой сын сохранит все привилегии. Ну а мы позаботимся о том, чтобы община процветала.

Завершив тираду, Борис с облегчением выдохнул. Затем вытащил из кармана платок и промокнул вспотевший лоб.

– Вот оно как? – угрюмо процедил Стратег. – Значит, вы уже всё решили за меня? Вздумали меня шантажировать? Трусливые крысопсы! – выкрикнув это, он от души шарахнул кулаком по дубовому столу. – Даже не надейтесь, что сможете меня запугать. Я требую общего собрания Элиты и военного сословия. И тогда посмотрим, кого поддержит народ.